по материалам программы по Ближнему Востоку и Северной Африке Европейского совета по международным отношениям (ECFR)
После нескольких лет добровольного ухода из международной политики под руководством престарелого бывшего президента Абдельазиза Бутефлики Алжир теперь хочет укрепить свою роль региональной державы на фоне усиления напряженности в отношениях со своим главным региональным соперником Марокко и быстрой дестабилизации южных и восточных соседей страны. Последствия военной операции России на Украине усугубляют проблемы Алжира во внутренней и международной политике и вынуждают его пересмотреть баланс своих партнерств в области безопасности. Но волновые эффекты войны на Украине также укрепили позиции Алжира как поставщика энергии, который может помочь восполнить дефицит газа по мере того, как страны отдаляются в этом контексте от России. Эта энергетическая возможность, настоятельная необходимость помочь стабилизировать регион и стремление к новым партнерам по безопасности после деградации России стали катализатором возрождения страны на мировой арене. Во многих отношениях это возрождение не могло произойти в лучшее время для Европы, которая сталкивается со многими из тех же проблем. Дестабилизация ключевых стран в регионах Сахеля и Магриба уменьшает влияние Европы в этих регионах, одновременно проецируя угрозы безопасности и экономики по всему Средиземноморью. Между тем, усилия по реагированию на кризис на Украине стимулируют новое геополитическое соперничество за союзников, повышая спрос на новые источники энергии и ограничивая возможности европейских стран справляться с другими кризисами, такими как те, что исходят от южного соседства. Учитывая совпадение их интересов, существует большой потенциал для широкого партнерства между Европой и Алжиром. На данный момент их партнерство в значительной степени ограничено энергетическим сотрудничеством, хотя как алжирские, так и европейские участники изучают варианты укрепления этих отношений. За последний год Алжир принимал президента Европейского совета Шарля Мишеля, еврокомиссара по энергетике Кадри Симсон и верховного представителя по внешней политике и политике безопасности Джозепа Борреля. Наряду с этим президент Франции Эммануэль Макрон и премьер-министр Италии Джорджиа Мелони возглавили делегации в столице для укрепления двусторонних деловых отношений, безопасности и политических отношений. В этом году президент Алжира Абдельмаджид Теббун в мае прилетел в Лиссабон, а осенью посетит Париж и Рим с государственными визитами. При этом от себя отметим два факта.
- Президент Алжира побывал в Пекине 17 июля, где обсуждал совместные горнодобывающие и энергетические проекты, а также членство Алжира в группе БРИКС. При этом он дал гарантии того, что китайский бизнес никак не пострадает в рамках проводившихся сейчас антикоррупционных расследований ряда их бывших алжирских партнеров.
- Визит в Париж должен был состояться в июне с. Г., но был отложен в связи с критикой этого визита со стороны командующего Национальной народной армии (ННА) Алжира Саидом Шенгрихой. На этом фоне отношения Алжира и ЕС, вероятно, будут развиваться медленно.
Несмотря на небольшие изменения, такие как недавнее голосование Алжира в Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций за резолюцию, квалифицирующую действия России на Украине как «агрессию», Алжир остается приверженным своим традиционным политическим принципам, таким как неприсоединение. Она также опасается выходить за рамки простых сделок с Европой из-за скептицизма в отношении европейских намерений и опасения, что тесное партнерство может ослабить собственный суверенитет Алжира. Но Европа и Алжир нуждаются друг в друге, и спектр их пересекающихся интересов создает стимул и возможность преодолеть историческое недоверие и развивать взаимовыгодное партнерство. Сотрудничая по общим политическим интересам от энергетики до безопасности и региональной политики, европейцы могут, наконец, наладить более тесные отношения с североафриканским гигантом, что может улучшить региональное процветание, укрепить европейскую энергетическую безопасность, ослабить внешнее влияние Москвы и сделать обе стороны более эффективными в стабилизации южного соседства.
«Новый Алжир»: Теббун под давлением
А.Теббун занял пост президента в 2019 году после десятилетия потрясений в Алжире. Алжир построил свою внешнюю и внутреннюю политику после обретения независимости на основных принципах, направленных на максимизацию государственного контроля, использование продаж энергии для управления внешними отношениями и умиротворения населения; сохранение независимости вооруженных сил посредством сбалансированного международного партнерства; и посредничество, а не вмешательство в региональные дела. Однако это тщательно сохраняемое равновесие постепенно пошатнулось: сначала арабские восстания, которые сотрясли региональный статус-кво, сделав Алжир еще более изолированным и вынужденным к реформам, затем болезнь Бутефлики в 2013 году, которая парализовала внутреннее управление и внешнюю политику, и, наконец, обвал цен на нефть в 2014 году. Эти события спровоцировали серьезные социальные восстания в феврале 2019 года, которое сначала было мобилизовано против выдвижения Бутефлики на пятый срок и потребовало ухода правящей элиты и перехода к более демократическому управлению. В конечном итоге эти волнения привели к свержению администрации Бутефлики, но тем не менее, режиму удалось умиротворить протестующих с помощью большей вовлеченности молодежи в трудовой рынок, новых выборов и конституционных поправок, сохранив статус-кво и фактически постколониальную социальную систему. Пандемия коронавируса, которая помешала протестующим выйти на улицы, затем окончательно минимизировало протестные движения. Теббун был выдвинут режимом в качестве согласованного кандидата, чтобы попытаться умиротворить Алжир, и победил на выборах 2019 года. Придя к власти в условиях неспокойной внутренней и региональной обстановки, он попытался использовать внешнюю политику как средство легитимизации своего правления для недовольного населения и подозрительного «глубинного государства». Но спустя почти четыре года после своего избрания Теббун все еще пытается укрепить свое место в правящей системе. В связи с предстоящими президентскими выборами в 2024 году он отчаянно пытается разрешить сохраняющиеся социально-экономические проблемы, прежде чем они проявятся в новых социальных волнениях, и устранить глубокую обеспокоенность военного истеблишмента Алжира, учитывая угрозы безопасности, окружающие страну, и их все более проблематичное партнерство с Россией. Партнерство с европейскими столицами, особенно в области экономики и внешней политики, помогло бы Теббуну подготовить свою кандидатуру на второй срок.
Внутренние дилеммы
Экономическая модель Алжира дает сбои, несмотря на высокие цены на нефть. Восстановление экономики после пандемии коронавируса было в значительной степени обусловлено повышением цен на нефть, но большая часть доходов пошла на пополнение валютных резервов Алжира и увеличение расходов государственного сектора, в то время как экономика в целом оставалась в упадке. Эндемично высокая безработица, которая официально зарегистрирована на уровне 12% и более 20% среди молодежи, была ключевой движущей силой протестов и остается главной экономической проблемой Алжира после пандемии коронавируса. Одной из первых директив Теббуна после вступления в должность было указание его премьер-министру Аймену Бенабдеррахману увеличить заработную плату в государственном секторе на 47% в период с 2022 по 2024 год. Наряду с этим Теббун ввел специальное пособие по безработице в размере около 100 долларов в месяц для безработной молодежи. Однако эти повышения зарплат и высокий уровень получения пособия по безработице среди молодежи почти 2 млн человек обострили проблему глобальной инфляции цен в Алжире. С учетом высоких темпов инфляции, около 9%, с конца 2022 года, и реальности, которая, вероятно, намного выше, чем представляют официальные цифры, эти повышения заработной платы быстро обесцениваются в реальном выражении. Что еще хуже, протекционистская стратегия правительства по запрету всего второстепенного импорта, чтобы позволить Алжиру восстановить свои валютные резервы, усугубила продовольственный кризис и кризис в цепочке поставок, вызванный военной операцией России на Украине. Эти меры вызвали значительное общественное недовольство, приведшее к увольнению министра торговли Камеля Резига, а после того, как в марте резервы Центрального банка стали расти и составили около 66 млрд долларов, и в конечном счете эта политика была отменена. Теббун и его близкие союзники в министерствах внутренних дел, стартапов и энергетики, похоже, все больше беспокоятся о президентских выборах 2024 года. В 2019 году Теббун выступил с 54 обещаниями, в основном сосредоточенными на восстановлении статуса Алжира как региональной державы, а также развитии и диверсификации экономики. Он утверждает, что добился первого, поскольку Алжир был избран в Совет Безопасности ООН в июне 2023 года и принимал у себя саммит Лиги арабских государств в ноябре 2022 года. но он не смог кардинально снизить экономические опасения алжирцев, которые могут стать ключевыми для выборов 2024 года. В декабре 2022 года он обвинил свое правительство в неспособности провести его экономические реформы, а в марте объявил о перестановках в правительстве для устранения проблем управления и неэффективности в коммерческом и промышленном секторах.
Заявленная цель Теббуна — увеличить ВВП Алжира выше 200 млрд долларов, обеспечить 55 000 новых рабочих мест и генерировать 30 млрд долларов неуглеводородного экспорта к 2027 году. Его приоритетность именно экономики также можно увидеть в фокусе его правительственных перестановок в определенных институтах, включая Министерство промышленности. В дополнение к продаже нефти Теббун надеется стимулировать экономику за счет увеличения прямых иностранных инвестиций. Таким образом, его внешнеполитический рывок является важнейшей частью его экономических устремлений, и его новый министр промышленности Али Аун был быстро направлен в Турин в рамках его плана по увеличению инвестиций. Теббуну также приходится учитывать внутренних соперников. С тех пор как Алжир завоевал независимость в 1962 году, алжирские военные были призваны защищать страну от гражданских беспорядков и внешних угроз. Традиционно это позволяло армии сохранять внешнюю политику в качестве своей прерогативы, консультируясь с президентом, который является лицом алжирской политики. Наряду с этим политический капитал, накопленный военным командованием во время и после обретения независимости, позволил ему контролировать процесс принятия стратегических решений Алжиром. Социальные беспорядки и региональная нестабильность означают, что экономические стратегии Теббуна будут зависеть от одобрения военных, а любая переоценка геополитических отношений страны будет прерогативой военных. Военное командование преследует две цели: избежать повторения социальных волнений и сохранить свою независимость от контроля правительства и населения. Несмотря на их разные интересы – президента, расширяющего свою базу власти, и военных, защищающих львиную долю государственных расходов, – эти два учреждения исторически сотрудничали. Однако последствия военной операции России н Украине подорвали их соответствующие интересы, усугубив внутренние социально-экономические проблемы и повысив опасения по поводу безопасности в то время, когда руководство Алжира чувствует нарастающую угрозу из-за усиления напряженности на своих границах и все более агрессивного поведения Марокко. Поэтому и президенту, и военному командованию, возможно, придется отказаться от своих традиционных доктрин и найти новые способы компромисса.
Кризис на Украине также осложнил эти отношения, учитывая связи военного истеблишмента с Россией. Его разведывательные и оперативные подразделения поддерживают тесные рабочие отношения с российскими военными еще со времен Советского Союза. Алжир тратит на вооружения больше всего в Африке, и российское вооружение составляет около 73% его арсенала. Напротив, только 15% вооружений поступает от западных партнеров, включая Германию и Францию, а остальное поступает от Китая, Турции и других партнеров. Тем не менее, еще до войны алжирские военные начали устанавливать ограниченные рабочие отношения с западными вооруженными силами, такими как французские военные, по вопросам технического и оперативного сотрудничества против общих угроз, таких как терроризм. Таким образом, возникает пропасть между старшими офицерами, которые хотят сохранить свою дружбу с Россией, и более молодыми, более прагматичными офицерами, которые хотели бы наладить более тесные отношения с западными военными. Вторжение России на Украину и волна давления Запада, которое оно спровоцировало, теперь значительно подорвали полезность этих отношений. Алжир придерживается твердой доктрины неприсоединения, но его продолжающиеся отношения с Москвой, несмотря на продолжающуюся войну и недавний ордер на арест, выданный Международным уголовным судом против президента России Владимира Путина, могут подорвать это. Кроме того, усилия России по перевооружению предполагают, что Москва не сможет покрыть какие-либо новые алжирские закупки или пополнение запасов, если Алжир окажется в конфликте.
Эта ситуация делает положение Теббуна все более трудным, тем более что военное командование еще не решило, поддерживать ли его на второй срок. Учитывая экзистенциальные опасения по поводу усиления напряженности в отношениях с Марокко, неуверенность в будущем Ливии и хаос по всему Сахелю, военное ведомство Алжира не откажется от своих отношений с Россией в ближайшее время и, конечно, не раньше, чем найдет долгосрочные альтернативы. Поэтому Теббуну необходимо найти сложный баланс, продемонстрировав, что он может защитить унаследованные партнерские отношения с Россией в краткосрочной перспективе, а также поддерживать и укреплять связи с Западом, выдвигая убедительную экономическую повестку дня. Сложность этой задачи стала очевидной во время его государственного визита в Москву в июне, во время которого он присутствовал на Санкт-Петербургском экономическом форуме. В кулуарах форума Теббун выступил за свободу Алжира от международного давления, сказав, что «алжирцы родились свободными и останутся свободными в своих решениях и действиях», и похвалил «дружелюбие» Путина. Эти комментарии помогут обеспечить доверие военных, но это может обойтись дорогой ценой, поскольку они также могут вызвать подозрения по всей Европе и в Соединенных Штатах.
Место Алжира в нестабильном соседстве
Тем временем дестабилизация в Северной Африке и Сахеле и череда сопутствующих иностранных интервенций осложняют президентство Теббуна и внешнеполитическую ориентацию Алжира. Будучи североафриканской державой с самопровозглашенным суверенным лидером, Алжир при Теббуне стремился порвать с воспринимаемой пассивностью эпохи Бутефлики и занять сильную позицию по региональным вопросам. Но, несмотря на риторику регионального руководства, длительное отсутствие Алжира в регионе снизило его влияние и сделало его неспособным решать региональные проблемы без международной помощи. Россия склонна принимать сторону Алжира по ключевым вопросам региональной внешней политики, таким как защита прав палестинцев и поддержка процесса по Западной Сахаре под руководством ООН. Отчасти это попытка защитить свои отношения с Алжиром, но это также помогает Москве позиционировать себя как союзника Глобального Юга и сторонника антиимпериализма среди других арабских государств, помогая ей усилить влияние на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Однако, поскольку отношения с Россией становятся все более проблематичными, а Москва озабочена войной на Украине и проблемами с российской частной военной компанией «Вагнер», которая руководила операциями российской африканской политики, Теббун ищет других международных партнеров. Отсюда и визит в Китай и Турцию в первую очередь. В свою очередь, стабильность Северной Африки и Сахеля имеет стратегическое значение для Европы, чтобы сохранить и расширить влияние в регионе и противостоять влиянию России, решить проблемы безопасности, такие как миграция, которые возникают из-за нестабильности, и изучить инвестиционные возможности в условиях геополитической конкуренции.
Главной заботой Алжира является растущая напряженность в отношениях с Марокко. Давнее соперничество между Марокко и Алжиром исторически сосредоточилось на спорной территории Западной Сахары, на которую претендуют как Марокко, так и коренной сахарский народ. Алжир поддерживает Фронт ПОЛИСАРИО, который представляет сахарский народ в борьбе за территорию, и чье руководство и военные подразделения базируются в пограничных лагерях в Алжире. Отношения еще больше ухудшились, когда Марокко подписало с Израилем «Соглашения Авраама» в 2020 году в обмен на признание США претензий Рабата на Западную Сахару. В августе 2021 года Алжир разорвал дипломатические отношения с Марокко, а тогдашний министр иностранных дел Алжира Рамтан Ламамра сослался на длинный список «провокаций» и «враждебных действий» со стороны Рабата. Несмотря на некоторые потенциальные очаги напряженности, такие как предполагаемый удар беспилотника по алжирским грузовикам со стороны Марокко недалеко от Западной Сахары, спор до сих пор в основном оставался дипломатическим. Однако неспособность ООН найти устойчивое и справедливое решение конфликта, скрытая поддержка Марокко со стороны западных игроков, таких как Вашингтон, Париж и ООН, и все более вероятный вывод миротворческой миссии ООН могут в конечном итоге подтолкнуть Марокко или Фронт ПОЛИСАРИО к военной кампании в надежде навязать новый статус-кво. Военное командование Алжира в настоящее время планирует действия на случай непредвиденных обстоятельств, учитывая, что в Тиндуфе базируется множество лидеров Фронта ПОЛИСАРИО, в то время как с дипломатической точки зрения Алжир надеется, что его недавние выборы в Совет Безопасности ООН помогут утвердить его позицию по Западной Сахаре. Западные партнеры ясно дали понять, что любая военная эскалация между Рабатом и Алжиром будет иметь серьезные последствия, учитывая угрозы, которые она будет представлять для региональной стабильности и европейской безопасности. Кроме того, продолжающаяся гонка вооружений между Марокко и Алжиром вполне может отпугнуть европейских инвесторов, еще больше поставив под угрозу перспективы регионального экономического развития. Это усугубило бы существующие социально-экономические проблемы, которые являются ключевой движущей силой миграционных потоков в Европу. Углубление напряженности также увеличило риск дальнейшей передачи полномочий или того, что европейцы станут сопутствующим ущербом; как Испания обнаружила в марте 2022 года, когда Алжир отозвал своего посла и приостановил действие двадцатилетнего договора о дружбе из-за одобрения Мадридом плана автономии Марокко для Западной Сахары. Масштабный экономический удар, нанесенный Испании из-за того, что ее восприняли как вставшую на чью-либо сторону, следует рассматривать как предупреждение, поскольку проблема Западной Сахары вновь разгорается под руководством нового посланника ООН.
Европейские страны также разделяют озабоченность Алжира по поводу кризиса в Мали. Давно тлеющий внутренний конфликт в Мали недавно разгорелся в театр иностранной конкуренции за власть, поскольку ЧВК «Вагнер» там укрепилась. Это соревнование, в котором Россия, похоже, выигрывает на фоне роста антифранцузских настроений и полном выводе французских войск из Мали после девяти лет возглавляемой Францией контртеррористической миссии в стране. Несмотря на военное вмешательство многочисленных союзников, Алжир всегда выступал за политическое решение и продвинулся дальше всех в обеспечении урегулирования, подписав соглашение о мире и примирении от 2015 года между малийскими властями и повстанческими группами. Отметим снова от себя, что алжирские спецслужбы сейчас активно контактируют практически со всеми лидерами мятежных туарегов. 4 июля президент Абдельмаджид Теббун повысил полковника Мареза Джериби, исполняющего обязанности директора подразделения военной разведки армии, в звании генерала, что является молчаливым подтверждением его утверждением на этой должности офицера. Отметим, что контакты с туарегами ведет именно его департамент. Как полагают европейцы, последовательные перевороты в Мали в 2020 и 2021 годах и более глубокие стратегические сдвиги из-за других иностранных интервенций и войны на Украине подорвали это соглашение и поставили под угрозу видение Алжиром посткризисного Сахеля. Тем не менее, и президент, и военное командование по-прежнему считают соглашение 2015 года краеугольным камнем любого будущего решения и уделяют приоритетное внимание недопущению формального раздела Мали. С этой целью Алжир отходит от подхода, ориентированного на безопасность России и Франции, и изучает социально-экономическую тактику для обеспечения мира, который мог бы одновременно стабилизировать их границу и предоставить выгодные инвестиционные возможности алжирским и другим иностранным компаниям. Например, в феврале Теббун объявил о создании фонда развития в размере 1 млрд долларов для финансирования проектов в области образования, здравоохранения и опреснения воды в отдельных африканских странах, придавая форму политике Алжира по достижению стабильности посредством развития.
С европейской точки зрения, роль Алжира в Сахеле имеет решающее значение для обеспечения возвращения к конституционному порядку в Мали и борьбы с терроризмом и организованными преступными группами, учитывая его географическую близость и глубокие социально-политические связи с регионом. Участие Алжира может также дать надежду на замену российских действующих лиц в стране местными, которые готовы действовать более конструктивно, ориентируясь на мир и примирение, а не на силовую политику. Предыдущие операции по обеспечению безопасности в Сахеле, проводившиеся под руководством европейских столиц, таких как Париж и Берлин, были ограниченными и вряд ли вызовут поддержку со стороны местных сообществ и властей, которые не доверяют иностранным субъектам.
Наряду с этими вызовами безопасности, сложные политические и экономические проблемы дестабилизируют восточных соседей Алжира, Тунис и Ливию, с дальнейшими последствиями для Европы. Реакция Алжира на сложную нестабильность в Ливии аналогична его подходу к Мали, основанному на стратегии, которая стремится к стабильности через развитие. В то время как Алжир верит в законодательные и президентские выборы как устойчивый путь к достижению этой цели, Теббун наладил прочные отношения с премьер-министром Ливии Абдель Хамидом Дбейбой из Триполи, считая его полезным инструментом для алжирских инвестиций в рамках этой связи «развитие к стабильности». В Алжире также существует внутренний консенсус в отношении того, что до проведения выборов самым безопасным вариантом является одобрение правительства в соответствии с международной легитимностью.
Наконец, кажущийся неумолимым экономический коллапс Туниса под проблемным управлением его авторитарного президента Кайса Саида дал как Алжиру, так и Европе значительный повод для беспокойства. Теббун поддерживает тесные отношения с Саидом, который доказал свою полезность в решении региональных дипломатических вопросов, публично приветствуя главу Фронта ПОЛИСАРИО Брахима Гали на международной торговой конференции в Тунисе в августе 2022 года. В свою очередь Теббун жестко поддержал Тунис и Саида, настаивая на твердом уважении суверенитета Туниса. Несмотря на это, другие алжирские политики, особенно военные, обеспокоены возможным распадом своего соседа, в том числе трудностями властей в ведении внутреннего диалога на высоком уровне и их постоянной потребностью в финансовой помощи. Они по-прежнему остро осознают многочисленные риски в области безопасности и социально-экономические риски, которые могут возникнуть в случае краха Туниса, и чувствуют некоторую дипломатическую незащищенность, учитывая, что они широко считаются главным международным спонсором Саида. Стабильность в Тунисе и Ливии также вызывает беспокойство Европы, особенно с точки зрения национальной безопасности и охраны границ. Европейские столицы, особенно Рим, разделяют опасения Алжира в области безопасности и особенно обеспокоены рисками миграции из стран Северной Африки в Европу через Италию. Фактически, европейские страны недавно проигнорировали отход Туниса от демократии в пользу политики стабилизации, направленной на предотвращение краха местной экономики. Алжир в настоящее время является основным собеседником европейских стран при обсуждении ситуации в Тунисе, а учитывая прочные институциональные и личные отношения между Алжиром и Тунисом, он является ценным партнером при попытке достичь соглашений с Саидом и углубить сотрудничество с тунисскими институтами. Это также верно в случае Ливии, где Европа изо всех сил пытается оживить избирательный процесс без региональной поддержки. Алжир кровно заинтересован в том, чтобы Ливия прошла через избирательный процесс, поскольку любые дальнейшие потрясения окажут прямое влияние на ее национальную безопасность, и поэтому Европа нуждается в поддержке, контактах и посреднических усилиях Алжира, чтобы обеспечить четкий и работоспособный путь к выборам.
Постукраинский период: газ, оружие и дипломатия
Военная операция России на Украине, которая длится уже второй год, изменила средиземноморское пространство и геополитику в более широком смысле и создала возможности для совместной работы Алжира и Европы. Одним из решающих последствий конфликта стало превращение газа в оружие Москвы в попытке вынудить европейские страны отказаться от Украины. Алжир имеет давнюю репутацию в Южной Европе как надежный поставщик энергии во времена беспорядков. Когда арабские восстания повлияли на европейско-средиземноморское сотрудничество, Алжир служил предохранительным клапаном в области безопасности и энергетического сотрудничества и обеспечивал поставки в Испанию и Италию, когда вся Северная Африка погрузилась в беспорядки. Таким образом, в 2022 году Алжир воспользовался этой репутацией и предложил свою помощь в восполнении дефицита российского газа, почувствовав финансовые и дипломатические выгоды. В течение этого года национальная энергетическая компания Алжира заключила новые долгосрочные контракты на сумму 60 млрд долларов. Алжир быстро заменил Россию в качестве основного поставщика газа в Италию благодаря двусторонним и многосторонним соглашениям и возобновлению энергетического партнерства с Испанией, несмотря на разногласия. И Алжир, и европейские страны использовали эти новые контракты на поставку в качестве трамплина для более разнообразного сотрудничества. Например, итальянская энергетическая компания Eni подписала соглашения о передаче технологии алжирской национальной энергетической компании Sonatrach, чтобы помочь сократить выбросы углекислого газа в результате ее деятельности. В ноябре Sonatrach также подписала соглашение с крупнейшим энерготрейдером Словении о поставках 300 млн куб. м природного газа в Словению в год по Транссредиземноморскому газопроводу Тунис-Италия. Несмотря на небольшие объемы, это количество удовлетворит треть потребностей Словении в энергии. Алжир также извлек выгоду из экспорта сжиженного природного газа (СПГ) в дополнение к своим существующим трубопроводам. Она уже увеличивает экспорт СПГ, который вырос до 2,8 млн тонн в период с января по апрель 2023 года по сравнению с 2,4 млн тонн в том же квартале 2022 года. Большая часть поставок Алжирского СПГ в период с января по апрель 2023 года была направлена на европейские рынки, такие как Франция. Франция также подписала новый 25-летний контракт с Sonatrach на совместную добычу углеводородов и сокращение выбросов.
Эти сделки способствовали дипломатическому возрождению Алжира в Средиземноморье: в 2022 году Алжир принял больше иностранных делегаций, чем за весь последний срок пребывания Бутефлики у власти, пытаясь превратить энергетический оппортунизм в более широкие политические выгоды. В свою очередь, Франция приняла у себя первый с 2006 года визит начальника штаба ННА вместе с военной делегацией, результатом которого стало подписание совместной «дорожной карты» по укреплению сотрудничества в военной области и сфере безопасности. Тем временем Алжир использовал газовую сделку с Италией для начала более широких инвестиций в возобновляемые источники энергии и промышленные проекты, включая солнечную электростанцию мощностью десять мегаватт на юго-востоке Алжира и производство автомобилей. Теббун использовал престиж этих встреч на высоком уровне и их экономические выгоды для укрепления своего имиджа сильного успешного лидера в интервью местным СМИ. Эти сделки также послужили контрстратегией против обвинений Испании в том, что Алжир играл в игру Москвы после вторжения, отказавшись вновь открыть газопровод Магриб–Европа, проходящий через Марокко. (Алжир прекратил продлевать контракты на прокладку трубопровода в ноябре 2021 года.)
Однако не только Алжир пытался использовать новые газовые сделки: некоторые высокопоставленные делегации европейских и американских чиновников пытались использовать переговоры, чтобы отделить Алжир от его давнего военного сотрудничества с Россией. Алжир традиционно поддерживал холодные отношения с НАТО в рамках своего антиимпериалистического, суверенного возражения против иностранного вмешательства. Таким образом, ее взаимодействие с западным военным альянсом ограничено участием в Средиземноморском диалоге. Но кризис на Украине изменила позицию Алжира по отношению к западным военным, поскольку осознала необходимость закупки оборудования. В то время как Алжир пытается защитить свои отношения с Россией, используя невоенные средства, такие как совместные бизнес-форумы, и поощряя частные инвестиции, сейчас Алжир пытается удовлетворить свои потребности в области безопасности посредством сделок с другими странами. В ноябре 2022 года Алжир тихо отменил ранее запланированные совместные военные учения с Россией и инициировал переговоры с Италией и Соединенным Королевством о новых сделках на поставки оружия. Правительство также изучает возможность инвестирования новых доходов от продажи газа в совместные предприятия с европейскими странами, чтобы разрабатывать ключевое оборудование, такое как вертолеты, на местном уровне. Пытаясь уменьшить свою военную зависимость от России, Алжир стремится использовать свое положение для обретения независимого влияния на мировой арене, а не просто развивать новую зависимость от Европы и США. В ноябре 2022 года Алжир официально подал заявку на вступление в БРИКС, экономическую группу, названную в честь ее членов – Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки, что Теббун описал как попытку укрепить внешнюю политику Алжира. Членство в БРИКС открыло бы Алжиру доступ к банку БРИКС и помогло бы ему привлекать инвестиции в городские районы, которые он мог бы использовать для поддержания своей стабильности посредством политики развития. В июне министр финансов Алжира начал официальные переговоры о вступлении в новый банк развития БРИКС в попытке привлечь такие средства. Но Алжир, возможно, не сможет сбалансировать такие прочные связи с БРИКС со своими отношениями с Западом. Например, для Вашингтона активизация экономического сотрудничества с Китаем на фоне продолжающейся геоэкономической конкуренции с Пекином может быть воспринята как признак стратегического выравнивания. Действительно, во время своего визита в Россию Теббун говорил о необходимости освободить экономику Алжира от контроля западных валют, что можно понимать как поддержку восточных партнеров против экономической гегемонии Запада. Некоторые американские политики могут не обращать внимания на связи Алжира с Москвой и Пекином и стремиться оппортунистически обеспечить американские инвестиции в Алжир, но другие уже призвали к введению санкций против Алжира за покупку российского оружия.
В конечном счете, хотя в США и Европе существует скептицизм в отношении жесткой антиимпериалистической позиции Алжира и тесных связей с Востоком, экономическое влияние БРИКС в Алжире все еще отстает от европейского. Товарооборот Алжира с Китаем и Индией – основными партнерами по БРИКС – составил около 17 млрд долларов в 2021 году. Напротив, в 2022 году Алжир был вовлечен в коммерческую деятельность со странами-членами ЕС на сумму почти 56 млрд евро. Более того, несмотря на подписание с Пекином документов о стратегическом сотрудничестве, отношения Алжира с Китаем остаются в основном экономическими и им не хватает культурных основ и основ безопасности, чтобы расширить их до значимого внешнеполитического сближения. Европейские страны во главе с Римом и Парижем сделали выбор в пользу продуктивного взаимодействия в области экономики и безопасности для противодействия влиянию России и Китая. Уютные связи Алжира с Москвой, похоже, не влияют на этот подход, поскольку европейские столицы готовы терпеть эти связи до тех пор, пока существует путь к более глубокому сближению с алжирскими властями. Учитывая существующую сеть торговли и взаимоотношений, Европа имеет все возможности для того, чтобы стать эффективным партнером Алжира по развитию. Благодаря такому партнерству Вашингтон и европейские столицы могут надеяться соблазнить алжирский режим преимуществами более тесных связей, в то время как Алжир может также убедить западные столицы в своих связях с Москвой. Эта политика может послужить осторожными первыми шагами к более тесным отношениям, которые в конечном итоге принесут пользу всем сторонам.
Ступеньки к более широкому партнерству Европа-Алжир
У Европы и Алжира широко пересекаются интересы в областях от энергетики до безопасности и геополитики. Отражая потребности Алжира, европейские страны заинтересованы в развитии энергетического партнерства с Алжиром и решении проблем региональной безопасности, чтобы ограничить влияние конкурентов, таких как Россия. Лучшие отношения и более глубокое партнерство помогли бы обеим сторонам. Для достижения этого обеим сторонам необходимо работать над налаживанием тесного сотрудничества во всех областях, представляющих взаимный интерес, от нефти и газа до зеленой энергетики и внешней политики, прежде чем они смогут соединить точки и превратить транзакционное партнерство с ограниченной ответственностью в нечто, более похожее на глубокие отношения.
Энергетическая дипломатия
Европейцы стремятся диверсифицировать свои источники энергии, заключая многочисленные сделки, помогая поставщикам экспортировать большие объемы и снижая зависимость от газа с помощью зеленой энергетики. Алжир, напротив, остро нуждается в более широких и диверсифицированных продажах энергии для увеличения доходов, поддержания своего международного имиджа и повышения эффективности собственной энергетической инфраструктуры для лучшего удовлетворения растущего внутреннего спроса. Поэтому Европе следует развивать существующие сделки, чтобы создать новую модель энергетического сотрудничества, которая могла бы принести пользу обеим сторонам. Генеральный директор Sonatrach Туфик Хаккар стремится привлечь 40 млрд долларов инвестиций к 2026 году для улучшения возможностей разведки, добычи и экспорта. Поэтому компания ищет дополнительные соглашения с европейскими заинтересованными сторонами. Европейские правительства и частные заинтересованные стороны имеют возможность сотрудничать с Sonatrach и Министерством энергетики Алжира, которые остаются первыми и основными собеседниками по любым новым потенциальным сделкам, для организации делегаций высокого уровня с этой целью. Более того, существующие сделки между Алжиром, Францией и Италией показали, что такие энергетические сделки могут быстро стать основой для дальнейшего сотрудничества.
Потребность Алжира в инвестициях предоставляет Европе возможность не только извлечь выгоду из этого производства, но и обеспечить его соответствие европейским экологическим целям. Министерство энергетики Алжира надеется выделиться среди других поставщиков и привлечь инвестиции благодаря своей приверженности возобновляемым источникам энергии. Таким образом, у Европы есть возможность приобрести местного союзника, чтобы сделать энергетическую эволюцию Алжира экологически чистой. Зеленый водород может оказаться бесценным для растущих потребностей Алжира и Европы в энергии. Министр энергетики Алжира Мухаммед Аркаб недавно обнародовал план развития этой отрасли, предусматривающий экспорт экологически чистого водорода в Европу с 2030 года, что в конечном итоге должно составить 10% энергетических потребностей Европы. Возможно, он слегка преувеличивает свое видение, особенно учитывая, что Sonatrach продолжает уделять большое внимание нефти и газу, но, тем не менее, оно представляет собой готовую основу для углубления европейско-алжирского сотрудничества в области зеленой энергетики. В декабре, в кулуарах алжирско-германской конференции Energy Day в Алжире, Sonatrach подписала меморандум о взаимопонимании с немецкой газовой компанией VNG AG по строительству электростанции на экологически чистом водороде мощностью 50 мегаватт. При поддержке правительства подобные соглашения могли бы распространиться. Хотя поддержка правительств имеет решающее значение в этом, улучшение отношений между компаниями также даст возможность новым участникам, таким как управляющие Sonatrach или в Министерстве энергетики Алжира, тем самым помогая расширить базу отношений между Европой и Алжиром и отодвинуть их от чрезмерно формальных, протокольных встреч между высокопоставленными должностными лицами. Это поможет наладить знакомство между двумя системами и, следовательно, облегчить дальнейшее сотрудничество.
Понимая местные энергетические потребности, европейские субъекты должны действовать как активные разработчики, а не просто бенефициары энергетической политики Алжира. Этот подход повлечет за собой значительные инвестиции в сектор со стороны европейских заинтересованных сторон в нефтегазовой отрасли, чтобы помочь Sonatrach в ее разведочных операциях. Благодаря таким инвестициям европейцы также могут приобрести возможность сотрудничать с Sonatrach в совместной разработке всеобъемлющего плана модернизации инфраструктуры и, таким образом, увеличить поставки алжирского СПГ, что позволит осуществлять прямые продажи в большее число европейских стран. Европейские правительства, особенно те, которые нуждаются в алжирском газе, но еще не подключились, должны быть воодушевлены законом об углеводородах Алжира 2019 года, который установил новые, более либеральные правила для концессий и иностранных участников нефтегазовой отрасли. Органы ЕС также могли бы сыграть важную роль в поощрении энергетического перехода Алжира. В ноябре 2022, во время встречи Европейского союза и Африканского союза на высшем уровне, в Брюсселе начался амбициозный на 3,4 млрд евро инвестиционный план развития «зеленой» энергетики в Африке. ЕС должен включить Алжир в эти планы, чтобы обеспечить инвестиции в возобновляемые источники энергии в стране и подать пример для новых моделей сотрудничества между Европой и африканским континентом.
Усилия Алжира по использованию энергетических потребностей Европы для привлечения большего объема инвестиций противоречат его более общей потребности в увеличении иностранных инвестиций. Теббун нуждается в этом, чтобы стимулировать экономическую диверсификацию и рост, поддержать экономику и завоевать народную легитимность, особенно среди молодого электората. В 2022 году Алжир принял новый закон об инвестициях, призванный облегчить международное экономическое сотрудничество, о котором трубили на встречах с французскими и итальянскими официальными лицами и с отдельными европейскими промышленными компаниями, чтобы начать привлекать инвестиции. Более широкая европейская инвестиционная программа в Алжире принесла бы пользу обеим сторонам. Европейские компании могли бы найти благодатную почву для новых рынков, которые в обмен могли бы помочь Алжиру решить проблему безработицы. Например, Fiat недавно инвестировал 200 евро млн в алжирского партнера для создания завода, который обеспечит более 2000 рабочих мест к 2026 году. Наряду с этим Алжир также может оказаться полезным «прибрежным» местом для более крупной европейской промышленности. С этой целью европейские страны должны включать заинтересованных коммерческих субъектов в свои делегации в Алжире.
Европейцы также могут использовать другие институты, такие как Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР), к которому Алжир присоединился в качестве заинтересованной стороны в 2021 году, для расширения экономического сотрудничества с Алжиром. Инвестиции ЕБРР могли бы помочь стимулировать алжирское предпринимательство, малые и средние предприятия, которые затем могли бы сотрудничать с европейскими компаниями. Содействие развитию алжирского частного сектора с помощью ЕБРР и последующее предоставление ему доступа к единому рынку могло бы способствовать дальнейшему сближению Алжира с Европой посредством общей нормативно-правовой базы, способствующей еще более тесному экономическому сотрудничеству. Однако это потребует дальнейших усилий алжирских чиновников по реформированию банковского сектора и ускорению процесса цифровизации, что будет непросто, учитывая существующие бюрократические барьеры, но остается осуществимым при должной политической готовности и юридической помощи.
Помимо помощи Алжиру, инвестиции в алжирское предпринимательство усилили бы европейскую мягкую силу и создали бы сеть отношений, которые могли бы принести дополнительные выгоды. Во время визита Макрона в Алжир в августе 2022 года он объявил о создании алжиро-французского инкубатора для молодых предпринимателей, а в ходе последующего визита Теббуна в Париж запланированы дальнейшие проекты по связыванию алжирской диаспоры в Марселе и Париже с Алжиром. В конечном итоге оба президента надеются, что алжирские города смогут стать побратимами своих французских коллег, тем самым создав платформу для налаживания отношений между местными органами власти и местным бизнесом. Отрадно, что Италия и Нидерланды следуют примеру Франции и инициируют аналогичные программы. ЕС мог бы усилить эти двусторонние программы с помощью таких инструментов, как Европейский инструмент соседства или соглашение об ассоциации между ЕС и Алжиром 2005 года, которое, ожидается, вскоре будет пересмотрено. ЕС и вовлеченные государства-члены могли бы использовать эти двусторонние программы и обещание более тесного экономического сотрудничества, чтобы совместно продвигать дальнейшие реформы регулирования, особенно по таким вопросам, как независимость судебной системы и стандарты верховенства закона, для обеспечения адекватной деловой среды для инвесторов. Поскольку прямые попытки поощрять демократизацию, вероятно, будут восприняты как вмешательство и вызовут негативную реакцию официальных и общественных органов, европейцам следует сосредоточиться на ограниченных уступках в направлении стабильности и развития нового делового мышления, которое могло бы расширить возможности местных демократических субъектов. Инвестиции такого рода, накапливаемая ими мягкая сила и более широкая база отношений, которую они создают, могут затем стать проводником для более продуктивных дискуссий по чувствительным темам, таким как миграция. Более того, эта мягкая сила помогает опровергнуть рассказы об эксплуатации Европы и пренебрежении партнерами, которые Китай и Россия используют для усиления влияния, одновременно создавая оплот против собственных посягательств Пекина и Москвы на южное соседство.
Как и сотрудничество в области энергетики, ЕС может способствовать привлечению инвестиций. Учитывая его известность как крупного игрока и партнера в южном соседстве, Алжир должен стать главной целью новой стратегии ЕС «Глобальные ворота». ЕС мог бы использовать инициативу для инициирования проектов, отвечающих инфраструктурным и цифровым потребностям Алжира, особенно с учетом сосредоточенности нынешней администрации на развитии местной бизнес-среды. Она могла бы обсудить эти предложения и включить их в следующее соглашение об ассоциации между ЕС и Алжиром, а также разработать рабочую повестку дня Алжира, которая вписывается в временные рамки «Глобальных ворот» на 2021-2027 годы. Алжир уже выразил свою заинтересованность в взаимовыгодном соглашении с Брюсселем, и последний мог бы начать собственную оценку торговых отношений, чтобы внести новые предложения в соответствии с различными доступными стимулами и механизмами. Это обеспечит Европе новый сектор роста и поможет создать более благоприятную среду для стратегических переговоров по внешнеполитическим досье.
Алжир не стремился вернуть себе геополитическое положение регионального лидера только ради престижа. В Алжире нарастает значительная тревога по поводу назревающих кризисов по соседству, и поэтому он хочет усилить контроль в регионе. Учитывая общую озабоченность Европы и Алжира нестабильностью в Тунисе, Ливии и Сахеле, существует потенциал для разработки скоординированной политики для каждого из этих кризисов, которая в конечном итоге может перерасти в более общее алжиро-европейское сотрудничество в регионе. Для Европы Алжир может быть полезным местным действующим лицом, способным действовать там, где европейцы не могут, в то время как европейская дипломатическая и экономическая помощь будет бесценным инструментом легитимизации и мультипликатором силы, которым Алжир может воспользоваться для улучшения своего влияния в регионе. Более того, его вовлечение в региональные досье будет способствовать военному диалогу на высоком уровне, который понравится военной базе режима и представит Европу как мощного стратегического партнера, способного противостоять влиянию России.
Несмотря на уход Франции, Сахель остается насущной проблемой по всей Европе по причинам экономики, безопасности и миграции. Учитывая сокращение влияния Европы и рост влияния России в регионе, поддержка алжирской политики в Мали могла бы стать полезным средством нейтрализации как российских, так и местных угроз. Недавно Теббун стремился возродить платформу безопасности, созданную Алжиром в 2010 году, известную как Объединенный комитет оперативного штаба (CEMOC), в который входят Алжир, Нигер, Мавритания и Мали, и которая в конечном итоге стала неактуальной, когда Франция учредила силы G5 для Сахеля. Иностранные послы Франции и Германии приняли участие во встречах по активизации деятельности CEMOC, организованных Теббуном и военным командованием, заложив основу для дальнейшего сотрудничества. Заинтересованные европейцы могут поддержать этот процесс и создаваемые им инициативы в области безопасности, такие как совместное патрулирование вдоль алжирско-нигерской границы, посредством дипломатической и технической поддержки. Взамен алжирские службы могли бы предложить более широкий обмен разведданными, опираясь на недавний первый в своем роде проект обмен мнениями на высшем уровне между французскими и алжирскими разведслужбами и другие обмены по вопросам безопасности для обеспечения соблюдения интересов европейской безопасности. Наряду с сотрудничеством в области безопасности европейцы также могут помочь усилить алжирскую политику мягкой силы, чтобы помочь стабилизировать Мали посредством посредничества и развития. Например, европейцы могли бы признать и поощрить посреднические усилия Алжира с населением к югу от Сахары, как они сделали во время недавних круглых столов между палестинскими группировками в Алжире. Европейские организации по развитию и посредничеству могли бы затем продолжить эти встречи, чтобы помочь определить потребности в области развития и обосновать жалобы, поднятые этими сообществами, что может сделать алжирское посредничество более надежным, поскольку оно использует подход «снизу вверх» к политическому урегулированию.
Эта система посреднических процессов «снизу вверх» под руководством Алжира при поддержке Европы также может быть применена к другим областям, вызывающим общую озабоченность, таким как Ливия, где Алжир и европейские страны разделяют веру в важность выборов, которые выглядят все более маловероятными в рамках текущего процесса под руководством ООН. Здесь Алжир может использовать свои хорошие отношения со всеми ливийскими группировками для привлечения различных ливийских избирателей и прямого усиления давления на ливийскую элиту с целью проведения выборов в координации с ООН и вовлеченными европейскими субъектами. Европейцы, в свою очередь, могут оказать техническую помощь для обеспечения успешного проведения выборов. Аналогично Тунису, Европа и Алжир могут работать вместе, чтобы предотвратить экономический коллапс. Поскольку ЕС, Франция, Италия и Алжир уже оказывают бюджетную поддержку, они могли бы работать вместе, чтобы обеспечить Тунису возможность поддерживать необходимый импорт, в то время как Алжир взаимодействует с тунисским председательством, чтобы побудить Саида заключить сделку с МВФ или, по крайней мере, определить любые изменения в сделке, которые потребуются, прежде чем он согласится. Хотя поощрение сделки с МВФ противоречит традиционной доктрине Алжира, общая озабоченность по поводу краха Туниса, отсутствие альтернативных вариантов и обещание наладить более широкое внешнеполитическое сотрудничество с Европой должны стать достаточными стимулами для Алжира проводить такую политику.
У Европы также есть отличная возможность избавить Алжир от зависимости от России в области безопасности. Отношения Алжира с Россией — это унаследованное партнерство, порожденное необходимостью и удобством после обретения независимости, а не идеологической приверженностью. Занимаясь другими внешнеполитическими вопросами, Европа могла бы постепенно заменить Россию в качестве дипломатического партнера и, возможно, даже смогла бы наладить более глубокое партнерство с Алжиром в области безопасности. Это принесло бы Европе финансовую выгоду, учитывая, что Алжир исторически является крупнейшим в Африке поставщиком средств на оборону. Поставки оружия также могут создать дополнительные рычаги влияния на Алжир и, вовлекая его в многостороннее партнерство в области безопасности, в конечном итоге создать новые форумы для налаживания лучших отношений с Марокко. Однако европейцам придется действовать осторожно, чтобы постепенно занять место России, чтобы не нарушить самоощущение режима как неприсоединившейся державы. Они не должны использовать военное сотрудничество для контроля или вмешательства в оборонные стратегии Алжира и внешнеполитические позиции, а скорее использовать его как средство коммуникации, чтобы завоевать доверие военного командования. Россия смогла сохранить военное партнерство с Алжиром, потому что понимала озабоченность последнего по поводу независимости и суверенитета, и европейцам следует следовать тем же путем, если они хотят наладить отношения с алжирскими военными чиновниками. Сотрудничество в этих общих проблемных областях неизбежно привело бы к более глубокому взаимопониманию между Алжиром и Европой. Это могло бы способствовать более конструктивным дискуссиям по более широким региональным вопросам, представляющим общий интерес, но с разными перспективами, таким как алжирско-марокканское соперничество. Ситуация с передачей полномочий между Алжиром и Рабатом в течение 2022 года подчеркивает настоятельную необходимость в более широкой группе заинтересованных государств, которые обе фракции считают нейтральными честными посредниками, для оказания посреднической помощи в поиске решения. Европейцам следует попытаться отделить алжирско-марокканские отношения от более крупных и запутанных вопросов, таких как «Соглашения Авраама» или Западная Сахара. Недавнее изменение политики Испании в поддержку позиции Марокко демонстрирует подводные камни чего угодно, кроме тщательно охраняемого нейтралитета. Следуя установленному международному праву, консенсусным позициям и специальному посланнику ООН, европейцы могут попытаться деполитизировать себя в отношении Западной Сахары и вместо этого инициировать неофициальный посреднический процесс между Рабатом и Алжиром, сосредоточенный на определении военных красных линий, чтобы остановить текущую эскалацию, за которым последует серия процессов укрепления доверия.
Более того, европейским столицам следует начать разрабатывать политику в отношении Алжира и Марокко, которая учитывала бы специфику страны и отвечала интересам каждого из Алжира и Рабата, а не пытаться сбалансировать заявления из-за страха реакции кого-либо из них. Алжир думает, что европейцы относятся к Рабату мягко, несмотря на его акты агрессии, такие как скандал с Pegasus и выталкивание мигрантов в Испанию. Европейским лидерам необходимо действовать в соответствии с объективным, предсказуемым сводом правил, если они хотят, чтобы их воспринимали как честных посредников между двумя странами или нейтральную державу в регионе. Тогда у ЕС будет возможность создать сеть давления в союзе с другими многосторонними организациями, такими как АС и Лига арабских государств, для продвижения действенной программы примирения.
Заключение
Военная операция России на Украине — это тревожный сигнал для европейцев пересмотреть свою политику в отношении своих южных соседей и усилить свое влияние для построения более эффективных партнерских отношений с региональными державами. Эти партнерства могут действовать как мультипликаторы силы и помогать европейским странам гарантировать свои ключевые интересы в области безопасности, экономики, геополитики и энергетики. Сегодняшний Алжир предоставляет Европе прекрасную возможность, опираясь на общие экономические и внешнеполитические интересы, создать такое партнерство. Эта возможность только усиливается динамикой, окружающей предстоящие президентские выборы в Алжире в 2024 году, поскольку политики чувствуют давление, требующее продемонстрировать достижения путем разрешения социально-экономических проблем и внешнеполитических дилемм. Хотя скептицизм и различия в социально-политических взглядах могут замедлить прогресс в отношениях между Европой и Алжиром, их следует рассматривать скорее как болезни роста, чем как существенное препятствие на пути прогресса. Такие досье, как энергетика, экономика, безопасность и внешняя политика, являются путями укрепления отношений и обретения долгосрочного влияния по всей Северной Африке. ЕС может помочь согласовать и катализировать такой процесс с помощью существующих механизмов, таких как «Зеленое соглашение» и «Глобальные ворота», для расширения связей за пределы энергетических сделок с использованием возобновляемых источников энергии и промышленных предприятий. Помимо экономических отношений, общая история и интересы Европы могут проложить путь к прогрессивному диалогу по вопросам безопасности и стабильности в Северной Африке и Сахеле. Государствам-членам ЕС потребуются гибкость, твердость и дальновидность, чтобы противостоять глобальным беспорядкам и продолжающейся многогранной конкуренции с Россией.