Последние недели демонстрируют существенное увеличение иранского экспорта сырой нефти на мировой рынок. Согласно докладу международного мониторингового агентства TankerTrackers, в августе 2023 года был зафиксирован наибольший объем иранского нефтяного экспорта с 2018 года, когда администрация Д.Трампа ввела против ИРИ калечащие санкции. В этом году доходы ИРИ от экспорта нефти ожидаются на уровне 42,6 млрд долл., что демонстрирует существенное увеличение по сравнению с предыдущими годами (19,4 млрд в 2019 году, 7,6 млрд в 2020 году и 25,5 млрд в 2021 году). Правда, они не выйдут на уровень 2018 года (60,5 млрд долл.). В августе 2023 года Иран экспортировал 2,2 млн баррелей в сутки, что ниже уровня 2017 года (2.8 млн баррелей), но является большим прогрессом.
Иранский экономист Бижан Хаджепур выделяет четыре причины роста иранского нефтяного экспорта.
Во-первых, администрация Джо Байдена стала смотреть сквозь пальцы на выполнение антииранских санкций. Возможно, это связано с секретными ирано-американскими переговорами, идущими в Омане, а, может быть, с энергетическими проблемами на мировом рынке, в частности, в Европе. В пользу американских послаблений говорит постепенное размораживание иранских счетов за рубежом. 12 августа 2023 года ряд мировых СМИ, в том числе израильская газета Times of Israel, распространили информацию о размораживании 7 млрд долларов иранских авуаров в Южной Корее. Это деньги, вырученные за иранскую нефть, поставленную в Республику Корея до 2019 года, когда вступили в силу американские санкции. По сведениям израильской газеты, открытие иранских фондов произошло в обмен на освобождение американских граждан, содержащихся в тюрьмах ИРИ. Эти деньги будут направлены в Катар на особые счета, откуда будут направляться на закупку Ираном продовольствия, медикаментов и медицинского оборудования. Любопытно, что иранская консервативная газета «Кейхан» поспешила объявить это как победу доминирующей сейчас в иранском руководстве фракции консерваторов (усульгерайян). Они-де добились экономических уступок от США без подписания СВПД и FATF (Международной конвенции по борьбе с финансированием терроризма).
Во-вторых, иранцы стали продавать в Китай смесь из нескольких сортов нефти, оптимально приспособленную для местных НПЗ, что вызвало увеличение спроса.
В-третьих, общий спрос на мировом рынке углеводородов вопреки прогнозам о надвигающейся рецессии растет. Ежедневный спрос на нефть вырос с 97 млн баррелей в 2021 году до 101 млн баррелей в 2023 году. Если КСА, Россия и ОАЭ в рамках ОПЕК+ снижают свою добычу, то Иран остается одним из немногих производителей нефти, способных ее нарастить в рамках своих квот в ОПЕК.
В-четвертых, иранцы стали более искусны в обходе санкций и создании подставных компаний.
Эксперты согласны в том, что Иран продает свою нефть в КНР по сниженным ценам (дисконт). Однако в последний год наметились новые тенденции в иранском нефтяном экспорте в Китай. Если ранее нефть продавалась в основном государственным нефтеперерабатывающим компаниям, то сейчас 90% иранской нефти продается частным НПЗ. Деньги за нефть, продаваемой госкомпаниям КНР, шли на эскроу счет в Национальном Банке Китая и могли расходоваться только на оплату импорта из КНР. А деньги, вырученные за продажу нефти китайским частникам, расходуются правительством ИРИ по своему разумению.
Все это создает хорошие перспективы для иранского бюджета. Нынешний государственный бюджет ИРИ в своей доходной части базируется на ожиданиях ежедневного экспорта 1.2 млн баррелей нефти по цене 85 долларов за баррель. Реальный экспорт составляет 2,2 млн баррелей по цене 80 долларов за баррель, что создает профицит. В обоих случаях учитывается дисконт и вознаграждение посредникам. Тем не менее, иранский бюджет получит на 44% больше доходов, чем было запланировано. Возникает вопрос: куда пойдут эти деньги?
Обычно 14,5% экспортных доходов от нефти идут в бюджет Иранской национальной нефтяной компании (Iranian National Oil Company, NIOC). Эти поступления идут на расширение капитала и оперативных возможностей компании. Увеличение доходов на 40%, по мнению иранских экономистов, благотворно скажется на работе NIOC. Они будут инвестированы в устаревшую и изношенную нефтедобывающую и нефтеперерабатывающую инфраструктуру, позволит дать работу предприятиям-смежниками (субконтрактным компаниям) и создадут новые рабочие места. Напомним, что в 2016 году тогдашний министр нефти ИРИ Бижан Намдар Зангене утверждал, что Ирану в течение 20 лет необходимо вложить в нефтегазовый сектор 400 млрд долларов, чтобы довести его до современного уровня.
В макроэкономическом аспекте Ирану будет чем финансировать свой огромный бюджетный дефицит. Ситуация с инфляцией в Иране вряд ли улучшится, но общая финансовая ситуация подвергнется оздоровлению. Последние по времени данные об иранской инфляции за месяц мордад (закончился 22 августа) неутешительны. Она составила 2,4% (против 2% в июне-июле). Годовой уровень инфляции ожидается в 47,6%, намного выше, чем заявленная правительством инфляция в 30%. Таким образом, улучшение финансовых позиций правительства не приведет к снижению инфляционного давления на общество. Другим индикатором повышения нефтяных доходов и их влияния на экономику является курс национальной валюты. С начала года он стабильно держится на уровне 490 000 риалов (49 туманов) за доллар. Вместе с тем Центробанк Ирана предпринимает определенные меры, чтобы не допустить падения риала. Бижан Хаджепур считает, что повышение курса риала может негативно сказаться на интересах иранских экспортеров.
По мнению иранского экономиста Мохаммада Тахира Рахими, дополнительные доходы пойдут на выплату многочисленных долгов правительства и финансирование инфраструктурных проектов. Показателем это является рост капиталовложений. За предыдущий год они увеличились на 6,7%, хотя в 2018-2022 годах уменьшались. Учитывая отсутствие в иранской экономике значительного частного сектора и частных инвестиций, этот рост был обеспечен за счет закачивания правительством денег в инфраструктурные проекты.
Обязательством правительства ИРИ, прописанным в законодательстве этой страны, является выплата 40% нефтяных доходов в Национальный фонд развития (НФР). Впрочем, в течение последних пяти иранское руководство ничего не перечисляло в этот фонд, а только занимало оттуда финансовые средства. В мае 2023 года председатель Правления НФР Мехди Газанфари отмечал, что в опустошенном фонде осталось только 10 млрд долларов, 40 млрд выделены на кредитные линии, а 100 млрд заняты из фонда последовательно сменявшимися правительствами. Пополнение фонда позволит открыть кредитные линии для новых экономических проектов в стране.
Таким образом, улучшение ситуации с нефтяным экспортом может оказать позитивное влияния как на правительственные финансы, так и на положение в стране в целом. Однако существование глубинных причин нестабильности и напряженности в экономике Ирана говорят о необходимости говорят о необходимости конструктивных мер и шагов, чтобы вернуть ее в нормальное состояние.