В последние месяцы резко активизировалась подрывная деятельность террористической группировки «Техрик-е-Талибан Пакистан» (ТТП, запрещена в РФ) и белуджских сепаратистов на северо-западной и юго-западной периферии Пакистана. Приход к власти в соседнем Афганистане движения «Талибан» (запрещено в РФ) оказал стимулирующее воздействие на ТТП. Ее ряды пополнили тысячи боевиков, освобожденных из тюрем Баграма и Пули-Чархи, а также более 40 экстремистских формирований, присоединившихся к ТТП с июля 2020 года. В настоящее время группировка насчитывает в своих рядах, по различным оценкам, от 4000 до 6000 боевиков. Тогда большинство действующих и отставных пакистанских дипломатов и сотрудников служб безопасности были уверены, что, если ситуация примет критический оборот, «Талибан» выберет Пакистан, а не ТТП, учитывая географические, политические и экономические рычаги давления первого на Афганистан. Однако такие необоснованные предположения привели к обратным результатам. В течение последовавших двух лет после возвращения к власти режим талибов не игнорировал требования Пакистана в области безопасности. Напротив, чтобы развеять опасения Исламабада, руководство движения способствовало заключению двух краткосрочных соглашений о прекращении огня с ТТП в ноябре 2021 года и в июне-сентябре 2022 года соответственно. Однако данные меры оказались контрпродуктивными, поскольку они предоставили ТТП больше времени и пространства для перегруппировки сил. Недальновидная политика Исламабада, позволившая некоторым элементам ТТП тайно вернуться в приграничные районы на условиях мирной жизни, оказалась фатальной ошибкой. В последующие месяцы они сыграли критическую роль в активизации экстремистской деятельности группировки внутри Пакистана. Как только боевики вернулись в разные части провинции Хайбер-Пахтунхва, местное население выступило с протестом, предостерегая государство от разрушительных последствий столь терпимой государственной политики. Позже, в декабре 2022 года, Национальное контртеррористическое управление Пакистана проинформировало Сенат о том, что ТТП использовала мирные переговоры с Исламабадом для пополнения своих рядов. Если бы пакистанские стратеги извлекали уроки из истории, они помнили бы о том, что основатель «Талибана» мулла Мохаммад Омар бросил вызов давлению США и пожертвовал своим режимом вместо того, чтобы отречься от главаря «Аль-Каиды» (запрещена в РФ) и организатора терактов 11 сентября 2002 г. в США Усамы бен Ладена. ТТП является идеологическим продолжением «Талибана» в Пакистане и стремится создать в стране зеркальное отражение самопровозглашенного Исламского Эмирата. Более того, опорные пункты ТТП в бывшем регионе Федерально управляемой территории племен, ныне объединенном с провинцией Хайбер-Пахтунхва, обеспечивают талибам своего рода буферную зону. ТТП также разделяет идею талибов о том, что территории Пакистана, на которых преобладает пуштунское население, вплоть до района Атток, принадлежат Афганистану. Талибы считают «Линию Дюранда» колониальным пережитком. По их мнению, ошибочно прочерченная британцами граница расколола пуштунскую общину, живущую по обе ее стороны. Руководство ТТП присягнуло на верность верховному лидеру талибов Хайбатулле Ахундзада. На данном этапе «Талибан» проявляет крайнюю осторожность в вопросах, касающихся его организационной слаженности и идеологического единства. Следовательно, любой шаг со стороны движения по изгнанию ТТП из Афганистана может обнажить и усугубить внутренние расколы между идеологическими сторонниками жесткой линии и политическими прагматиками. Более того, любые действия против ТТП могут спровоцировать массовый исход ее боевиков в террористическую группировку «ИГ-Хорасан» (запрещена в РФ), являющуюся заклятым врагом движения «Талибан». Судя по тому, как развивается ситуация, Пакистан не смог предвидеть долгосрочные последствия захвата Афганистана талибами для своей внутренней безопасности, а также объективно оценить глубину их связей с ТТП. На протяжении двух десятилетий Пакистан поддерживал талибов вопреки воле международного сообщества и в ущерб своей репутации и внутренней безопасности. Хотя многие иностранные правительства призывали Пакистан без разбора бороться с религиозными экстремистами, в стране сохранялось негласное деление на «хороших» и «плохих». Фактически, Исламабад призывал международное сообщество сотрудничать с «Талибаном», чтобы положить конец войне в Афганистане путем политического урегулирования. Два десятилетия спустя, когда ряд государств начинают рассматривать возможности взаимодействия с талибами, Исламабад, напротив, решает разорвать связи с движением и пойти по другому пути. Недавнее заявление специального посланника Пакистана по Афганистану Асифа Дуррани «мир в Афганистане стал кошмаром для Пакистана» подводит итог провалу двух десятилетий терпимости Исламабада. Переосмысливая связи с «Талибаном», пакистанское правительство уже не считает религиозный аспект эффективным инструментом продвижения своих региональных интересов. Однако таковым не является и притеснение афганских беженцев. Создание целостной системы борьбы с терроризмом, нацеленной на нейтрализацию экстремистских группировок – вот, что действительно поможет Пакистану стабилизовать нарастающую напряженность в сфере внутренней и региональной безопасности.