Несмотря на продолжающиеся разногласия в подходах к управлению Афганистаном, за последние полтора года позиции сторонников жесткой линии внутри движения «Талибан» (запрещено в РФ) укрепились. Первоначальные надежды на то, что его руководство не станет продвигать регрессивные ценности, не оправдались. Не оправдалось и ожидание того, что противостояние между умеренным крылом и сторонниками жесткой линии ослабит движение и, возможно, заставит его пересмотреть свою политику. Стороннему наблюдателю может показаться, что фракции внутри «Талибана» предпочитают сплоченность разногласиям. Однако внутри Афганистана консолидация является результатом жесткой политики подавления инакомыслия. Верховный лидер движения Хайбатулла Ахундзада лишь трижды появлялся на публике с тех пор, как «Талибан» пришел к власти в августе 2021 года. Его затворническое существование, прерванное в основном для того, чтобы развеять сомнения о его здоровье, не помешало ему превратить Кандагар в оплот режима, защищенный армией из 40 тысяч боевиков. По различным оценкам, на ее создание и поддержание Министерством финансов Исламского Эмирата было выделено 60 млрд афгани (более 800 млн долларов США). В октябре 2023 года Ахундзада назначил Абдула Ахада Талиба, бывшего губернатора Гильменда и бывшего командира отряда смертников «Талибана», «командующим спецназа». Огромная власть, которой обладает Ахундзада, обратно пропорциональна влиянию умеренных и инакомыслящих элементов внутри «Талибана», которых систематически оттесняли на второй план. Например, в сентябре 2022 года Ахундзада отстранил исполняющего обязанности министра образования Нуруллу Мунира, которого сменил глава провинциального совета Кандагара Маулави Хабибулла Ага. Сам Мунир представлял старую школу и был известен своими публичными заявлениями, отрицающими важность высшего образования. Но его очевидная поддержка открытия школ для девочек не понравилась высшему руководству. С другой стороны, Ага, уроженец Кандагара, как известно, сам не имеет формального образования, хотя он работал судьей при первом режиме «Талибана» в период с 1996 по 2001 год. Ага начал свой срок с объявления о том, что «открытая критика чиновников Исламского Эмирата запрещена». Международные СМИ неоднократно указывали на разногласия внутри движения талибов, испытывающие его сплоченность. Однако есть все основания полагать, что сторонникам жесткой линии удалось добиться своего, а умеренные уступили, опасаясь, что их отлучат от внутриполитического процесса. Стратегия руководства «Талибана» нацелена на вознаграждение тех, кто занимает жесткую позицию. Например, муллу Абдула Гани Барадара, второго заместителя премьер-министра страны по экономическим вопросам, когда-то причисляли к умеренному лагерю. Однако Барадар продолжает удерживать свою позицию благодаря выраженной лояльности Ахундзада. Другой влиятельный лидер движения, уроженец Кандагара, министр иностранных дел Маулави Амир Хан Муттаки, был назначен на должность заместителя премьер-министра, заменив больного умеренного Маулави Абдула Кабира, который, что интересно, в мае 2023 года был назначен временным премьер-министром страны вместо муллы Ахунда. Подчиняющаяся талибам «Сеть Хаккани» (запрещена в РФ), главари которой контролируют важные ведомства, включая Министерство внутренних дел, остается влиятельной и время от времени выражает несогласие с политикой Исламского Эмирата. В феврале 2023 года министр внутренних дел Сираджуддин Хаккани раскритиковал Ахундзада за «монополизацию власти», добавив, что «ситуацию больше нельзя терпеть». Чтобы добиться лояльности, Кандагар предоставил большую свободу действий командирам и боевикам «Талибана» низшего и среднего звена, позволяющим часто задерживать, арестовывать, а в некоторых случаях организовывать исчезновение лиц, связанных с предыдущим республиканским режимом и предполагаемыми инакомыслящими. «Сети Хаккани» также приписывают подавление сопротивления в Панджшере, который был оплотом оппозиции талибам после событий августа 2021 года. Во время своего первого визита в Панджшер в конце сентября 2023 года Сираджуддин Хаккани призвал к укреплению доверия между населяющими его народами и временным афганским правительством и гарантировал их «права в рамках законов шариата». Доминирование Кандагара по-прежнему поддерживает, казалось бы, единую и свободную от инакомыслия политику «Талибана». Репрессивные указы, ограничивающие в правах женщин, девочек и этно-религиозные меньшинства, принятые Ахундзада в декабре 2022 года, встретили лишь приглушенную оппозицию. Талибы ясно дали понять, что отмена данного решения не является приоритетом. В вопросе отношений с Пакистаном талибы проявляют безоговорочное единство. Несмотря на пропакистанские взгляды некоторых лидеров «Талибана», группировка сохранила непримиримую позицию по таким вопросам, как афганские беженцы в Пакистане, граница (известная как «Линия Дюранда») между двумя государствами и двусторонняя торговля. Министры «Талибана» категорически отвергли обвинения Исламабада в укрытии террористической группировки «Техрик-е-Талибан Пакистан» (ТТП, запрещена в РФ) на афганской территории. Аналогичным образом, талибами были полностью проигнорированы требования международного сообщества и стран региона о создании инклюзивного правительства в Афганистане. В августе 2023 года, выступая на собрании религиозных учёных в Кабуле, министр иностранных дел Муттаки отверг эту идею. Не называя напрямую Тегеран, который также заявил о своей поддержке инклюзивного правительства, Муттаки высмеял ситуацию с правами человека в Иране. «В вашей стране пропали тысячи людей, но никто не осмеливается об этом спросить», – заявил он, продолжив: «У вас инклюзивное правительство?» Крах «Талибана» кажется маловероятным в обозримом будущем. В то время как сторонники жесткой линии внутри движения укрепили свои позиции, в среднесрочной и долгосрочной перспективе оно может столкнуться с медленно растущим недовольством, спровоцированным неэффективным управлением, отсутствием экономических возможностей, репрессивными мерами в отношении женщин и оппозиционных групп, а также тяжелым положением простых афганцев.