Большую привлекательность членство в БРИКС представляет и для Египта, который играет незаменимую роль в ближневосточной и североафриканской политике. Несмотря на это, он не входит в состав региональных интеграционных объединений: ни в состав Организации государств Магриба, ни в состав Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива. Каир ценит свою независимую политику и не хочет с ней расставаться. АРЕ всегда позиционирует себя как неприсоединившееся государство. Это иллюстрируется на примере египетского участия в 17-м саммите Движения неприсоединения в 2016 году. Несмотря на свое декларируемое партнерство с США Египет поддерживает союзнические отношения с Россией. Например, в апреле 2022 года египетская делегация проголосовала против приостановления членства России в Совете ООН по правам человека в связи с проведением СВО на Украине.
Интерес Египта к вступлению в БРИКС и сближению с Китаем, по мнению французского эксперта, обусловлен финансовыми и экономическими причинами. Это арабское государство переживает перманентный экономический кризис. В последние три года он трансформировался из конъюнктурного в структурный. С января 2023 года египетский фунт потерял половину своей стоимости, а в апреле с. г. он оказался на шестом месте среди самых слабых валют мира. В то же время непрерывная инфляция достигла 40% в августе 2023 года. Таким образом, доступ к китайским займам и инвестициям становится для Каира все актуальнее.
Египет является одним из немногих государств Ближнего Востока, пользующихся китайскими «спасительными займами». Они позволили АРЕ справиться с недостатком ликвидности, от которого египетская экономика страдала с 2016 года, и получить кредит МВФ в размере 3 млрд долларов. Одновременно Египет широко привлекает китайские инвестиции в Свободную экономическую зону (СЭЗ) Суэцкого канала. Таких капиталовложений привлечено на сумму в 5 млрд долларов. Они были направлены на развитие металлургических, нефтехимических, текстильных предприятий и на производство брома.
Далее Эмиль Бувье рассматривает, почему в БРИКС не были приняты такие важные в экономическом плане ближневосточные державы как Турция и Алжир, а также другие страны-кандидаты с Ближнего Востока, подавшие заявки на вступление в данную авторитетную организацию.
Во-первых, государства-основатели БРИКС и, особенно КНР избегают бездумного расширения данной организации. БРИКС мыслится ими как организация с более или менее едиными политико-экономическими стандартами.
Во-вторых, невелики шансы на вступление в организацию политически нестабильных государств. Вот почему были отвергнуты, по крайней мере, на сегодняшний день заявки Сирии и Ирака.
В-третьих, предпочтение отдается крупным экономикам. Исходя из этого, Бахрейн и Тунис, также подавшие заявки на прием в БРИКС, не получили одобрение. Они просто не представляют для стран-основателей и особенно для Китая интереса.
Что касается Турции, то, по мнению французского аналитика, она никогда серьезно не стремилась в БРИКС, что бы по этому поводу не писала турецкая проправительственная пресса. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган впервые появился на саммите БРИКС в 2018 году. Тогда же он впервые объявил о намерении своей страны вступить в эту организацию. Французский эксперт полагает, что это было конъюнктурное заявление. В то время Анкара переживала наихудший период своих отношений с США и Европой, и турецкому лидеру было нужно напугать западных партнеров. В дальнейших конференциях БРИКС крупные официальные лица Турции участия не принимали, а в 2023 году их уровень представительства на данных мероприятиях опустился до депутата парламента от правящей партии ПСР Арифа Демиркирана. Кроме того, Анкара никогда не ставила своей целью дедолларизацию своей экономики, как это делают Тегеран, Эр-Рияд и Абу-Даби. Турция вполне комфортно чувствует себя в западной экономической системе. Более того, в июле 2023 года Реджеп Тайип Эрдоган заявил о том, что его страна возвращается к планам вступления в Евросоюз.
Однако была отвергнута и заявка Алжира, крупного государства Северной Африки, важного в экономическом отношении и проводящего антизападную политику. Алжир, по мнению французского аналитика, де-факто является союзником России. Начиная с 2002 года он зависит от поставок вооружений из РФ на 76%. Алжир поддерживает внешнеполитические шаги Москвы. Например, в марте 2022 года он стал единственным государством Северной Африки, воздержавшимся при голосовании за резолюцию, осудившую военные действия России на Украине. 15 июня 2023 года президент Алжира Абдельмеджид Теббун побывал в Москве, где встретился с президентом России Владимиром Путиным в рамках Санкт-Петербургского экономического форума. Казалось, что Россия поддерживает вступление АНДР в БРИКС. 1 февраля 2023 года министр иностранных дел Российской Федерации Сергей Лавров отмечал, что Алжир «обладает всеми характеристиками и возможностями, которые помещают его в начале списка стран, стремящихся к членству в БРИКС». Одновременно это государство Северной Африки заключило договор о «глобальном стратегическом партнерстве» с КНР.
Тем досаднее для алжирского руководства стал отказ приема в БРИКС. Марокканские СМИ (Марокко является давним стратегическим противником АНДР) поспешила раструбить об «унижении» алжирского лидера. Слабым утешением стали заверения президента ЮАР в том, что его страна обязательно поддержит заявку Алжира в ходе второй волны расширения. В свою очередь алжирские СМИ поспешили обвинить в данном отказе Индию. Выдвигались утверждения о том, что Франция побудила Нью-Дели отвергнуть алжирскую заявку? При этом Париж, якобы мстит Алжиру за его деятельность по снижению французского влияния в зоне Сахеля. Второй гипотезой является то, что индийцев настроил против Алжира «израильско-марокканский альянс» в отместку за поддержку палестинского дела правительством АНДР.
По мнению Эмиля Бувье, дело заключается в другом.
Во-первых, с экономической точки зрения Алжир является монокультурной страной, целиком зависящей от экспорта углеводородов. Нефть и газ обеспечивают 60% доходов государства и 96% его экспорта. В то же время китайцы заинтересованы в разносторонних экономиках. Даже Саудовская Аравия и ОАЭ активно стремятся к диверсификации. При этом логистика и коммерция уже играют немалую роль в их доходных сферах. Кроме того, Пекин предпочитает растущие экономики, а экономика Алжира является застойной. Здесь уместно сравнить Алжир и Эфиопию. Эфиопия, являясь более бедной страной, чем Алжир, в то же время имеет больший демографический потенциал (население 120 млн человек) и высокий уровень экономического роста (рост ВВП в 2021-2022 годах 6,5%).
Во-вторых, у Алжира имеются значительные политические противоречия с новыми членами БРИКС – Саудовской Аравией и ОАЭ. Возможно, что прием АНДР в экономическое объединение Глобального Юга был приостановлен, чтобы не вызывать в БРИКС конфликтных тенденций уже на начальной стадии. Отношения Алжиром с Эр-Риядом носят проблемный характер. Эр-Рияд традиционно поддерживает Марокко, являющийся стратегическим противником Алжира. В то же время алжирская правящая элита всегда отвергала попытки саудовского посредничества в алжирско-марокканского конфликте. Еще менее расположены к Алжиру ОАЭ, которые безоговорочно поддерживают Рабат по проблеме Западной Сахаре и считают Фронт ПОЛИСАРИО террористической организацией. Одновременно Алжир придерживается различных точек зрения на ливийское урегулирование с КСА, ОАЭ и Египтом. Если последние поддерживают ЛНА Халифы Хафтара, то алжирцы координируют свои действия с Турцией, поддерживающей правительство в Триполи. Вообще, правящие круги КСА и ОАЭ часто рассматривают Алжир как союзника катарско-турецкой оси.