28 декабря 2023 года, под занавес года, ведущим мозговым центром Турции, Фондом политических, экономических и социальных исследований (SETAV), был опубликован ежегодник «Радар безопасности 2024», посвященный перспективам взаимодействия Турции с зарубежными партнёрами в наступившем году.
Часть 4 нашей публикации доступна на сайте ИБВ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=105192.
Напомним, что мы остановились на рассмотрении отношений между Турцией и ЕС. Автором материала под заголовком «Турция и ЕС: развитие и прогнозы» стал исследователь Фонда SETA Мурат Аслан.
В числе заметных событий 2023 года – это заявление президента Турции Р.Т.Эрдогана, которое последовало незамедлительно после его переизбрания на пост президента страны. Речь шла о подтверждении Турцией стратегической цели по вхождению в состав Европейского Союза. Более того, турецкое руководство поставило как (неофициальное) условие своей поддержки вступления Швеции и Финляндии в НАТО поддержку указанными странами членству Турции в ЕС.
Это прозвучало достаточно неожиданно с учетом того, что взаимные обязательства Турции, с одной стороны, и Швеции с Финляндией, с другой стороны, зафиксированы в так называемых Мадридских меморандумах от 2022 года. Где евроинтеграция Турции никак не упоминается в контексте обязательств по этому поводу со стороны Швеции и Финляндии.
Однако, заявление турецкого руководства, сделанное в Вильнюсе, имело другое значение – продемонстрировать Западу (ЕС и США) желание нормализовать отношения, которые складывались и складываются достаточно непросто (выведем за скобки и то, что таким образом турецкое руководство обратилось к своему электорату после выборов в мае 2023 года – число. А, заодно, попробовать таким способом заручиться поддержкой новых лоббистов, или сторонников, Турции в ЕС, которые должны уравновешивать негатив со стороны Франции, Греции и Республики Кипр.
При этом стало понятно, что ЕС готов к тому, чтобы дать Турции некий особый статус «внешнего партнёра» объединения, однако, полноценное членство не рассматривается ни в какой из перспектив.
Так что, главный вопрос заключается лишь в том, что указанный особый статус для Турции будет означать на практике – в плане свободы перемещения граждан и капитала, а также товаров. То есть, в каком виде дальше продолжит функционировать Таможенный союз Турция – ЕС. Подобного рода вопросы занимают ту часть турецкого электората, которая может и не рассматривает Европу как столбовую дорогу развития страны, но имеет деловые или трудовые интересы в ЕС.
Тут также стоит заметить, что ранее существовала, пусть и трудно, но, тем не менее, с результатами для Турции и для ЕС, турецко-германская ось. Обеспечивалась она лидерской дипломатией канцлера А.Меркель и президента Р.Т.Эрдогана. В нынешних условиях у Турции с Германией не осталось прежних связей, которые бы позволяли рассчитывать на голос в свою поддержку в составе ЕС. Разумеется, голос Венгрии присутствует, однако, он несопоставим с голосом Германии.
Переходим непосредственно к материалу турецкого автора, посвященным отношениям Турции и ЕС. Первый раздел озаглавлен как «Перспективы развития в политике, безопасности и в военной сфере».
Цитируем:
«Отношения Турции и ЕС могут развиваться на основе двусторонней синхронизации институтов ЕС. Однако события, вызванные действиями третьих сторон, играют важную роль в объяснении и понимании этого явления.
В этом смысле глобальные и региональные события и эскалация, которые влияют на безопасность Трансатлантического региона, определяют дизайн связей Турции и ЕС.
Например, российская агрессия против Украины стала серьезной проблемой безопасности, особенно для восточноевропейских членов ЕС или НАТО. Эта война указала на вероятность усиления конфликта за счет традиционной и нетрадиционной эскалации в Западном полушарии.
В результате ЕС уделил приоритетное внимание безопасности, которая включала бы включение Турции в ландшафт ЕС. ЕС вместе с НАТО повысили уровень готовности к возможной эскалации на Восточном фронте, но посредством конкретных требований со стороны Турции.»
Отметим, что Турция уже не один год, а начиная с «Крымской весны» продвигает перед Западом идею о том, что «прежние времена» вернулись, когда был крайне важен южный фланг НАТО для сдерживания России. Турецкие официальные лица открыто говорили о том, что Турция исправно выполняла эту роль в период Холодной войны и готова выступить в том же качестве и на новом историческом витке. Впрочем, новый исторический виток характерен не только «возвращением российской угрозы», но и тем, что Турция, в рамках борьбы за свои интересы на международной арене, говорит о своих интересах, которые должны уважаться и удовлетворяться Западом. А вот с этим возникают проблемы, поскольку Запад не привык к тому, чтобы делать «щедрые» размены с Турцией, и предпочитает всё больше апеллировать к общим ценностям и к совместному нахождению в составе Североатлантического альянса.
Ярким свежим примером стала ситуация с непропуском британских минных тральщиков Турцией через Черноморские проливы. Вот как об этой ситуации отозвался в своем аккаунте «Х» отставной американский адмирал Джеймс Ставридис:
«Блокирование Турцией минных тральщиков Королевского флота является злоупотреблением Конвенцией Монтрё. Минные тральщики полностью оборонительны. Их использование позволяет Украине поддерживать свою экономику. Будучи союзником по НАТО, Турция должна изменить позицию и позволить этим кораблям пройти транзитом».
Заметим, это – классическая для западных партнёров Турции риторика, которая обвиняет и требует, не пытаясь встать на турецкую позицию. Отдельно стоит указать на то, что Конвенция Монтрё является одним из самых ценных международных активов Турции и она старается скрупулезно придерживаться её положений с целью сохранения и самой конвенции и своего регионального, черноморского авторитета.
Цитируем далее материал:
«Ожидается (европейскими партнёрами Турции – И.С.), что первый шаг, который Турция предпримет, — это соблюдение санкций, применяемых в отношении России, как было ясно из Совместного доклада Турции от 29 ноября.
С этой целью в заявлении институтов ЕС подчеркивается призыв к Турции проводить политику Западного полушария в отношении России посредством строгого единства.»
Итак, как можно заметить ЕС продолжает оказывать давление на Турции по поводу присоединения к антироссийским санкциям, говоря о необходимости «строгого единства». Впрочем, сложно ожидать понимания в этом вопросе от Турции, которая является «внешним партнёром» ЕС без перспективы кардинального улучшения своего положения. На другой же чаше весов – торгово-экономические отношения с Россией, которые впервые за полтора десятка лет не просто начали показывать положительную динамику, но стали демонстрировать реальный потенциал российско-турецкой торговли, для которой коридор от 20 до 30 млрд долл. является явным недобором. Два года СВО – 2022 и 2023 г. – стали рекордными, когда была пробита планка в 60 млрд долларов. Совершенно очевидно, что и эти показатели – не предел. Возможен и дальнейший кратный рост – в частности, в случае реализации стратегического для двусторонних отношений проекта создания газового хаба.
Так что, не в интересах Турции идти на сворачивание или даже серьезный пересмотр своей внешнеторговой политики по отношению к России.
Турецкую позицию по данному вопросу турецкий автор излагает следующим образом:
«С другой стороны, война на Украине приобрела затяжной характер и требует соответствующего посредничества или содействия.
Турция стала каналом общения с российским руководством благодаря отработанному и проверенному взаимодействию президента Реджепа Тайипа Эрдогана и президента Владимира Путина.
Соглашение о зерновом коридоре, которое имело успех и должно было состояться в 2024 году, указало на функциональность турецко-российских отношений в надежде на преодоление последствий конфликта».
Это, как можно сказать, уже классическая турецкая аргументация в части того, почему страна, позиционируя себя как часть Запада, не вводит санкций в отношении России.
Турецкие переговорщики говорят о том, что, только не вводя санкций в отношении России, можно позиционировать себя в качестве посредника в конфликте и добиваться каких-либо сделок или договоренностей между сторонами. Поскольку в противном случае Турция рискует тем, что канал связи с Россией будет утрачен. Впрочем, данный довод является для Запада далеко не безупречным – хотя бы, с учетом того, что Запад не заинтересован ни в том, чтобы держать канал связи с Россией открытым, ни в том, чтобы этот канал был организован через Турцию. Последняя при этом получит дополнительные внешнеполитические очки, что также, на взгляд «западных партнёров Турции» нежелательно, поскольку, в том числе, добавляет авторитета президенту Р.Т.Эрдогану.
Продолжаем цитирование материала:
«Осознав российскую угрозу Западному полушарию, ЕС возглавил наращивание европейской военной мощи ради безопасности и устойчивой стабильности на континенте. Тот факт, что Европа не готова к какой-либо конвенциональной или нетрадиционной эскалации, делает Турцию в альянсе НАТО важным фактором, позволяющим дополнить ее существующим военным потенциалом и потенциалом безопасности.
Таким образом, восприятие ЕС Турции трансформируется в интерпретацию, ориентированную на безопасность. Турция представляет собой великолепный ландшафт, дополняющий устойчивость европейской обороны. В этом смысле членство Швеции в НАТО, которое ожидает одобрения парламента, представляется основным шагом к обеспечению устойчивости.
Итак, подчеркнем важный момент: на турецкий взгляд ЕС не готовы ни к какому из вариантов эскалации ситуации, под которой следует понимать эскалацию противостояния между Россией и Западом. А, следовательно, Турция может выдвинуться на первый план в качестве стороны, которая «дополняет устойчивости» европейской системы безопасности – читай, которая может обеспечивать сдерживание России.
Продолжаем цитирование материала:
«С другой стороны, позитивное развитие этого процесса может стать разменной монетой для расширения сотрудничества Турция – ЕС — США.
Кандидатура Турции в ЕС, аналогичная выдвижению Швеции в НАТО, является давней особенностью резонанса между Турцией и ЕС.
Несмотря на продолжающуюся циркуляцию негатива и шаги против статуса членства Турции, ЕС рассматривает Турцию как своего соседа и партнера, которого нельзя игнорировать. Рынки и экономический обмен могли бы стать похвальной динамикой, в то время как взаимосвязь обоих игроков подталкивает друг друга к созданию уникального ландшафта.
С другой стороны, «стареющий» континент сталкивается с дилеммой: либо исключить, либо принять Турцию ради европейских интересов.
Греки и греки-киприоты были параметром для оценки отношений Турции с ЕС. Положение о солидарности Конвенции Европейского Союза требует от государств-членов ЕС приверженности интересам этих двух акторов».
Отметим как немаловажный тезис о том, что Европа стареет и, в таких условиях, Турция могла бы быть для него свежей кровью со своим молодым и растущим населением. Тут, правда, есть нюанс, который заключается в том, что темпы рождаемости и в самой Турции падают, а медианный возраст также смещается «вправо». Иными словами, в Турции замедляется прежний рост, и она сама начнет сталкиваться с соответствующими проблемами уже в обозримой перспективе. Проблема, кроме того, имеет и такую особенность, что рождаемость в наиболее развитых в социально-экономическом смысле регионах (запад страны, включая крупные города: Стамбул, Анкару и Измир) уступает рождаемости в менее развитых восточных и юго-восточных провинциях. Это задает также стране вполне определенный вектор движения, который также нуждается в выравнивании.
Продолжаем цитирование:
«В этом смысле, Восточное Средиземноморье и статус острова Кипр были наиболее распространенными условиями для расширения отношений с Турцией.
Тем не менее, 27 государств-членов ЕС имеют противоречивые интересы, как только Турция станет «другим» конкурирующим или сотрудничающим государственным субъектом.
Как только возникает требование освятить или подтолкнуть Турцию и искать какие-либо политические уступки со стороны ЕС, государства-члены обычно разделяются. По этой причине греки и греки-киприоты маргинализируются в этих действиях, но включаются, по словам лиц, принимающих решения в ЕС.
Нормализация турецко-греческих отношений посредством позитивной повестки дня, закрепленной 7 декабря 2023 года в Афинах, обещает снизить потенциальную напряженность и похвалить оптимистическое взаимодействие».
Мы не раз уже писали о том, что нет по факту «нормализации» в отношениях между Турцией и Грецией. Есть, скорее, желание со стороны Турции снять или смягчить для себя греческий фактор в отношениях с ЕС. При этом сутевым образом никакие противоречия между Турцией и Грецией не решены, просто Турция предпринимает попытку использовать привычную для себя тактику по тому, чтобы разделять области сотрудничества и противоречий, что в случае турецко-греческих отношений, памятуя об остроте различий, вряд ли, можно считать реализуемым.
Продолжаем цитирование:
«Что касается отношений Греции и киприотов-греков, Восточное Средиземноморье становится попыткой достижения как политических, так и энергетических устремлений европейцев.
Энергетика оказывается горячей точкой европейских поисков после того, как санкции не были применены к России должным образом. Однако складывающаяся реальность такова, что Европа должна иметь альтернативные источники энергии, чтобы удовлетворить потребности своих рынков.
Помимо Ливии, которая также была причиной спора между Турцией и ЕС, энергетические запасы Восточного Средиземноморья остаются подходящим источником.
Как только Турция активизирует поиск энергии и буровые работы, вероятность военной эскалации пугает европейских политиков, которые будут лишены запасов газа в Восточном Средиземноморье в будущем.
Учитывая тот факт, что энергетические ресурсы Кавказа должны следовать по суверенным турецким сухопутным и морским коридорам, возможная военная конфронтация либо в Эгейском море, либо в Восточном Средиземноморье поставит под угрозу основные маршруты поставок. В результате политические и военные аспекты отношений Турция-ЕС также охватывают энергетическую и соответствующие экономические сферы».
Резюмируя изложенное выше:
- Энергетика является важным аспектом сотрудничества между Турцией и ЕС.
- Турция предлагает себя Европе в качестве надежного коридора поставки энергоносителей из Южного Кавказа и Каспия.
- Ситуация СВО, даже в условиях, когда санкции к России не применены «должным образом», играет в пользу повышения турецкого статуса.
- Турция заявляет о наличии у неё интересов в Восточном Средиземном море, и турецкий автор указывает на то, что эскалация конфликта «пугает европейских политиков».
- Иными словами, речь идет о том, что если ЕС хотят Турцию как надежного энергетического партнёра Турции, интересы и самой Турции в сфере энергетики (Восточное Средиземноморье) также должны учитываться.