по материалам Института исследований внешней политики (FPRI), США
Нападение ХАМАСа 7 октября 2023 г. на юг Израиля и последовавшая за ней военная операция ЦАХАЛа в сектора Газе резко противопоставили две противоположные тенденции, существующие на Ближнем Востоке. С одной стороны, налицо признание постоянства присутствия Израиля в регионе и необходимость начать его медленную интеграцию в региональную систему; с другой стороны, продолжается отрицание права Израиля на существование и непримиримая враждебность к нему со стороны «Лагеря сопротивления». Атака ХАМАСа была проведена, среди прочего для того, чтобы бросить вызов динамике нормализации отношений с Израилем и нанести ущерб умеренным арабским государствам, которые имеют или развивают с ним связи. ХАМАС стремился достичь этого, подчеркивая сохраняющуюся актуальность палестинского вопроса и разжигая арабское и мусульманское общественное мнение в поддержку отрицания легитимности Израиля и против политики лидеров умеренных арабских государств. Таким образом, кризис в Газе представляет собой чрезвычайно серьезную проблему для правительств тех арабских государств, которые имеют дипломатические отношения с Израилем или которые рассматривали возможность их установления. Хотя не похоже, что текущий конфликт приведет к отмене «Соглашений Авраама», он вполне может оказать существенное влияние на перспективы регионального экономического сотрудничества и дальнейшей формализации отношений арабских государств с Израилем. Например, Саудовская Аравия 16 января предположила, что признание Израиля все еще может обсуждаться, если палестинский вопрос будет решен кардинально. Министра иностранных дел КСА принца Фейсала бен Фархана Аль Сауда спросили на панельной дискуссии на Всемирном экономическом форуме в Давосе, может ли Саудовская Аравия пойти на этот шаг в рамках более широкого соглашения после урегулирования палестинского конфликта, на что он ответил «конечно», но с одной важной оговоркой: если будет реализована формула «двух государств». Ряд арабских государств признали Израиль после переговоров при посредничестве бывшего президента США Дональда Трампа в 2020 году, включая ОАЭ и Бахрейн. Однако соседняя Саудовская Аравия не решается последовать этому примеру, а конфликт в Газе, по-видимому, разрушил надежды США на то, что Эр-Рияд добьется прогресса в переговорах. На той же конференции в Швейцарии министр иностранных дел Катара шейх Мухаммед бен Абдулрахман Аль Тани заявил, что «нет волшебной формулы, чтобы вернуться к тому, что было до 7 октября, без реального решения проблемы сосуществования двух государств».
Общие аспекты в Бахрейне и Объединенных Арабских Эмиратах
В обеих государствах правящие режимы ясно дали понять, что не отступят от решения установить официальные дипломатические отношения с Израилем — это связано с сохраняющейся надежностью стратегических и геоэкономических обоснований, которые в первую очередь привели их к полной нормализации (а также с нежеланием позволять радикалам диктовать свою национальную повестку дня). Однако, как заявляют серьезные источники в элите Бахрейна, «последние два месяца отбросили нас на годы назад» с точки зрения общественного восприятия и народного признания нормализации отношений с Израилем. Обе страны представляют собой откровенно деполитизированные общества, где выражение политического инакомыслия или критики строго ограничено, а принятие политических решений прочно удерживается правящей династией. Мнения, расходящиеся с официальной позицией, высказываются частным образом или анонимно через социальные сети. Однако, как в Египте и Иордании, пропалестинские и антиизраильские настроения и самовыражение (особенно в Бахрейне) — помимо их подлинной значимости, особенно в условиях текущего кризиса — также могут быть «запасной темой» для более широкой критики режимов и их политики: это способ выразить сдерживаемое разочарование политически приемлемым образом. В обеих странах пристальное внимание уделяется общественному мнению. Хотя ОАЭ не являются демократией, существует сильная обратная связь между властями и населением, которое реагирует значительным доверием к мудрости и политике своего руководства. Один высокопоставленный дипломат из стран Персидского залива дал понять на условиях анонимности: «Израилю нужно быть осторожным с тем, как и о чем он просит своих друзей. У них есть общественное мнение». Источники в обеих странах отмечают, что среди общественности мало сочувствия к страданиям Израиля 7 октября; по их словам, мало кто в Бахрейне или ОАЭ признает, что ХАМАС вызвал кризис в Газе. Они также говорили о сложности проведения различия между сочувствием к страданиям палестинцев в Газе и поддержкой ХАМАСа. Между руководством этих стран и ХАМАСом нет взаимной симпатии; руководство ОАЭ в последнее десятилетие было непримиримым врагом «Братьев-мусульман» (палестинское отделение которого было предшественником ХАМАСа). Однако они отмечают, что в значительной степени ХАМАС и палестинцы были объединены в арабском (и более широком) дискурсе с октября: критика ХАМАСа рассматривается как служащая израильскому нарративу. Один аналитик из стран Персидского залива отметил опасность «романтизации ХАМАСа» — того, что, по его мнению, распространено и на Западе. Правительство ОАЭ практически не критиковало ХАМАС как террористическую организацию, и это было продуманное решение не использовать юридически закрепленный термин «терроризм», чтобы, по словам одного осведомленного эмиратца, «избежать другого сценария после 11 сентября». Один бывший бахрейнский чиновник отметил: «Если вы настроены против ХАМАСа, вы антипалестинец: вы не можете говорить об этом публично».… [критика ХАМАСа] рассматривается как спасательный круг для правительства Нетаньяху». Также отмечается, что события 7 октября практически не освещаются в арабоязычных СМИ, а внимание к проблеме в социальных сетях в основном сосредоточено на отрицании. Также в этих странах широко распространено мнение о том, что, хотя действия ХАМАСа были отвратительными, реакция Израиля была непропорциональной и не продуманной и сыграла на руку ХАМАСу. Сочувствие и ужас, которые некоторые, возможно, чувствовали и выражали после сразу после 7 октября, были, по их словам, быстро затемнены реакцией Израиля. Существует также широко распространенное мнение, подкрепленное широко цитируемыми заявлениями высокопоставленных израильтян, что Израиль хочет изгнать палестинцев из Газы на Синай.
Критика Израиля со стороны ОАЭ и Бахрейна обычно формулируется как критика нынешнего правительства Израиля во главе с Биньямином Нетаньяху. Экспертам в странах Персидского залива (и не только им) трудно согласиться с тем, что радикальные заявления, сделанные израильскими министрами, не обязательно отражают политику правительства. Критикуется тот факт, что Израиль, похоже, не в состоянии сформулировать предпочтительное конечное состояние в Газе, и есть подозрение, что это связано с тем, что он его не определил. Один эмиратский эксперт сказал: «Вам [Израилю] нужно подумать [о том], кто будет следующим лидером … вам нужно выявить и воспитать новых палестинских лидеров». Многие сомневались, что государства Персидского залива захотят играть вспомогательную роль в послевоенном политическом устройстве, пока сохраняется действующее правительство Нетаньяху. Общий тренд в элите этих двух стран — необходимость немедленного прекращения огня и быстрого перехода к дипломатическому процессу, ведущему к решению о создании двух государств. По их мнению, это необходимо для подавления растущей радикализации арабских и мусульманских улиц. Анвар Гаргаш, дипломатический советник президента Объединенных Арабских Эмиратов, заявил: «Чем дольше [война в Газе] длится, тем выше риски того, что война распространится на регион и что нынешнее насилие только породит еще большее насилие и подпитает большую радикализацию в регионе. Честно говоря, иногда я задаюсь вопросом, не является ли это очередным иракским эпизодом». При этом элита сразу же отвергает идею о том, что арабские страны возьмут на себя управление сектором Газа от Израиля, а тем более предоставят военные силы для его стабилизации без согласия Палестинской национальной администрации. Они признают ограниченность потенциала последней и ее проблемы с легитимностью, но заявляют, что арабские государства не захотят участвовать в послевоенном политическом устройстве в секторе Газа без участия палестинцев; в противном случае на них будут смотреть как на израильских марионеток. Один эмиратский аналитик сказал: «Израильтяне думают, что мы приедем, чтобы исправить этот беспорядок». Бывшие официальные лица, как в ОАЭ, так и в Бахрейне также обсуждали идею международной или региональной опеки над Газой, но, похоже, это мнение не пользуется большой популярностью в Заливе, и в любом случае оно должно основываться на соглашении с палестинцами.
Как в ОАЭ, так и в Бахрейне сторонники нормализации отношений и те, кто имеет открытые связи с Израилем и израильтянами, испытывают значительное давление со стороны друзей и семьи. Один иностранный дипломат сказал, что «обстановка [в Бахрейне] становится сложной в плане нормализации», а некоторые бахрейнские сторонники нормализации подвергаются преследованиям в социальных сетях. Критика политики Израиля перерастает в более широкую критику и разочарование американской политикой на Ближнем Востоке. В социальных сетях постоянно раздаются призывы к бойкоту компаний, которые считаются произраильскими — Starbucks, McDonalds, KFC, Carrefour, — что, по сообщениям, привело к значительным трудностям, особенно в Бахрейне, для местных франшиз. Звучали даже призывы бойкотировать больницу Американской миссии в Бахрейне, старейшую больницу в стране.
Взгляд из ОАЭ
Посольство Израиля в Абу-Даби и генеральное консульство в Дубае остались открытыми (единственные на Большом Ближнем Востоке) при поддержке правительства принимающей страны, хотя их деятельность была ограничена соображениями безопасности. Президент Израиля Ицхак Герцог посетил СОР-28 в Дубае 30 ноября 2023 г. и был встречен в аэропорту министром иностранных дел ОАЭ Абдаллой бен Заидом: он также встретился с президентом ОАЭ и шейхом Абу-Даби Мухаммедом бен Заидом. Для правительства ОАЭ очень важно, чтобы считалось, что оно делает все возможное для облегчения страданий палестинского народа. Особое внимание уделяется усилиям ОАЭ по оказанию помощи населению Газы, известным как операция «Доблестный рыцарь три», особенно путем строительства там полевого госпиталя и доставки раненых детей из Газы в ОАЭ для лечения (все эти действия осуществлялись в сотрудничестве с Израилем, хотя этот факт публично не подчеркивается). ОАЭ оказали значительную помощь Газе, в том числе в возведении трех опреснительных установок в египетском Рафахе для обеспечения водой южной части анклава. Население ОАЭ в значительной степени симпатизирует жителям Газы, и правительство допускает художественное выражение таких чувств, хотя и не политическое. В Абу-Даби или Дубае нет открытого выражения антиизраильских настроений, где запрещены граффити, политические вывески и демонстрации любого рода, хотя очень ограниченные и тщательно контролируемые акции протеста были разрешены в связи с конференцией по климату COP-28. Иностранные дипломаты отметили, что эмират Шарджа более открыто настроен против Израиля, что иногда граничит с антисемитизмом, и что некоторые высокопоставленные шарджанцы отмечают, что «ситуация в Шардже в отношении Израиля никогда не нормализовалась».
ОАЭ представили «Соглашения Авраама» в 2020 году как шаг по защите палестинцев от израильской аннексии и сохранению возможности будущих переговоров о создании двух государств. В сентябре, в третью годовщину подписания «Соглашений Авраама», Юсеф аль-Отейба, посол ОАЭ в Соединенных Штатах и ключевая фигура в достижении соглашений, отметил, что ««Соглашения Авраама» просто предоставили больше пространства для дипломатии и решения на основе сосуществования двух государств … Мы не можем решить эту проблему. Это должно исходить от самих игроков в регионе». Он также указал, что на Западном берегу происходит ползучая аннексия и что «наша сделка была основана на определенном периоде времени [обязательство Израиля не аннексировать территорию на Западном берегу было до 2024 года], и этот период времени почти завершен. … У нас нет возможности использовать решения, принятые за пределами периода, на котором основывались «Соглашения Авраама». … В данный момент Объединенные Арабские Эмираты мало что могут сделать для формирования того, что происходит внутри Израиля». Последующие события только усилили этот пессимистический взгляд.
Анвар Гаргаш высказал мнение (18 ноября): «Политика сдерживания, которая так долго характеризовала палестинский вопрос, явно провалилась. Как показали события последнего месяца, было бы дорогостоящей ошибкой не возобновить политическое участие в рамках мирного процесса для достижения решения на основе сосуществования двух государств. Границы, беженцы, Восточный Иерусалим — со всем этим нужно разобраться… Мы надеемся, что этот результат принесет обещание прочного мира палестинскому и израильскому народам и потребует решительного и устойчивого международного участия». Посол ОАЭ в Организации Объединенных Наций, Лана Нуссейбе, заявила в интервью (12 декабря), что Объединенные Арабские Эмираты поставят финансовую и политическую поддержку восстановления инфраструктуры Газы в зависимость от жизнеспособной поддерживаемой США дорожной карты по созданию двух государств, разработанной Израилем, ПНА и «группой стран, которые имеют рычаги влияния на них обоих». Без такой дорожной карты, отметила она, «мы не будем такими успешными».
Некоторые эмиратские аналитики считают, что война в Газе окажет влияние на отношения с Израилем в долгосрочной перспективе. Они отмечают, что, хотя режим сделал стратегический выбор в пользу поддержания политических отношений с Израилем, и что они будут продолжаться, это может не отразиться на других уровнях. Один эмиратский бизнесмен отметил, что, хотя сотрудничество, несомненно, продолжится в тех секторах экономики, которые считаются ключевыми для руководства ОАЭ, таких как технологии обороны и безопасности, медицинские и сельскохозяйственные технологии, а также инвестиции на государственном уровне, сотрудничество частного сектора и торговля будут стагнировать в краткосрочной и среднесрочной перспективе. По его мнению, частные лица и компании будут опасаться открытого сотрудничества с израильскими организациями, как из-за их собственных симпатий, так и из-за беспокойства по поводу давления со стороны потребителей и даже семей. По его оценкам, отношения в значительной степени вернутся к тому, что было до подписания «Соглашений Авраама»: хорошие отношения между правительствами и бизнесом (в весьма важных секторах), но с меньшим профилем. С более глубокой нормализацией, вероятно, придется подождать, по его мнению, до возобновления реального политического процесса по созданию палестинской государственности. Несколько источников также дали понять, что как в ОАЭ, так и в Бахрейне двусторонние проекты приостановлены.
Важно помнить, что ОАЭ (а тем более Бахрейн) не являются значительным игроком в палестинской сфере, несмотря на надежды Израиля на то, что они внесут значительный вклад в послевоенное восстановление Газы (или даже в поддержание мира или наращивание потенциала управления). Со времени подписания «Соглашений Авраама» между ПНА и Абу-Даби наблюдается серьезное отчуждение (стоит вспомнить отказ принять помощь ОАЭ во время пандемии COVID-19); ПНА, по оценке иностранных дипломатов в странах Персидского залива, не рассматривает их в качестве жизнеспособных посредников. Эти дипломаты отмечают, что эмиратский анализ ситуации основан на очень стратегическом долгосрочном, но не точном и не всегда детализированном представлении. В их оценке значительный вес придается мнениям доверенных лиц, особенно короля Иордании Абдаллы II, который близок к руководству ОАЭ.
ОАЭ являлись представителем арабского блока в Совете Безопасности ООН с января 2022 года; их членство в Совете Безопасности закончилось в конце 2023 года. Это поставило ОАЭ в авангарде усилий за последние два месяца по выдвижению резолюции Совета Безопасности по кризису в Газе и несколько раз ставило их в дипломатическую оппозицию Соединенным Штатам, которые дважды накладывали вето на подобные резолюции, призывающие к прекращению огня (они воздержались при принятии последней по времени резолюции, которая не содержала такого призыва). Иностранные дипломаты и осведомленные источники в ОАЭ отмечают, что активная роль Объединенных Арабских Эмиратов в продвижении резолюций обусловлена не обязательно их собственными политическими приоритетами, но в большей степени их потребностью представлять арабский консенсус, а не изолировать себя среди своих арабских коллег. Это особенно верно, поскольку срок их полномочий подходил к концу, поэтому их способность формировать позицию арабских государств в ООН по этому вопросу в любом случае была крайне ограниченной.
Взгляд из Бахрейна
Когда дело доходит до нормализации отношений между Израилем и арабским миром, «Бахрейн — настоящая лакмусовая бумажка», поскольку он более исконно арабский, чем Дубай. Правительство Бахрейна привержено двусторонним отношениям с Израилем. Его стратегические расчеты не изменились: общая угроза, исходящая от Ирана, понимание того, что Вашингтон может более эффективно взаимодействовать и лоббироваться группой государств, а не отдельными государствами (и здоровое понимание политического веса Израиля в Вашингтоне), а также желание развивать и продвигать имидж королевства как мирного места религиозной терпимости. Экономический фактор менее значим для Бахрейна: его экономика составляет менее 10% от экономики ОАЭ и в гораздо меньшей степени основана на международной торговле и связях, высоких технологиях и инновациях. Как указал один бахрейнский аналитик, без связей между людьми и бизнесом официальные политические отношения, хотя и важны на символическом уровне, не обязательно несут в себе много содержания.
Бахрейн отличается от ОАЭ. Его режим менее популярен среди местных жителей, и его население публично выражает различные политические взгляды в рамках, тщательно установленных после восстаний 2011 года и их подавления. Широко распространены, хотя и не особенно глубокие, настроения против нормализации (режим не прилагал серьезных усилий для разъяснения / «маркетинга» «Соглашений Авраама») и очень сильной солидарности с палестинцами. За пределами Манамы имели место демонстрации, сидячие забастовки и шествия протеста, особенно в шиитских районах; в первые дни кризиса демонстрации собрали тысячи участников. Правительство разрешает небольшие «перформативные» демонстрации в качестве клапана снижения давления, хотя на них разрешены только флаги Бахрейна и Палестины (не ХАМАСа, Израиля или Соединенных Штатов). Один аналитик заметил мне, что в Бахрейне «улица имеет значение, поэтому королю не все равно, [и] он не хочет подставлять свою шею», и что существует «двойной обмен сообщениями, с немного разными формулировками на английском и арабском»; по их мнению, правительство пытается придерживаться позиций ОАЭ и особенно Саудовской Аравии. Хорошо информированный бахрейнец сказал, что «официальные заявления всегда должны быть сбалансированными», хотя настроения внутри правительства направлены решительно против ХАМАСа и считают, что Израиль «делает то, что необходимо для ликвидации ХАМАСа».
Избранная нижняя палата парламента Бахрейна объявила 2 ноября «о прекращении экономических связей с Израилем и возвращении послов с обеих сторон… в поддержку палестинского дела и законных прав братского палестинского народа». Однако парламент Бахрейна не имеет полномочий или влияния во внешней политике (или, действительно, по каким-либо важным вопросам), а соответствующие представители правительства (Министерство иностранных дел и дворец) не делали никаких подобных заявлений. Израильские дипломаты в Бахрейне были фактически эвакуированы израильским правительством вскоре после 7 октября по соображениям безопасности, как и дипломаты в Египте, Иордании, Марокко, Турции и Туркменистане; посол Бахрейна в Израиле вернулся в Манаму сразу после 7 октября также по соображениям безопасности, и до сих пор он не вернулся в Израиль. Полеты также были приостановлены по соображениям безопасности. Источники в Бахрейне утверждают, что не было намерения закрывать посольства (они утверждают, что посольство Бахрейна все еще работает, хотя и удаленно). При этом они разошлись во мнениях относительно мотивации парламентского заявления. Некоторые говорили, что это была независимая инициатива парламента, который, как выборный орган, имеет тенденцию быть более радикальным и популистским. Другие считают, что правительство, возможно, использовало эти атрибуты парламента, чтобы открыть «предохранительный клапан» для выражения общественного неодобрения действий Израиля, без необходимости вносить изменения в политику правительства. По словам одного бахрейнского аналитика, «парламент сошел с рельсов, и правительство с этим справилось, а возможно, даже организовало это».
Текущий кризис не угрожает официальным дипломатическим отношениям между Израилем, с одной стороны, и ОАЭ и Бахрейном, с другой (также он не угрожает официальным двусторонним отношениям с другими арабскими государствами, такими как Египет, Иордания и Марокко). Однако существуют серьезные сомнения относительно масштабов и содержания этих отношений в послевоенную эпоху. В Израиле «Соглашения Авраама» были встречены с большим энтузиазмом, в основном из-за (чрезмерно оптимистичного) предположения, что они будут качественно отличаться от договоров о «холодном мире», существующих со «старшими» партнерами по миру, Египтом и Иорданией. Ожидалось, что они будут не только официальными, но и охватят бизнес-секторы и общественность в гораздо большей степени, чем прежние соглашения.
Однако снижение общественной поддержки «Соглашений Авраама» в соответствующих странах было заметно еще до самого последнего кризиса. Повторное выдвижение палестинского вопроса в центр региональной и международной повестки дня усилило антиизраильские тенденции в обществе, даже если это не получило политического выражения и не накладывает явных ограничений на политику правительства. Это окажет влияние на будущие экономические отношения, на интеграцию Израиля в предстоящие долгосрочные проекты региональной инфраструктуры и подключения— что может «усугубить» ограничения места Израиля в регионе в будущем, а также на перспективы отношений «между людьми». Расширение круга нормализации, которое накануне 7 октября казалось вполне правдоподобным, вполне могло быть отложено на неопределенный срок.