Власти Алжира решительно осуждают планы Марокко конфисковать помещения алжирского посольства в королевстве. Об этом говорится в опубликованном коммюнике МИД АНДР. «Королевство Марокко вступило в новую фазу эскалации своего провокационного поведения в отношении Алжира. Эти новые провокации недавно проявились в проекте конфискации помещений посольства алжирского государства в Марокко», — отмечается в документе внешнеполитического ведомства. «Налицо безобразное нарушение уважения и обязанности защищать дипломатические представительства суверенных государств, которые защищены как международным правом, так и обычаями. Марокканский план, противоречащий цивилизованной международной практике, серьезно нарушает обязательства в соответствии с Венской конвенцией о дипломатических сношениях (1961 года — прим. ТАСС), которая требует уважать и защищать посольства на своей территории, независимо от обстоятельств», — подчеркнули в МИД Алжира. «Алжир осуждает эту грабительскую операцию [Марокко], <…> ее незаконность и несовместимость с обязанностями, принятыми на себя любым государством — членом международного сообщества», — добавили в министерстве. «Правительство Алжира ответит на эти провокации всеми средствами, которые оно сочтет целесообразными. Точно так же оно будет использовать все доступные законные пути и средства, в частности в рамках ООН, чтобы обеспечить уважение своих интересов», — подытожили в МИД АНДР.
Ранее в алжирских СМИ появилась информация, что Марокко намерено конфисковать помещения алжирского посольства в королевстве. Алжир и Марокко в последние несколько десятилетий связывают крайне сложные отношения. Основным камнем преткновения остается проблема Западной Сахары, в отношении которой две соседние страны занимают противоположные позиции. В августе 2021 года АНДР разорвала дипломатические отношения с Марокко, Рабат в совершении «непрерывных враждебных действий». Сухопутная граница между Марокко и Алжиром остается закрытой с августа 1994 года.
Политическая и медийная эскалация между Алжиром и Марокко вышли на новый уровень на прошлой неделе, после объявления об открытии представительства так называемой Марокканской Республики Риф в столице Алжира. Некоторые эксперты говорят, что этот шаг стал ответом, хотя и запоздалым, на многочисленные заявления Рабата о поддержке королевством права «народа кабили» в Алжире на самоопределение, сделанные в ООН и на различных других международных форумах официальными представителями Марокко много лет назад. В то время они сочли это ответом на позицию Алжира в пользу сахарцев в Западной Сахаре. Таким образом, начался новый уровень эскалации в алжиро-марокканских отношениях, которая возникла еще до конфликта 1975 года по сахарскому вопросу. На всех этапах официальных отношений Алжира и Марокко в них всегда было много осторожности и подозрительности, как минимум, между двумя правящими системами, которые политически и идеологически различны. Даже когда внешне они переживали периоды затишья, отношения так и не достигли конструктивной точки.
Уровень эскалации в последнее время возрос с приходом новых региональных и международных игроков и поляризацией Рабата и Алжира из-за нормализации отношений между Марокко и Израилем в то время, когда некоторая жизнеспособность вернулась к алжирской дипломатии после общей пассивности во время правления президента Абдельазиза Бутефлики (1937-2021), который, теоретически, мог внести свой вклад в урегулирование этого конфликта, но не сделал этого. Бутефлика родился в Марокко и имел прямые отношения с марокканской элитой и политическими партиями, будучи министром иностранных дел Алжира, когда конфликт обострился в 1975 году, он был полностью осведомлен об этом вопросе. Однако ситуация застопорилась во время его пребывания на посту президента (1999-2019) и до этого, когда Алжир переживал политический кризис в области безопасности, в ходе которого этот вопрос не решался. Мир проигнорировал ее, и это, возможно, способствовало ее обострению, поскольку она так долго оставалась нерешенной. Баланс сил между Рабатом и Алжиром при этом серьезно не изменился. Вместе с мировыми державами они позволили проблеме оставаться на контролируемом уровне эскалации, ограниченном прямыми отношениями между Марокко и Алжиром, влияние которых было средним на международном уровне и на самом деле не выходило за рамки ограниченного регионального контекста. Обе страны предпочитали дистанцировать свои проблемы от арабских региональных рамок, в которых не ожидалось найти решения из-за управленческого паралича, который был и остается характерным для региональной зонтичной организации, Лиги Арабских государств. Однако некоторые члены ЛАГ сейчас начали трансформировать свою позицию по этому вопросу в пользу Марокко. Многие эксперты связывают эту трансформацию с ожиданиями прихода в Белый дом Дональда Трампа, который смог в свое время серьезно продвинуть нормализацию отношений ряда арабских государств с Израилем, Марокко была «пионером» этого процесса в Магрибе. Оправданно можно ожидать продолжения этой тенденции, если Трамп вернется в Белый дом в январе следующего года, включая открытия наконец-то американского консульства в Западной Сахаре. В случае переизбрания действующего президента Джо Байдена в лучшем случае возобладает стагнация. Помимо этого, Марокко, которое годами бойкотировало Африканский союз (ранее Организацию африканского единства), пытается сейчас завоевать позиции в этой организации, которые оно утеряло за время его отсутствия. Более того, сахарцы присоединились к АС, что считается одной из самых важных дипломатических побед алжирских сторонников этого вопроса.
При этом восшествие на престол короля Марокко Мухаммеда VI не было воспринято экспертами как возможность улучшить отношения с Алжиром. Он стал преемником своего отца, короля Хасана II, исторические отношения которого с Алжиром постоянно ухудшались, в отличие от его предшественника Мухаммеда V, у которого было более позитивное видение отношений со своим соседом. Именно во время правления Хасана II, сразу после получения Алжиром независимости в 1963 году, разразилась война. Более того, Алжир не захотел использовать приход к власти президента Абдельмаджида Теббуна после смерти Бутефлики для улучшения отношений с Марокко. Приход к власти и марокканского монарха, и Теббуна в целом оформил окончательно в основном правильное впечатление, что марокканско-алжирский конфликт выходит за рамки отдельных лиц и больше связан с политическими тенденциями, которые затрагивают страны и их стратегические интересы. В то время, когда наблюдаются очень негативные признаки, такие как мини-гонка вооружений между двумя странами, некоторые силы внутри соответствующих режимов могут подумать об использовании военной силы, даже ограниченным образом, для продвижения проблемы вперед. Международные события, такие как война Израиля против ХАМАСа в секторе Газа и российская военная операция на Украине, усилили напряженность на всем Ближнем Востоке, в Северной Африке и Средиземноморье, страны которых, возможно, больше других пострадали от последовавшего энергетического кризиса. Алжир набрал много очков в этом кризисе, но пока не превратил это во что-либо позитивное в своих отношениях с Марокко по спорным вопросам, после дипломатического усиления последнего в своих позиций по сахарскому вопросу. Этого удалось достичь, например, в отношениях Марокко с Испанией, Францией и Германией за счет ослабления позиции Алжира, и алжирская дипломатия пока далека от того, чтобы адаптироваться к этому изменению так быстро, как это необходимо.