По материалам израильских экспертов
По мнению израильских экспертов спор между двумя поддерживающими запад правительствами в Африке, который в значительной степени игнорируется западными комментариями, угрожает перерасти в открытый конфликт. Спор сосредоточен на распределении вод самой мощной речной системы континента между второй и третьей по численности населения странами — Эфиопией и Египтом соответственно. Причины напряженности двоякие: одна юридическая; другая инженерная — первая связана с юридическим документом почти столетней давности; вторая связана с крупным гидроэлектростанционным предприятием в глубоких ущельях Эфиопского нагорья.
История распределения вод Нила
История конфликта восходит к соглашению колониальной эпохи, когда между Египтом и Великобританией было заключено Соглашение 1929 года об использовании вод реки Нил, при этом Великобритания представляла свои колонии в верховьях реки Нил — Судан, Уганду, Кению и Танганьику (ныне Танзания), которые мало что могли сказать при определении его условий (сельскохозяйственные интересы Великобритании в Египте и важность Суэцкого канала были среди факторов, определивших условия соглашения). На протяжении десятилетий управление водами Нила осуществлялось в соответствии с этим договором 1929 года, который предоставил Египту право вето на строительные проекты на реке Нил или любом из ее притоков. С окончанием колониального правления — до строительства Каиром Асуанской плотины в 1960 году, которая затопила обширные районы Северного Судана, — за этим соглашением последовало более позднее Соглашение 1959 года, заключенное на двусторонней основе между Египтом и постколониальным Суданом. Это соглашение эффективно усилило положения Соглашения 1929 года, практически не учитывая потребности в воде других прибрежных государств, расположенных выше по течению, включая Эфиопию, которая не подписала ни одно из соглашений и чьи высокогорья обеспечивают более 80% воды, впадающей в реку Нил. Неизбежно, по мере увеличения численности населения и потребностей в воде, гидрологические реалии начали меняться, бросая вызов египетской гегемонии над речной системой и ее использованием. Однако давно тлеющий конфликт из-за вод Нила между прибрежными странами верхнего и нижнего течения только усилился в 2011 году, когда Эфиопия приняла решение начать строительство плотины на Голубом Ниле. Названная Великой эфиопской плотиной Возрождения (GERD), это крупнейшая плотина Африки и крупнейшая на континенте гидроэлектростанция — и одна из крупнейших в мире.
Эфиопский электричество и египетские воды
Потенциальная выработка электроэнергии на плотине дает Эфиопии шанс резко увеличить ее поставки в страну, страдающую от острой нехватки электроэнергии. Действительно, согласно статистике Всемирного банка за 2021 год, едва ли половина всего населения (54,2%) и значительно меньшая часть сельского населения (42,8%) имеют доступ к электроэнергии. Несмотря на то, что в последние годы экономика Эфиопии была одной из самых быстрорастущих в мире — доступ к электроэнергии вырос более чем на 400% за первые два десятилетия этого столетия, это по-прежнему страна, охваченная крайней нищетой, с которой проект GERD предоставляет прекрасную возможность бороться. С другой стороны, египтяне, страдающие от серьезной нехватки воды, с большим трепетом относятся к завершению проекта, который потенциально может затруднить течение реки в их страну, которая в подавляющем большинстве зависит от водоснабжения Нилом. Действительно, 85% воды Египта поступает из Голубого Нила, который берет начало в Эфиопии, и менее 7% — из других местных ресурсов, которые включают грунтовые воды, переработанные сточные воды, опресненную воду и редкие осадки, в основном вдоль побережья. Серьезность гидростратегического положения Египта отражена в следующих цифрах. За последние шесть десятилетий население Египта увеличилось в четыре раза (с 27 млн примерно до 115 млн, что привело к падению годового объема водоснабжения на душу населения до 600-700 куб. м — четверти от того, что было раньше в 2500 куб. м. Более того, Египет находится уже ниже уровня установленного Организацией Объединенных Наций порога бедности по воде, и к 2025 году ООН предупреждает, что он приблизится к очень низкому уровню, который, по мнению экспертов по водным ресурсам, создает условия «абсолютной нехватки воды». Давно тлеющий конфликт из-за вод Нила между прибрежными странами верхнего и нижнего течения усилился в 2011 году. С чередованием взлетов и падений это включало прямые переговоры между правительствами Египта и Эфиопии, попытки посредничества с участием Африканского союза и Южной Африки и длительный обмен угрозами и контругрозами. Напряженность вновь обострилась в феврале 2022 года, когда Аддис-Абеба начала эксплуатацию первой из 13 турбин плотины, в одностороннем порядке начав производство электроэнергии, без консультаций или координации с какой-либо из других стран, расположенных на Ниле. Недавно напряженность снова усилилась, когда Эфиопия, по сообщениям, завершила засыпку плотины.
Вода: единственный вопрос, который может привести Египет к войне
Каир часто проявлял воинственность в отношении строительства GERD, которое начало реализовываться ближе к концу четырехдесятилетнего правления президента Хосни Мубарака в феврале 2011 года. Сразу после его свержения, в конце марта, планы были обнародованы, а несколько дней спустя тогдашний премьер-министр Эфиопии Мелес Зенави заложил первый камень в фундамент плотины. Египтяне энергично выступали против последующих строительных работ, порой прибегая к агрессивной дипломатии в попытке отговорить эфиопов от их амбициозного проекта. Фактически, возражения Египта против перекрытия Эфиопией водной системы Голубого Нила в пределах ее суверенных границ предшествовал инициативе GERD. На протяжении более чем четырех десятилетий Каир заявлял, что вода может стать поводом войны, что демонстрировал бывший президент АРЕ Анвар Садат, который заявил: «Единственное, что может снова привести Египет к войне, — это вода». Аналогичным образом, десять лет спустя тогдашний министр иностранных дел Египта Бутрос Бутрос-Гали — впоследствии генеральный секретарь ООН — предупредил, что следующая война на Ближнем Востоке будет вестись не из-за политики, а из-за вод Нила. Таким образом, Stratfor процитировал сообщение от 1 июня 2010 года, согласно которому высокопоставленный источник в египетской службе безопасности (находящийся в постоянном прямом контакте с президентом Хосни Мубараком и тогдашним главой разведки Омаром Сулейманом, сказал: «Если дело дойдет до кризиса [с Эфиопией], мы пошлем самолет разбомбить плотину и вернемся через день, вот и все. Или мы можем направить наш спецназ для блокирования / саботажа [запланированной] плотины».
Архетипичная «игра с нулевой суммой»
Хотя Мухаммед Мурси, лидер недолговечного исламистского режима (2012-2013), в целом был менее угрожающим по отношению к Аддис-Аббебе, он тоже — под давлением своих военных — предупредил Эфиопию, что «все варианты открыты», имея в виду возможный авиаудар, саботаж или дестабилизацию правительства Эфиопии. Эти замечания были сделаны на совещании, созванном Мурси для обсуждения недовольства военных отсутствием решимости у Египта в отношении инициативы GERD, и были непреднамеренно переданы огласке. Это вызвало значительное дипломатическое замешательство у Египта, который поспешил отвести удар. Вскоре после свержения Мурси нынешний президент АРЕ Абдель Фаттах ас-Сиси повторил, что «никто не может отнять ни капли из египетской воды, и если это произойдет, в регионе возникнет невообразимая нестабильность». Тем не менее, несмотря на громкие заявления из Каира, Аддис-Абеба остается внешне невозмутимой. Издание The Economist так прокомментировало сложившуюся тупиковую ситуацию: «В ходе переговоров не удалось достичь соглашения о том, как Эфиопия будет засыпать дамбу и эксплуатировать ее. Африканский союз пытался выступить посредником, как и США. … Египет хочет, чтобы Эфиопия пообещала выпустить определенное количество воды для пополнения запасов в Ниле. Но Эфиопия не хочет «задолжать» воду странам, расположенным ниже по течению, или осушить водохранилище настолько, чтобы пострадала выработка электроэнергии». Последующие дипломатические усилия оказались бесплодными в разрешении того, что по сути является архетипичной «игрой с нулевой суммой». В конце концов, при неизменных (действительно сокращающихся) запасах воды и увеличении населения (и, следовательно, спроса на воду) стран, расположенных вдоль Нила, выгоды для прибрежных стран, расположенных выше по течению (таких как Эфиопия), почти неизбежно должны наступать за счет стран, расположенных ниже по течению (таких как Египет). По мнению одного эксперта, даже сегодня: «Доля Египта в Ниле по-прежнему [значительно] не соответствует его годовым потребностям в воде. … Постоянный рост спроса на воду и пропорциональное сокращение ее поставок делают будущее Египта еще более мрачным. Следовательно, стремление к какому-либо консенсусному соглашению, адекватно удовлетворяющему обе стороны, неизменно оказывалось тщетным».
Синай: исламистский мятеж
Почти точно в то же время, когда началось строительство GERD, примерно в 2000 километрах к северу, на Синайском полуострове, который примыкает к протяженной южной границе Израиля, начали происходить важные события, хотя и причинно не связанные, которые создавали все более серьезные угрозы безопасности как для Каира, так и для Иерусалима. Это было началом длительного и жестокого исламистского мятежа, направленного против египетских сил безопасности. Мятеж начался во время восстания в Египте, которое привело к свержению Мубарака в 2011 году, и первоначально в нем участвовали представители племен бедуинов, некоторые из которых затаили давние обиды на центральное правительство в Каире, но позже привлекли радикальных элементов-джихадистов из таких стран, как Сирия, Ирак и Ливия. В 2014 году одна группировка, «Ансар Баит аль-Макдис» , перешла от «Аль-Каиды» на сторону «Исламского государства» (обе организации запрещены в России и переименовала себя в «Вилайет Синай», став частью этой исламистской организации. Египетские военные вступили в бой с повстанцами, начав две операции при режиме Мурси в 2012 и 2013 годах для подавления насилия, но в 2013 году после похищения египетских офицеров насилие вспыхнуло снова. Интересно, что именно во время мятежа ас-Сиси, ныне президент Египта, был назначен на пост министра обороны тогдашним президентом Мурси, который отправил в отставку предшественника ас-Сиси Мухаммеда Тантауи. По иронии судьбы, именно ас-Сиси позже сверг Мурси и сменил его на посту президента.
Синайский полуостров: ослабление демилитаризации
После свержения Мурси усилилось насилие. Египетская армия ответила силой, в том числе против гражданских лиц, с помощью мер, которые включали, среди прочего, снос домов и эвакуацию жителей для создания буферных зон по борьбе с контрабандой. Эти жесткие действия раздули пламя недовольства местного населения, среди прочего, из-за бездействия правительства и отсутствия подходящих школ и медицинских услуг. Многочисленные мирные жители также были похищены и убиты повстанцами-джихадистами. Военные действия продолжались более десяти лет, сопровождаясь инцидентами ужасающего насилия. Одно из самых жестоких нападений в ноябре 2017 года привело к убийству более 300 верующих суфиев, в том числе около 30 детей, в мечети Эль-Ариша на севере Синая. Время от времени террористические атаки вспыхивали за пределами Синая. Например, было совершено несколько трансграничных нападений со смертельным исходом против Израиля, в результате которых погибло множество военных и гражданских лиц. Более того, в 2015 году российский авиалайнер был взорван, базирующимися на Синае террористическими группировками, в результате чего погибло более 220 человек. После многих лет напряженных и непрерывных военных усилий в январе 2023 года президент А.Ф.ас-Сиси объявил о победе, провозгласив, что «мы победили терроризм», после конфликта продолжительностью более десяти лет, в котором участвовали около пятнадцати исламистских организаций, в результате которого, по сообщениям, погибли почти 3500 египетских силовиков и почти 12 500 получили ранения, а до 5000 повстанцев были убиты.
Синай: «держим под контролем»?
На данном этапе следует подчеркнуть несколько моментов, имеющих стратегическое значение для Израиля. Для подавления мятежа Египту потребовалось задействовать значительные военные ресурсы в течение длительного периода времени, превышающего уровень, который Египту было разрешено разместить на Синае в соответствии с Кемп-Дэвидскими соглашениями 1978 года. Действительно, хотя эффективная демилитаризация Синая была краеугольным камнем мирного соглашения между Египтом и Израилем, учитывая проблемы, связанные с джихадистским мятежом, Израиль неохотно соглашался в некоторых случаях на развертывание персонала и оборудования сверх положений соглашения. В других случаях Израиль выражал огорчение по поводу односторонних нарушений Каиром ограничений, даже подавая официальные жалобы в связи с этим. В настоящее время, похоже, что повстанцы-джихадисты в значительной степени подавлены, хотя некоторое насилие «после победы», повлекшее за собой гибель сотрудников сил безопасности в Эль—Арише, имело место. Итак, ситуация, сложившаяся сегодня на Синае, — это ситуация, в которой властям удалось закрыть «крышку» над кипящим котлом скрытого насилия, бурлящего среди недовольного гражданского населения, при этом значительное военное присутствие по-прежнему требуется для поддержания видимости закона и порядка. Действительно, в свете того, что некоторые эксперты считают довольно вялыми усилиями Каира по продвижению развития и прав человека на полуострове, нет большой гарантии, что в будущем не возобновится прежний уровень насилия. Соответственно, учитывая усилия с точки зрения персонала и материальных средств, необходимые для установления закона и порядка на Синае и предотвращения новой угрозы его захвата полевыми командирами джихада, можно только размышлять о том, как отреагировал бы Каир, столкнувшись с другой ситуацией, которая может серьезно угрожать жизненно важным национальным интересам в других местах и потребовать перенаправления ресурсов, в настоящее время размещенных на Синае.
Возможное влияние GERD на Синайский полуостров
Тревожный вопрос, который сейчас возникает, заключается в следующем: как это повлияет на способность Каира навести закон и порядок на Синае, если он воспримет строительство плотины Эфиопией как создающее неприемлемую ситуацию с точки зрения его способности обеспечивать жизненно важное количество воды для своего населения, и, таким образом, окажется вынужденным мобилизоваться для принудительных действий, чтобы справиться с ситуацией? Угроза водоснабжению Египта в этой связи становится еще более очевидной благодаря значительной роли сельского хозяйства в экономике Эфиопии, «на которое приходится 40% валового внутреннего продукта (ВВП), 80% экспорта и, по оценкам, 75% рабочей силы страны». Действительно, потребовался бы гигантский скачок веры в эфиопский альтруизм, чтобы допустить возможность того, что Аддис-Абеба на неопределенный срок воздержится от использования вод GERD для расширенного орошения, а не просто для выработки гидроэлектроэнергии, как это предусмотрено в настоящее время. Если тупик в отношениях с Эфиопией сохранится, а тяжелая ситуация с водоснабжением в Египте продолжит ухудшаться, Каир вполне может быть вынужден поставить во главу угла благополучие миллионов жителей дельты Нила, а не свои усилия по сохранению контроля над отдаленным Синайским полуостровом, и использовать ресурсы, выделяемые в настоящее время на дальнейшее умиротворение синайских полевых командиров. Это неизбежно приведет к усилению контроля над антирежимными и антиизраильскими радикалами, которые в прошлом совершали нападения на Израиль и были активно вовлечены в контрабанду оружия в Газу, контролируемую ХАМАСом. Ситуация, вероятно, значительно усугубится, если произойдет вызванное GERD сокращение военного потенциала Египта.
Вопрос военной мощи
На бумаге Вооруженные силы Египта намного превосходят силы Эфиопии. Действительно, по многим — если не по большинству — показателей военной мощи египтяне превосходят эфиопов в десятки и более раз. Таким образом, военный бюджет Каира составляет, по сообщениям, почти 10 млрд долларов ( точнее 9 400 000 долларов), в то время как военный бюджет Аддис-Абебы значительно меньше миллиарда долларов (888 099 450 долларов). По общему количеству самолетов Египет превосходит Эфиопию более чем на тысячу против менее чем ста. По количеству истребителей это соотношение составляет почти 250 к менее чем 25. Аналогичным образом, Каир опережает Аддис-Абебу по количеству вертолетов почти на 250, до едва ли тридцати к одному, и со 100 до 6, когда речь заходит об ударных вертолетах. Что касается сухопутных войск, то такая же пропорция во многом справедлива. В то время как египетская армия располагает почти 5500 танками, на вооружении эфиопских вооруженных сил находится менее 700. Что касается артиллерии, то в Египте имеется около 3000 единиц (примерно половина из них самоходные); в Эфиопии едва ли 700, из них чуть более 60 самоходных установок. Конечно, как страна, не имеющая выхода к морю, Эфиопия не располагает военно-морским флотом или другими сколько-нибудь значимыми силами морской пехоты, в то время как египетский военно-морской флот может похвастаться 20 большими надводными военными кораблями (13 фрегатов и 7 корветов), а также имеет 8 подводных лодок. Это, вместе с двумя вертолетоносцами, дает Египту явное преимущество перед Эфиопией в ее способности демонстрировать военную мощь.
Потенциал для демонстрации силы
Хотя теоретически египетские вооруженные силы намного превосходят Вооруженные силы Эфиопии, в реальном конфликте вопросы могут быть немного сложнее, чем сухие цифры по огневой мощи и боевым возможностям. Примечательно, что в единственном зарегистрированном военном конфликте между двумя странами (в 1874-1876 годах) египтяне фактически потерпели серьезное поражение. Добавьте к этому, что Египет столкнется с несколькими существенными препятствиями в попытке либо уничтожить, либо вывести из строя GERD, либо запугать эфиопов военными средствами в отношении его функционирования В конце концов, Египту придется перебрасывать военную силу — будь то ВВС или силы специального назначения — на значительное расстояние. Однако скептикам следует отметить, что в прошлом Египет доказал свою готовность и способность развертывать вооруженные силы на значительных расстояниях от родины, хотя и с менее чем ошеломляющим успехом в реальных боевых действиях. В начале 1960-х годов Каир направил до 70 000 военнослужащих в тогдашний Северный Йемен — почти на то же расстояние, что и GERD, — скорее по идеологическим, чем экзистенциальным причинам (т. е. поддержка республиканских сил против роялистов). Напротив, вопросы, связанные с конфликтом с Эфиопией, рассматриваются как гораздо более важные для выживания страны. Интересно, что, несмотря на тяжелые потери в йеменских боях 1962-1967 годов, к 2015 году горькие воспоминания, казалось, стерлись. Примечательно, что есть сообщения о том, что Каир ведет активный поиск военных баз в различных странах, граничащих с Эфиопией, таких как Эритрея, Южный Судан, Сомалиленд и Джибути, в основном из-за опасений, связанных с GERD.
Дипломатический процесс, пошатываясь, вступает во второе десятилетие
Соответственно, было бы безрассудством сбрасывать со счетов возможность военной операции против Эфиопии для защиты того, что Египет считает жизненно важными национальными интересами. Возможно, одним из маршрутов такой операции будет пролегать через Судан, который более двойственно относится к GERD, поскольку он, вероятно, получит от проекта несколько выгод, включая усиление борьбы с наводнениями и увеличение поставок электроэнергии. Более того, страна, скорее всего, серьезно пострадает от последствий нападения на водохранилище. Действительно, если Египту удастся нанести крупномасштабный ущерб плотины, возникнет реальный риск сильного затопления обширных районов ниже по течению, особенно в Южном Судане, что повлечет за собой серьезные дипломатические последствия для Каира. По мере того, как дипломатический процесс вступает во второе десятилетие, переходя от неудачи к тупику, Каир сталкивается с реальной возможностью эскалации напряженности в отношениях с Аддис-Абебой, которая может перерасти, а может и нет, в настоящее насилие. В этой связи следует напомнить, что около 95% населения всей страны сосредоточено вокруг Нила и его дельты, в то время как только около 1% проживает на Синайском полуострове и в других пустынях страны. Соответственно, угроза сокращения стока Нила, особенно во время засухи, вынудит Каир подготовиться к такому «наихудшему» варианту развития событий — перенаправлению ресурсов из других районов потенциального конфликта.
Отголоски GERD: Кения
Хотя Эфиопия является одной из беднейших стран мира, у нее также одна из самых быстрорастущих экономик в мире. Одним из основных способов повышения национального благосостояния и доходов, по мнению Аддис-Абебы, является использование потенциала для выработки гидроэлектроэнергии, обеспечиваемой реками, которые стекают с ее высоких горных хребтов. С этой целью Эфиопия приступила к масштабному предприятию по строительству плотин не только на Голубом Ниле, но и на других реках страны. В то время как соседние страны, расположенные ниже по течению, получат некоторые выгоды от этих проектов, включая дополнительную электроэнергию, они также могут подвергнуться значительным негативным последствиям. Показательный пример — Кения. Действительно, есть опасения, что около 300 000 кенийцев, зависящих от озера Туркана, крупнейшего в мире озера в пустыне, которое питается почти исключительно за счет реки Омо, берущей начало в Эфиопии, столкнутся с нехваткой как питьевой воды, так и рыбы, если Эфиопия продвинется вперед с планами строительства двух дополнительных плотин выше по течению на реке Омо. Действительно, Организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) недавно внесла озеро в список находящихся под угрозой исчезновения «объектов Всемирного наследия» из-за «разрушительного воздействия» существующей эфиопской плотины и орошаемых сахарных плантаций в Эфиопии на северной границе Кении. Один эксперт ЮНЕСКО по охране окружающей среды предупредил, что нынешняя ситуация и планы Аддис-Абебы на будущее не предвещают ничего хорошего для местных общин, которые полагаются на находящееся под угрозой озеро в качестве источника средств к существованию. По мнению властей Эфиопии, обвинения не обоснованы. Она утверждает, что ее исследования показывают, что плотина стабилизирует сток реки и будет контролировать уровень воды в регионе, подверженном наводнениям. Итак, хотя Кения планирует получить определенные выгоды — особенно в плане увеличения поставок электроэнергии, — у многих есть опасения, что ущерб от сбоев в верхнем течении перевесит выгоды в нижнем течении. Эфиопия, со своей стороны, проявляет мало признаков гибкости.
Взгляд США
В последние годы Вашингтон не всегда был полностью нейтральным наблюдателем перед лицом непримиримости и односторонности Эфиопии. В 2020 году, в очевидной напряженности из-за отказа от посреднических усилий по проекту GERD, администрация Д.Трампа решила сократить до 100 млн долларов помощи Эфиопии. Сообщается, что эта мера была вызвана решением Аддис-Абебы начать заполнение GERD без согласования с Каиром и Хартумом. В интервью Financial Times тогдашний посол Эфиопии призвал США пересмотреть решение, сославшись на «117 лет дипломатических отношений» с Вашингтоном и выразив надежду, что им «не повредит проблема, не связанная с двумя странами». Предполагалось, что сокращение помощи Эфиопии Трампом будет продолжаться до тех пор, пока Эфиопия не смягчится и не пойдет на некоторые согласованные компромиссы под руководством США и Всемирного банка со странами, расположенными ниже по течению. Несколько позже, в 2023 году, помощь США была приостановлена по причинам, не связанным с GERD, из-за хищений и неправильного управления помощью, только для того, чтобы снова возобновиться несколько месяцев спустя. Таким образом, политика США в отношении Эфиопии в последние годы менялась в противоположных направлениях. Агрессивный настрой Аддис-Абебы и ее далеко не безупречный послужной список в области прав человека умерили их пыл, в то время как необходимость не сталкивать их с китайцами, которые всегда готовы принять участие в развитии инфраструктуры Африки (включая те, которые связаны с прокладкой линий электропередачи на 1,2 млрд долларов и частичным финансированием покупки турбин), помогли им удержаться. Дипломатический баланс Вашингтона стал более жестким из-за его явной приверженности водной безопасности Египта, чему, по мнению Каира, серьезно угрожает GERD. Тщательный анализ перспектив США в отношении всего спектра потенциальных горячих точек, связанных с GERD, не может игнорировать возможную связь между способностью Каира поддерживать закон и порядок на отдаленном Синайском полуострове и необходимыми ресурсами для обеспечения водой в достаточном количестве основных населенных пунктов вдоль Нила. В конце концов, если дипломатия потерпит неудачу и возникнет ситуация, при которой эфиопы вынудят египтян вывести войска с Синая из-за растущих трений по поводу стока Нила на север, всплеск насилия джихадистов, который может возникнуть, несомненно, пойдет вразрез с интересами США, особенно если Израилю придется нарушить суверенитет Египта для защиты своей протяженной южной границы. Это не говоря уже о возможной массовой депортации палестинцев на Синай из Газы, что создаст еще один узел напряжения. И собственно последняя по времени амнистия Каира в отношении боевиков ИГ на Синае – это попытка джихадистский фактор на этом фоне максимально минимизировать. Но в данном случае принципиально важно учитывать тот факт, что Катар прекратил финансирование джихадистов на Синае, и это сразу же сказалось на деэскалации.
Можно ли превратить «нулевую сумму» в «положительную сумму»?
Даже без потенциальной угрозы, которую, по его мнению, GERD создает для его водной системы, Египет в любом случае находится в крайне сложной гидростратегической ситуации. Повышение температуры, скудное количество осадков, повышение уровня моря и проседание суши, затопление прибрежных районов, размывание береговых линий, повышение засоленности почвы, повторяющиеся засухи, а также уменьшение стока в Ниле — все это в совокупности усугубляет уязвимость Египта в отношении его водоснабжения. Эти факторы, наряду с устойчивым ростом населения, поднимают серьезные вопросы относительно способности Каира продолжать обеспечивать достаточное водоснабжение своего населения в будущем. Действительно, Египет сегодня использует больше, чем его возобновляемые источники в год, и есть дефицит, который, по прогнозам, со временем увеличится. Примечательно, что часть угрозы водоснабжению Египта возникает далеко за пределами его собственных границ. По мере увеличения численности населения — и спроса на воду — в прибрежных районах, расположенных выше по течению Нила, на них оказывается все большее давление с требованием отменить ограничения десятилетней давности, уходящие корнями в колониальные времена и навязанные им некогда гегемонистским Египтом, и начать использовать воду реки для собственного населения. Удачно, что заголовок статьи в Atlantic Council за 2021 год отразил эту мрачную реальность: «У Египта проблема с водой — и нет, это не только GERD». Очевидно, что в долгосрочной перспективе естественных источников воды будет недостаточно для поддержания жизни Египта, и перетасовка одних и тех же карт не приведет к какому-либо удовлетворительному результату. Например, египетское правительство десятилетиями пыталось ограничить выращивание культур, требующих большого количества воды. Однако, как указали эксперты Хамза и Мейсон, хотя «сельскохозяйственная политика была направлена на ограничение потребления риса и сахарного тростника с целью экономии потерь воды, … пока эта политика не была очень успешной. Соображения социальной стабильности перевешивают соображения эффективности использования водных ресурсов (понимаемые количественно), особенно для обеспечения качества грунтовых вод и предотвращения проникновения морской воды». Хотя с момента этой оценки прошло некоторое время, она по-прежнему представляется в значительной степени обоснованной. Действительно, полтора десятилетия спустя Надер Нуреддин, профессор сельского хозяйства и ирригации Каирского университета, предупредил, что такие ограничения «повлияют на засоленность почвы на некоторых сельскохозяйственных угодьях, что будет разрушительным для сельскохозяйственного сектора». Он предупредил: «Повышенная соленость будет означать, что сельскохозяйственные угодья будут уничтожены навсегда и необратимо». Подчеркивая множество препятствий на пути усилий правительства по ограничению выращивания влагоемких культур, бывший глава Союза фермеров Египта заявил: «Закон является ультиматумом для фермеров — они либо попадут в тюрьму, либо столкнутся с голодом». Действительно, какова бы ни была ценность этих претензий, в свете продолжающегося водного кризиса запланированная реструктуризация египетского сельского хозяйства явно не смогла преодолеть множество культурных, социальных и политических препятствий, стоящих перед ней. Итак, хотя очевидно, что некоторые реформы необходимы, маловероятно, что их можно считать своевременным самостоятельным решением проблемы. Соответственно, если Вашингтон реалистично подходит к своей ранее упомянутой «приверженности водной безопасности Египта», независимо от исхода дела о GERD, неизбежным выводом является то, что решение, к которому следует стремиться, — это искусственное производство воды, при этом наиболее вероятными альтернативами являются очистка сточных вод и / или крупномасштабное опреснение. В настоящее время предпринимаются мероприятия подобного рода. но это лишь малая часть того, что необходимо. Однако это может просто указывать на то, что сложные проблемы, связанные с GERD, могут быть преобразованы в возможность, прокладывающую путь для инициативы по созданию мегаинфраструктуры под руководством США, которая, как мы надеемся, опередит китайцев.