Правитель Кувейта распустил парламент сроком до четырех лет, что, по опасению аналитиков, может поставить под угрозу уникальную полудемократическую политическую систему страны. 10 мая эмир Кувейта Мишаль аль-Ахмед ас-Сабах объявил, что работа Национальной ассамблеи этого государства Персидского залива будет приостановлена, как и действие нескольких статей конституции, с целью пересмотра «демократического процесса» потенциально до 2028 года. В Кувейте действует единственный избранный парламент в монархиях Персидском заливе. Этот шаг был предпринят после многих лет политических тупиков и перестановок. «Недавние беспорядки на кувейтской политической сцене достигли той стадии, когда мы не можем молчать, поэтому мы должны принять все необходимые меры для достижения наилучших интересов страны и ее народа. Я ни в коем случае не допущу, чтобы демократия использовалась для разрушения государства», — зявил в этой связи эмир Мишаль аль-Ахмед. Среди семи статей конституции, действие которых приостановлено, есть одна, которая предусматривает, что новый парламент должен быть избран в течение двух месяцев после роспуска парламента, а также другая, в которой говорится, что законы должны утверждаться как парламентом, так и эмиром. Этот шаг фактически дает эмиру полный контроль над законодательством. 12 мая указом эмира был назначен новый состав парламента во главе с Ахмадом Абдуллой аль-Сабахом, племянником эмира. Несколько министров сохранили свои посты, в том числе министры нефти, финансов и иностранных дел, а также премьер-министр. Обычно 50 избранных членов парламента могут простым большинством вынести вотум недоверия любому министру или премьер-министру. Национальная ассамблея также играет определенную роль в утверждении выбора эмиром наследного принца. Законодательный орган может направлять делать запросы министрам и в целом препятствовать правительству проводить предпочитаемую им политику. «В первые десятилетия парламентской жизни Национальная ассамблея редко пыталась сместить министров или свергнуть правительства. В последние годы Национальная ассамблея становится все более напористой, вплоть до того, что правительству трудно многого добиться, не реагируя на [это]», — считает Майкл Херб, профессор Университета штата Джорджия. Такое разделение власти привело к параличу, парламент распускался четыре раза за последние пять лет. Ныне распущенный парламент был избран в апреле. Но, хотя роспуски происходят часто, приостановка работы парламента случалась только дважды: в 1976 и 1986 годах. В последние месяцы депутаты парламента обвиняли правительство в коррупции, в то время как кабинет министров заявлял, что парламент заблокировал запланированную диверсификацию экономики. «Нынешний правитель дал понять, что лично для него вопросы национального развития и стабильности превыше всего остального, и демонстрирует готовность пойти на этот решительный шаг, в отличие от двух предыдущих правителей», — полагет Шон Йом, эксперт по ближневосточной политике из Университета Темпл. В своем заявлении эмир Мишаль аль-Ахмед нацелился на неназванных должностных лиц, заявив, что они блокируют его попытки назначить наследного принца. «Некоторые люди зашли так далеко, что вмешались в полномочия эмира, включая его право выбирать своего наследного принца», — сказал он, заявив, что как эмир он имел исключительные права назначать своего преемника. Таким образом, суть вопроса снова в вопросах престолонаследия. Эмиру, пришедшему к власти в декабре прошлого года после смерти своего предшественника Навафа аль-Ахмеда аль-Джабера, еще предстоит выбрать наследного принца. «У нынешнего эмира явно нет терпения к какому-либо реальному парламентскому контролю над министрами. Вполне возможно, что он хотел выбрать наследного принца, не беспокоясь о реакции Национальной Ассамблеи», — считает Херб. Аналитики предупреждают, что события прошлой недели могут привести к подавлению инакомыслия и политической оппозиции. «Этот шаг может нанести ущерб уникальной кувейтской традиции плюрализма и либерализма, которая является исключительной не только в Персидском заливе, но и во всем арабском мире», — сказал Йом. Он добавил, что кувейтские активисты и критики вели себя «необычно тихо» с момента принятия решения, предполагая, что они, возможно, проявляют осторожность на случай «любого жесткого подавления общественного инакомыслия. В то время как некоторые кувейтцы приветствовали этот шаг, учитывая их истощение из-за разрыва отношений между законодательной властью и правительством, другие не желают приносить свои демократические нормы и практику в жертву эффективности государства». Кристин Диван, политолог из Института арабских государств Персидского залива в Вашингтоне, сказала, что этот шаг соответствует характеру эмира и его желанию назначить преемника: «Исходя из опыта работы в сфере безопасности, он не проявил особого аппетита к компромиссам в кувейтской политике и терпимости к парламентскому инакомыслию. Мы уже наблюдаем прекращение обычных для Кувейта открытых политических дебатов. Теперь, когда конституция отменена, нет никаких гарантий, что парламентская жизнь вернется». Некоторые комментаторы предположили, что этот шаг является частью региональной модели ограничения демократических элементов общества. Кристиан Коутс Ульрихсен, эксперт по Персидскому заливу из Института Бейкера, уверен, что: «Те пространства, которые действительно существовали в Персидском заливе для политической деятельности, были сужены за последние 15 лет». В этом контексте он перечислил Бахрейн, Саудовскую Аравию и ОАЭ как места, где «системные репрессии» и другие меры снизили политическую активность: «Таким образом, приостановка работы национальной ассамблеи в Кувейте является частью более широкой тенденции здесь». Херб считает, что, возможно, эмир хотел направить политику Кувейта в автократическое русло, как его соседи, но это будет нелегко: «Кувейт имеет очень долгую историю избирательной политики и участия населения, поэтому сделать Кувейт политически похожим на ОАЭ будет сложной задачей, которая не понравится многим кувейтцам».