16 июня с.г. Турция выдвинула Израилю следующие требования: 1) израильское руководство должно извиниться перед Турцией за нападение на турецкое судно «Мави Мармара», в результате которого погибли 9 человек, в т.ч. 8 граждан Турецкой Республики; 2) израильские власти должны дать согласие на проведение международного расследования инцидента, произошедшего 31 мая с.г. у берегов сектора Газа; 3) Израиль обязан выплатить компенсацию за причиненный ущерб активистам «Флотилии свободы»; 4) Израиль немедленно должен вернуть захваченные судна, принимавшие участие в гуманитарной акции, инициированной турецкой общественной организацией «Фонд гуманитарной помощи» (ФГП, ИХХ). В случае невыполнения израильской стороной этих требований в течение месяца Турция пригрозила применить санкции. Она аннулирует двусторонние отношения с Израилем, сведет уровень дипломатических отношений с чрезвычайного и полномочного посла до временного поверенного, внесет Израиль в так называемый «красный список», который запретит ему участвовать в проводимых турецкой стороной тендерах, а также ограничит сотрудничество в военно-технической области.(1)
Днем ранее, 15 июня с.г., турецкое правительство одобрило пакет санкций против Израиля, который был разработан на второй день после инцидента с «Флотилией свободы». Это действие турецких властей многими экспертами рассматривается в качестве «первого шага к полному разрыву дипломатических отношений» с Израилем. После вступления санкций в силу израильским судам будет запрещено входить в турецкие порты, а израильтянам – въезжать на территорию турецкого государства. Санкции также предполагают денонсацию всех ранее заключенных соглашений в сфере экономики, технологий, образования, культуры и спорта. Ожидается бойкот израильской продукции.(2)
Последние внешнеполитические действия Турции на Ближнем Востоке, безусловно, позволяют нам утверждать, что в турецкой внешней политике произошли серьезные перемены. Однако говорить о кардинальной смене внешнеполитических приоритетов, по словам министра обороны США Роберта Гейтса, все же рановато. В настоящее время наблюдается процесс не смещения Турции по оси Восток-Запад, как это пишется в ряде западных СМИ, а, скорее, формирования новой оси на образовавшихся вакуумных геополитических пространствах региона. Как справедливо в своей статье отмечает эксперт Турецкого центра международных отношений и стратегического анализа Джелалеттин Йавуз, процесс смещения по оси предполагает сближение с одним полюсом при отдалении от другого.(3) Однако Турция не стремится примкнуть к пока еще не существующему конкретному полюсу на Востоке, а старается сформировать такой полюс и занять в нем центральные позиции, поскольку в настоящее время, по мнению Дж. Йавуза, НАТО больше не гарант территориальной целостности Турции, а Израиль становится врагом. Поэтому, на наш взгляд, следует говорить не о смещении по оси, а о различиях в подходах к ближневосточным проблемам между Турцией и западными странами. Приоритетное значение Запада во внешней политике Турции сохраняется, просто теперь она стала «менее послушной», и пренебрегать растущим партнерством с восточными странами не станет. Это говорит о том, что аппетиты Турции увеличились, и удовлетворять их западным странам стало сложнее.
Лидеры правящей в Турции Партии справедливости и развития также неоднократно заявляли, что страна не сменила своих приоритетных внешнеполитических направлений. “Нынешнюю внешнюю политику турецкого государства можно назвать «активной», «нео-османской», но никак не «провосточной»,” – утверждают турецкие власти.(4)
Министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу в своей книге «Стратегическая глубина: международное положение Турции» писал, что раньше отношения Турции с международными организациями исламского мира воспринимались международным сообществом не в качестве сферы реального сотрудничества, а в качестве «элемента опоры», укрепляющей позиции турецкого государства на переговорах с другими акторами международных отношений. Именно поэтому отношения Турции с исламским миром рассматривались в качестве «ответной производной» от турецко-европейских и турецко-американских связей. Такой восприятие внешней политики Турецкой Республики привело к тому, что, с одной стороны, постепенно стало снижаться доверие исламского мира к Турции, с другой – был ограничен эффект, оказываемый турецким государством на ЕС и США.(5) С другой стороны, в своей книге, написанной в конце 90-х гг. прошлого столетия, А. Давутоглу отмечал, что расширение и углубление сотрудничества с Израилем усложняет и без того «серьезную проблему доверия» арабских стран к турецкому государству. По мнению главы турецкого внешнеполитического ведомства, задача вступления в ЕС становится все более «невыполнимой». Поэтому, по мнению А. Давутоглу, Турции необходимо срочно разработать комплексную ближневосточную стратегию, учитывающую международную реальность. В противном случае, региональная и континентальная политики Турции будут обречены на провал.(6) Эта мысль была высказана им более десяти лет тому назад, задолго до его вступления в должность министра иностранных дел. Судя по активной внешнеполитической деятельности Турции на Ближнем Востоке, можем предположить, что такая стратегия уже не только существует, но и активно реализуется.
Политический обозреватель американской газеты «The New York Times» (NYT) Томас Фридман тоже считает, что поведение нынешнего турецкого руководства вызвано, во-первых, отношением Европейского союза к Турции; во-вторых, «вакуумом лидерства» на Ближнем Востоке; в-третьих, слабостью светской оппозиции. Следует подчеркнуть, что в своей статье, опубликованной в NYT 15 июня с.г., Т. Фридман называет турецкое правительство «исламским».(7) Эксперт турецкой газеты «Milliyet» Кадри Гюрсель справедливо отмечает, что впервые в англо-саксонской прессе правительство, возглавляемое Р.Т. Эрдоганом, и его партия были названы «исламскими». До этого, отмечает К. Гюрсель, в отношении правящей в Турции политической партии использовались такие определения как «бывшая исламская партия», «партия исламского происхождения», «умеренно исламская партия», «религиозно-консервативная партия» и т.д.(8)
Таким образом, можно констатировать, что перемены в ближневосточной стратегии Турции вызваны ее стремлением заполнить образовавшийся геополитический вакуум в регионе и тем самым изменить в свою пользу баланс сил на Ближнем Востоке. Именно наличие в регионе таких геополитических вакуумных пространств и определяет основные «штрихи» турецкой региональной политики.
Итак, на основе изложенных выше материалов и рассуждений можно сделать следующие выводы:
1. Очевидно, что Турция превращается в мощную региональную державу.
2. Свою мощь Анкара стремится использовать в процессе формирования нового баланса сил на Ближнем Востоке.
3. Западу приходится по-новому выстраивать свои отношения с Турцией.
Теперь постараемся, используя полученные выводы, дать оценку возможным последствиям сближения Турецкой Республики с восточными странами. Начнем с позитивных результатов для Турции:
1. Общепринято, что в последнее время центр тяжести силы стал смещаться с Запада на Восток и в Азию. Глобальный экономический кризис сильно потряс Европу. Поэтому логично, что Турция не собирается связывать свою дальнейшую судьбу только с западными странами. Она расширяет сотрудничество со странами Востока, что повышает ее политическое влияние и международный престиж.
2. В 2004 г. торговый оборот с арабскими странами составлял около 13 млрд долл. США, сегодня он достигает 30 млрд долл. США. То есть, смещение по оси в пользу восточного направления имеет выгодные последствия для турецкого государства и с экономической точки зрения.
3. Турция, которую годами «унижали» у порога Европейского союза, вдруг обрела «чувство собственного достоинства». Путем реализации процесса, ведущего к созданию на Ближнем Востоке региональных зон безопасности, свободной торговли и безвизового режима, Турция стремительно превращается, по словам турецких политологов, в «региональную супердержаву».
4. Турецкая Республика проявляет интерес к проблемам региона и выступает в роли посредника в различных процессах урегулирования региональных кризисных ситуаций, что, по мнению турецких властей, укрепляет стабильность в регионе. Запад, по утверждению турецких политологов, не против проявления Турцией подобных инициатив, что заметно повышает значение Турции в глазах европейских лидеров. Так, министр иностранных дел Италии Франко Фраттини, выступая 14 июня с.г. на люксембургской встрече министров иностранных дел стран-членов ЕС, отмечая важность турецкого посредничества в диалоге европейских стран с государствами Ближневосточного региона, заявил, что «Европа не может себе позволить потерять Турцию».(9)
Что касается вопроса о возможных негативных последствиях сближения Турции с арабскими странами, то следует отметить следующее:
1. Турция увеличивает свою мощь, позиционируя себя в качестве «культурно-цивилизационного», «энергетического», «торгово-экономического» и «политического» моста между Востоком и Западом, а также Севером и Югом. Однако в случае дальнейшего сползания к Востоку будут постепенно ослабляться институциональные связи турецкого государства с Западом. Особенно это касается ЕС, США и НАТО.
2. Ценности и демократические принципы, к которым так стремится Турция, имеют не восточное, а западное происхождение, и получили они свое развитие не в восточных, а западных странах. Тот уровень развития, который был достигнут Турцией за последнее десятилетие, стал возможным в результате процесса демократизации и реформ в сфере прав человека, которые по большому счету осуществлялись и ускорялись благодаря и за счет поддержки и требований со стороны Запада. Особенное влияние оказал процесс вступления турецкого государства в Европейский союз. А при ослаблении связей с западными странами в Турции могут усилиться тенденции к пренебрежению демократическими стандартами. Более того, склонности некоторых турецких лидеров к установлению в стране элементов авторитарного правления станут менее управляемыми.
3. Анкара укрепляет свои связи с арабским миром, и это, по мнению турецких экспертов, хорошо. Однако при этом она «чересчур раскрывает свои объятия предельно отсталым и экстремистским элементам региона». Очевидно, что отношения турецкого руководства с режимом Омара аль-Башира в Судане, М.Ахмадинежадом и группировкой ХАМАС зашли весьма далеко. Анкару стали воспринимать в качестве их «защитника» и «адвоката», и этот новый статус все больше удивляет и настораживает мировое сообщество.
1. Bila F., Turkiye’den Israile’e: Buyukelcilik yerine maslahatguzarl?k // Milliyet, 17.06.2010.
2. http://www.rosbalt.ru/2010/06/16/745544.html
3. http://www.turksam.org/tr/a2081.html
4. http://www.milliyet.com.tr/davutoglu-bir-gun-mescid-i-aksa-da-namaz-kilacagiz-/asli-aydintas-bas/siyaset/yazardetay/15.06.2010/1250500/default.htm?ref=haberici
5. Davutoglu, A., Stratejik Derinlik: Turkiye’nin Uluslararas? Konumu, Istanbul, 2009, s. 262.
6. Davutoglu, A., a.g.e., s. 142.
7. http://www.nytimes.com/2010/06/16/opinion/16friedman.html
8. Milliyet, 17 Haziran 2010.
9. http://www.zaman.com.tr/haber.dishaberno0995462