- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

ЮНАМИД: оценки ситуации в Дарфуре

Согласно последним аналитическим выкладкам миссии ООН в Дарфуре (ЮНАМИД) ситуация в зоне их ответственности в настоящее время характеризуется следующими факторами:

1.Резкое ужесточение военного присутствия суданской армии в регионе в связи с предстоящим в январе 2011 года референдумом о независимости Южного Судана, что обусловлено элементами новой стратегии по Дарфуру, которая была принята суданским руководством в сентябре с.г. Указанная тенденция (усиление силовиков) особо остро проявилась в последние три месяца (июнь, июль, август). Осень в этом плане ожидается еще более тревожной, так как предполагается усиление этой тенденции. Это, прежде всего, будет касаться расформирования лагерей для временно перемещенных лиц, которые характеризуются Хартумом как «очаги распространения деструктивных элементов, угрожающих национальной безопасности и суверенитету Судана». Указанная модель была апробирована во время последних событий в лагере Калма, что само по себе создало прецедент для усиления присутствия армии в лагерях «с целью охраны мирного населения». При этом в Хартуме не учитывается тот факт, что значительное количество племенных шейхов рассматривают «новую стратегию Хартума» как «новую фазу продолжающегося геноцида в Дарфуре». И расформирование лагерей для беженцев здесь рассматривается как начало этого геноцида.

Тем не менее, в последние полгода не следует ожидать усиление ограничительных мер со стороны суданского аппарата безопасности в зоне мандата ЮНАМИД, что могло бы серьезно осложнить выполнение мандата миссии по обеспечению безопасности мирного населения; доставки гуманитарных грузов и продовольствия и т.п. При этом следует отметить, что, несмотря на гарантии сохранения условий для выполнения мандата со стороны центрального командования, местные руководители силовиков в ряде случаев проявляют самостоятельность в вопросе ограничения работы ЮНАМИД, что выражается в снижение разрешенных и согласованных с ними количества авиаперелетов миссии, вербальных угроз и т.п. Это связано с тем, что Дарфур остается зоной «чрезвычайного положения», и руководители аппаратов безопасности зачастую принимают решение по обстановке, не согласовывая их с центральным руководством или согласовывая «по факту».

Пока такое положение вещей будет сохраняться, и руководство армии и безопасности не сможет наладить четкую систему контроля и управления (что маловероятно в среднесрочной перспективе), будут сохраняться и все моменты, осложняющие деятельность миссии: запрет на полеты после захода солнца; недостаток технического снабжения тактического вертолетного крыла и т.п.

Решимость руководства национальных вооруженных сил завершить процесс мирного урегулирования в этом году остается очень высокой. Руководство в Хартуме неоднократно подчеркивало, что «сепаратизм на Юге» серьезно осложняет достижение полномасштабного мирного урегулирования в Дарфуре. В этой связи, несмотря на все переговоры с правительством в отношении функционирования лагерей для временно перемещенных лиц, совершенно логичным будет ожидать их расформирования до конца этого года с переселением их обитателей в более мелкие лагеря или в места их постоянного проживания.

2. Проблема ограничения действия миссии, связанна с внутренними проблемами. К ним необходимо, прежде всего, отнести отсутствие желания проявлять инициативу при недостатке критического взгляда на происходящее из штаб-квартиры. В этой связи в действиях миротворцев наблюдается некоторая пассивность, что отражается на недостаточном патрулировании вверенных по мандату миссии областей. Кроме того, имеется и некоторая хаотичность принятия решений в центре, что выражается в спорадичности принимаемых решений.

За все время действия миссии был зафиксирован 121 случай «ограничения» деятельности ЮНАМИД: 46 из них осуществлялись вооруженными силами; 19 – службой безопасности; 10 — местными командирами племенной милиции, лояльными правительству; 39 – различными группировками повстанцев (ДСР, СОД-Нура и др.). При этом военнослужащие ООН не демонстрировали готовность к оказанию сопротивления, особенно когда подвергались нападению неустановленных лиц. Все это диктует пересмотр тактики действия по обеспечению эффективного выполнения мандата миссии по защите мирного населения. Новая тактика предусматривает переход на совместное патрулирование вместе с военнослужащими суданских вооруженных сил районов ответственности. Это придаст новый импульс деятельности военнослужащих ООН и позволит им расширить зону патрулирования, особенно в т.н. «проблемных районах», находящихся под контролем лояльных правительству групп повстанцев. Это же позволит снизить количество человеческих и материальных потерь, число которых резко возросло за прошедший год: произошло 143 вооруженных инцидента с гибелью 13 миротворцев и похищением или уничтожением 48 автомашин. Такая тактика обусловлена еще и кардинальным отличием ситуации в Дарфуре от ситуации в Южном Судане. В Дарфуре, в отличие от Юга, отсутствует некое полномасштабное соглашение о мире, которое выполняется сторонами; нет четкого этнического различия; а повстанческие движения обладают очень скромной историей своего развития и становления.

3. Неясность с подписанием полномасштабного мирного договора по Дарфуру. Практика катарских миротворцев по достижению сепаратных договоренностей с различными группами повстанцев не дает большого шанса выйти на заключение полномасштабного мирного договора по Дарфуру с привлечением к нему основных «не подписантов» в лице ДСР и СОД-Нура. Более того, после проведения референдума о независимости Юга страны и в связи с не урегулированностью статуса Абъея с большей долей вероятности следует ожидать активизацию повстанческих групп в Дарфуре. На это открыто делает ставку как руководитель ДСР Х.Ибрагим, так и А.Нур.

«Половинчатость» результата мирных переговоров в Дохе происходит, в том числе, и по причине неясности форма участия представителей гражданского общества региона в переговорном процессе. Все основные решения принимаются в формате правительство — руководители повстанческой группы без учета интересов здравоохранения, обучения предоставления рабочих мест и т.п. для основной массы населения региона. Участие в таком контексте представителей гражданского общества в переговорах в Дохе скорее тормозит сам процесс мирного урегулирования и лишает различные группы населения Дарфура их национальной самоидентичности. Это в свою очередь ограничивает достигнутые договоренности уровнем руководителей местных повстанческих группировок, которые не учитывают глубинные интересы большой массы населения, что, в конечном счете, приведет к новой вспышке насилия. В этой ситуации основным инструментом воздействия на ситуацию со стороны руководства миссии остается продолжение и активизация работы с местным населением с целью его более действенного вовлечения в переговорный процесс.

Общий вывод из представленного доклада следующий. Руководство миссии все более активно ратует за достижение разумного компромисса с суданским правительством в сфере обеспечения безопасности в Дарфуре с передачей суданским силовикам значительной части полномочий своего мандата. Одновременно усиливается самостоятельная роль миссии в рамках проводимой Афросоюзом линии по организации альтернативного «катарской инициативе» переговорного процесса под эгидой этой организации.