Согласно просочившейся в СМИ на текущей неделе информации, администрация Х.Карзая в течение нескольких лет являлась получателем иранских финансовых средств. По признанию Президента Афганистана, их объем составлял порядка 1 млн. долларов в год.
Примечательно, что данная Х.Карзаем аргументация причин получения такой помощи, в принципе, не вызывает особых сомнений в ее логичности. В частности, им было отмечено, что США и другие западные страны также задействуют аналогичные механизмы оказания Афганистану такого содействия. Деньги, по словам афганского лидера, направлялись на поддержку местного населения, хотя и объективно стимулировали укрепление афгано-иранских отношений.
По мнению автора, имевшая место раздраженная реакция Запада по данному вопросу обусловлена не столько стремлением Ирана войти в круг оказывающих Афганистану финансовую помощь государств и, соответственно, обеспечить наращивание своего политического присутствия в этой стране. Ведь в условиях сохраняющегося военного присутствия США и их союзников в Афганистане их рычаги воздействия на Кабул неизмеримо больше, нежели, пусть и подкрепляемые финансовым содействием и культурно-языковой близостью, иранские.
Речь, скорее, идет о том, что всплывшее на поверхность, но ранее уже подозревавшееся, стремление Ирана обеспечить себе стабильность на восточных границах путем стимулирования проиранских настроений в администрации Х.Карзая способно разрушить долго выстраивавшуюся Вашингтоном региональную систему отношений, ориентированную на поддержку американских стабилизационных планов в Афганистане.
Отличительной особенностью этой системы является ее ориентированность на вовлечение Пакистана в процесс нормализации обстановки на афганском треке. Это, в свою очередь, стимулирует ревностное отношение Исламабада к попыткам региональных государств, причем не только Индии, но и Ирана, к наращиванию своего влияния на Кабул. Религиозные расхождения (по линии суннизм-шиизм), несоответствие внешнеполитических установок (по линии умеренный проамериканизм-радикальный антиамериканизм) объективно ставят Тегеран и Исламабад на противоположные стороны развернувшейся вокруг Афганистана шахматной партии.
Вашингтон в складывающейся ситуации вынужден выступать в качестве «адвоката» пакистанской стороны, с чем, собственно, и связана его резко негативная реакция на иранское финансовое содействие Кабулу.
Дело в том, что над американской политикой в Афганистане продолжает довлеть пакистанский фактор. Для Исламабада ИРА традиционно выступала в качестве важного элемента стратегии Пакистана по обеспечению своей национальной безопасности. Это выражалось как в стремлении не допустить излишнего наращивания влияния в Индии в Афганистане, что, по убеждению пакистанского военного руководства, чревато реализацией курса Нью-Дели на «стратегическое окружение Пакистана», так и попытках обеспечить присутствие в афганском политическом истэблишменте проводников своего влияния.
Проблема для Вашингтона, по мнению автора, заключается в том, что Исламабад сохранил инструментарий продвижения своих интересов на афганском треке, задействованный еще в 80-х годах прошлого века – использование сил вооруженной оппозиции, действующих в Афганистане и опирающихся на пакистанскую поддержку. Однако если в период пребывания советского контингента на афганской территории такие заигрывания Пакистана с экстремистскими группировками отвечали внешнеполитическим установкам США, то в настоящее время они создают серьезные проблемы в антиталибской стратегии американцев. Так, Исламабад выступает категорически против задействования силы в отношении пропакистанских подразделений боевиков (речь, прежде всего, идет о т.н. «Сети Хаккани», базирующейся в северо-западных районах Пакистана и весьма активно действующей против коалиционных войск в ИРА), а также реализации какой-либо схемы постконфликтного восстановления Афганистана, не предусматривающей важной роли для поддерживающих Пакистан сил.
Положение дел, в силу жизненной важности для пакистанцев афганской составляющей своей политики, не смог изменить ряд трехсторонних саммитов, проведенных в США с участием лидеров ИРА и Пакистана. В итоге Вашингтон, традиционно рассматривающий пакистанскую сторону в качестве своего важного союзника в регионе и опасающийся потерять свое влияние на него, вынужден действовать в Афганистане с постоянной оглядкой на Исламабад (последний, в свою очередь, понимает, что запас прочности лояльной к Пакистану политики США в силу настроя американской общественности и амбициозной программы Б.Обамы на афганском направлении не бесконечен, и вынужден закрывать глаза на использование американских беспилотников против отдельных талибских сил на своей территории).
С учетом этого, как представляется автору, иранские возможности по расширению влияния на афганскую сторону будут по-прежнему ограничены (разумеется, речь идет о влиянии через прямые финансовые вливания в официальном порядке; неофициальные каналы проведения иранских интересов по-прежнему сохраняют силу). Попытки Тегерана традиционно сослаться на имеющийся заговор со стороны США и других западников в целях блокирования афгано-иранского взаимодействия может быть относительно легко блокирован Вашингтоном путем подкрепления своих позиций тезисом о заботе о региональной стабильности, подкрепляемой соответствующей позицией Исламабада (в силу указанных выше причин проамериканская позиция Пакистана, в принципе, сомнений не вызывает).