Взаимоотношения между Тегераном и Нью-Дели за последние годы стремительно деградировали, скатившись от стратегического партнерства и безусловной взаимной поддержки на международной арене до сдержанности, граничащей временами с недоверием и откровенной нестыковкой позиций. В этом, как считают многие эксперты, – безусловная заслуга американской дипломатии. Наращивая давление на Тегеран по всем фронтам, Вашингтону удалось предложить индийскому руководству «бонусы», перевесившие прежние соображения в пользу укрепления партнерских связей с ближневосточным соседом.
С другой стороны, для регресса в политической сфере сотрудничества возникли и вполне объективные предпосылки. Близкие в период президентства С.М.Хатами позиции двух стран по целому ряду актуальных международных проблем оказались «разведены» с победой на общенациональных выборах в Иране неоконсерваторов во главе с М.Ахмадинежадом. Смена власти в Тегеране отодвинула на второй план концепцию «диалога между цивилизациями», идею сбалансированного, многополярного мира и другие внешнеполитические установки иранских либералов, которые обеспечивали общность политических взглядов руководства двух стран. Внешне агрессивная, сугубо прагматичная и местами бескомпромиссная политика иранских неоконсерваторов, да еще и с растущей претензией на роль регионального лидера, способствовала постепенному охлаждению политических отношений с некогда стратегическим партнером. Более того, Иран не смог найти свое место в новом политическом блоке развивающихся экономик, выпав окончательно из оси Россия-Индия-Китай. Взамен был создан БРИК, подтянувший бразильцев.
Большая доля ответственности за сворачивание двустороннего политического диалога лежит, конечно, и на индийском руководстве. Оно с годами все более втягивалось в орбиту американских интересов и откровенно игнорировало мнение Тегерана по ряду животрепещущих тем, включая ядерную программу. Тем более, что в вопросе сдерживания радикализующегося Пакистана индийцы могли все более рассчитывать на американскую помощь, не нуждаясь, как ранее, в поддержке со стороны влиятельного Ирана.
Кризис в политической жизни двух стран наглядно сказался на всех составляющих двустороннего сотрудничества. В итоге фактически «провисли», либо оказались дезавуированы многие стратегические договоренности, заключенные за последнее десятилетие между Ираном и Индией в различных сферах торгово-экономического сотрудничества. Так и не оправдал себя в полной мере проект транспортного коридора «Север-Юг», рассматриваемый его разработчиками как главная магистраль продвижения товаров и услуг из Европы в Южную Азию через Иран и Индию. Застопорились многие перспективные разработки и интересные идеи в сфере энергетики и промышленности.
Наиболее красноречивая ситуация — с амбициозным проектом прокладки газопровода Иран-Пакистан-Индия, разработку которого индийская сторона была вынуждена приостановить в конце 2000-х гг. Притом, что несколькими годами ранее Тегеран и Нью-Дели заключили стратегическое соглашение на 25 лет, гарантирующее, как минимум, ежегодный экспорт 5 млн тонн иранского сжиженного газа в Индию. В обмен на такой шаг Индия получила от США долгосрочную поддержку в развитии национальной мирной атомной энергетики. Заключенное в 2008 г. двустороннее соглашение между США и Индией на этот счет способствовало снятию с Индии запрета на поставки ядерных материалов и технологий Группой ядерных поставщиков (ГЯП) в том же 2008 г.
Но еще более сильный удар по ирано-индийским газовым перспективам нанесло подписание осенью 2010 г. четырехстороннего соглашения между Индией, Пакистаном, Афганистаном и Туркменистаном о сооружении регионального газопровода. Стало окончательно ясно, что Иран будут выводить из игры, а роль главного источника природного газа для нового проекта призван сыграть все сильнее втягивающийся в американскую орбиту влияния Ашхабад. Примечательно, что эти кардинальные изменения в стратегическом балансе пока не сильно повлияли на двусторонний товарооборот между Ираном и Индией, который в 2008 г. достиг рекордных 13 млрд долл. (в 2003 г. не превышал 3 млрд долл.). Думается, что и не повлияет – этому во многом способствует твердый экономический прагматизм обеих сторон.
Другой неприятный эпизод в ирано-индийском сотрудничестве неожиданно возник в конце 2010 г. в нефтяном секторе – главном индикаторе двустороннего товарооборота. Иран является на сегодня одним из главных и все более преуспевающим поставщиком сырой нефти на индийский рынок (15% совокупного импорта индийской нефти). Официально «сбой» произошел с подачи индийских властей, неожиданно объявивших в конце декабря 2010 г. о решении изменить существующие правила оплаты поставок иранской нефти, отказавшись от механизма Азиатского клирингового союза, заложенного еще в 70-е гг.
Мотивировка – механизм не прозрачен, морально устарел и не позволяет отслеживать реальное вовлечение в сделку иранских компаний, возможно подпадающих под международные санкции. В качестве альтернативы индийские партнеры предложили Тегерану «назначить уполномоченный банк в Европе» для осуществления дальнейших сделок с нефтью. Ответ Иранской национальной нефтяной компании последовал отрицательный. Симптоматично, что торговля нефтью с Ираном предметом международных санкций не является. Но регулярное давление со стороны «старшего брата» по поводу соблюдения санкций в отношении Ирана Индия испытывает колоссальное. Тем более, что за введение таковых Нью-Дели проголосовал в Совете Безопасности ООН осенью с.г. Да и в отличие от тех же китайцев, противопоставить этому давлению что-либо индийцы не в состоянии. В обмен на лояльность, как полагают эксперты, президент Б.Обама пообещал индийским партнерам поддержку в вопросе обретения Индией места постоянного члена СБ ООН в случае его реформирования и расширения. Такие обещания и многие другие «бонусы», в частности, в сфере военно-технического сотрудничества, по мнению местных аналитиков, американский президент щедро раздавал в ходе своего визита в Индию в ноябре 2010 г. Не прошло и двух месяцев, как Нью-Дели совершил «нефтяной демарш» в отношении Тегерана. На кону оказались 12 млрд долл. ежегодного товарооборота между Ираном и Индией в сфере торговли нефтью и нефтепродуктами. Причем, в случае потери иранского источника Индия как крупный импортер нефти, грозит столкнуться с серьезными экономическими проблемами. Поиски новых нефтяных источников в условиях резкого взлета цен на нефть в начале 2011 г. может привести к увеличению нагрузки на индийский бюджет и, соответственно, на кошельки налогоплательщиков. А это грозит социальным взрывом внутри страны и критикой в адрес правительства в связи с «марионеточной» применительно к США позицией по Ирану.
Пока сохраняется шанс, что ситуация все-таки не выйдет из-под контроля – в таком сценарии нет заинтересованности ни у Тегерана, ни у Нью-Дели. К переговорам по урегулированию приступили Центробанки двух стран, пытаясь найти компромиссный вариант решения проблемы. Пока же Тегеран заявил, что не готов продолжать поставки нефти Индии на новых, изменившихся условиях. В качестве компромиссной схемы стороны изучают возможность перехода при оплате сделок на «нейтральную, отличную от американского доллара и евро валюту».
Думается, что нынешние проблемы во взаимоотношениях Ирана и Индии носят временный, конъюнктурный характер. Скорее всего, нынешнее демонстративное отчуждение Нью-Дели является не более, чем тактическим ходом в условиях беспомощности противопоставить что-либо американскому давлению. Тем более, что предлагаемая США сделка, особенно по мирному атому, реально выгодна индийцам. В то же время в долгосрочном плане очевидна объективная заинтересованность и потребность двух крупных государств региона в устойчивом и стабильном сотрудничестве – как политическом, так и экономическом. Поэтому восстановление стратегического уровня взаимоотношений между Тегераном и Нью-Дели представляется неизбежным.