Волна протестов в Иордании, прокатившаяся в январе-феврале с.г., создала у целого ряда аналитиков мнение, что и это государство переживает революционные события и вполне в скором времени может встать в один ряд с Тунисом, Египтом, Йеменом и Ливией. На самом деле, в Иордании есть своя очень серьезная специфика. Хотя имеется и целый ряд схожих моментов.
Смеем предположить, что в основе арабских революций, а точнее бунта арабской улицы, лежит мировой финансовый кризис, последствия которого наконец-то докатились до низов «глобального пролетариата» — то есть стран «третьего мира». Вызванный кризисом рост цен на продовольствие, топливо и социальные услуги прежде всего ударил по бедным странам, которые в силу скудости ресурсов не могут обеспечить себя продовольствием и энергоносителями и ориентированы на их импорт. Отсюда рост социальной напряженности и неизбежный их прорыв в виде массовых протестов против правящих элит. Но поскольку истинные причины тягот и лишений массам не видны, первое, что им приходит на ум — за трудным положением народа стоит коррупция, непотизм и тирания режима. Отсюда и происходит (как это было в Тунисе) трансформация лозунгов «Даешь хлеб и работу!» в «Даешь отставку режима!».
С «социалки» началось и в Иордании. 14 января 2011 г. сотни протестующих вышли на улицы Аммана, Керака, Ирбида и Дибана (провинция Мадаба). Бывший мэр Керака Тауфик аль-Бутуш заявил в интервью «Рейтер», что люди выступают «против политики правительства, выражающейся в высоких ценах и увеличение налогового бремени». Схожие заявления прозвучали и в остальных местах.
Уже в следующую пятницу (любимые дни массовых шествий) оппозиция выдвинула ряд политических требований: свобода слова в СМИ, новые законы о выборах и общественных собраниях, формирование правительства на основе парламентского большинства, отмена принятых в период чрезвычайного положения поправок в Конституцию 1952-го года. Нового, правда, ничего нет: все эти тезисы стоят на повестке дня более 15 лет.
Пятница 28 января стала днем самых массовых, пожалуй, демонстраций, когда тысячи иорданцев вышли на улицы, требуя перемен под лозунгами ухода правительства и борьбы с коррупцией, безработицей и бедностью… Единственное, что отличало все эти январские действа от предыдущих лет — шествия не запрещали, не разгоняли, и по их окончании «зачинщиков» в околоток не тащили (как тут не вспомнить, к примеру, события в Кераке и Маане в 1996 г.). А причина одна — на фоне событий в Тунисе, Бахрейне и Египте и известной на этот счет позиции Запада репрессии смотрелись бы очень плохо. Так можно и ежегодной помощи лишиться.
Упомянем еще одно новшество зимы 2011 г. — началось «глухое ворчание» в адрес короля. Известный иорданский оппозиционер Лейс Шбейлат заявил на митинге 14 января, что «ответственность лежит на том, кто правительства назначает, ибо борьба с коррупцией начинается с головы». Некоторые другие деятели тоже начали намекать на ответственность монарха за беды людей. Конечно, об уходе Абдаллы пока речи нет. Но ведь еще не вечер…
Разумеется, основным «козлом отпущения» стало правительство Самира Рифаи. Поскольку смена кабинета является в королевстве традиционным способом снятия социальной напряженности, уход С.Рифаи стал делом предрешенным, хотя нынешняя социально-экономическая ситуация в ИХК — во многом не является результатом именно деятельности кабинета С.Рифаи и его предшественников. Ее спровоцировал финансовый кризис как элемент обострения общего кризиса нынешней товарно-денежной цивилизации. И вряд ли иорданская элита, тем более взращенная в США и Великобритании, могла сделать что-либо кардинальное в этих условиях. Тем не менее, аналитики уверены и настаивают: будь политика иорданского государства более социально ориентированной и менее благоволящей к местной олигархии и ее коррупционно-воровским делам, протесты не были бы такими массовыми и не ставили бы под вопрос будущее режима. Может быть, и так…
В условиях финансового кризиса дефицит госбюджета Иордании вышел на (по итогам 2009 г.) 2 миллиарда долларов (9% ВВП), инфляция только в декабре 2010 г. достигла 6,1%, официальная безработица — 12,9% (неофициальная — 20-25%), бедность — 25%. Многие уже не живут, а выживают. При этом роскоши в зажиточном Западном Аммане тоже стало зримо больше. Пропасть между богатыми и бедными сегодня глубока как никогда раньше.
Еще до своей отставки (1 февраля 2011 г.) С.Рифаи попытался сделать некоторые шаги для купирования недовольства. Было объявлено о выделении пакета в 550 млн долларов для субсидирования топлива, бытового газа (в баллонах) риса, сахара и мяса, оклады гражданских служащих и аппарата госбезопасности были повышены на 20 динаров (28 долл.). Но ведь вся беда в том, что в нынешних условиях даже самый «народный» кабинет обречен на неуспех, ибо ему негде изыскивать безболезненно для госбюджета дополнительные средства на социальные нужды и субсидии товаров первой необходимости. А продовольственные и нефтяные цены на мировых рынках продолжают расти.
Именно поэтому исламисты отказались (а уж как их зазывали) войти в новое правительство Мааруфа Бахита. Причину, конечно, они обозначили иную — «допустимое участие (в кабинете) для нас это такое, которое произойдет через национальный консенсус и парламентские выборы…» (глава Фронта исламского действия Хамза Мансур в интервью Франс-Пресс). На деле «братья-мусульмане» просто не хотят делить ответственность с премьером за гарантированный провал в улучшении социально-экономической ситуации.
С уходом С.Рифаи, кстати, протесты не прекратились. Очередным массовым шествием была отмечена пятница 4 марта. Провозглашенный новым премьером М.Бахитом национальный диалог не привел к сворачиванию демонстраций, тем более, что «братья-мусульмане» приемлют только одну форму диалога с властью — принятие ею всех требований исламистов. С секуляристами (тем же движением «Идущие») в этом смысле легче: их деятельность почти полностью зависит от западных НПО, и потому режим в принципе имеет представление о том, как вести с ними диалог.
Еще один очень важный момент в нынешних протестах — нападки на королеву Ранию и её палестинскую родню. Ни для кого не секрет, что палестинцы негласно дискриминируются при приеме на госслужбу, в армию и полицию, испытывают проблемы с гражданством. Будучи выходцем из Тулькарема (хотя и родившись в Кувейте), Рания Ясин с самых первых дней своего королевского статуса активно помогала своим соплеменникам, используя «административный ресурс». Причем оказывая содействие обычным людям из числа выходцев с Западного берега р.Иордан, не забывала она и своих ближайших родственников и их партнеров. В итоге узкая группа близких к ней лиц фактически стала олигархической структурой.
Все это не один год вызывало злобу у коренных иорданских кланах. Хотя выплески на этот счет уже были (например, знаменитое письмо королю в 2007 г. экс-депутата от влиятельного племени Аббад Ахмеда аль-Овейди аль-Аббади), все эксцессы загонялись дворцом и спецслужбами внутрь. Сейчас, в условиях массовых выступлений по всему Ближнему Востоку, эту тему таки вытащили на поверхность. С легкой руки корреспондентки Франс-Пресс в Аммане Рэнды Хабиб в СМИ появилось т.н. Письмо иорданских кланов, где королю фактически выставили ультиматум: «или королева, или безопасность страны». То есть на кону оказалась лояльность бедуинских кланов. А это уже серьезно. И хотя дворец тут же инспирировал кампанию свидетельствования монарху этой лояльности со стороны кланового сообщества, проблема осталась и вовсю обсуждается на интернет-форумах. Причем, многие коренные иорданцы не стесняясь обвиняют королеву в «коррупции» и «потворстве разворовыванию национальных богатств» Иордании, а палестинцы (иорданские и не только) вовсю защищают королеву Ранию как жертву «иорданского национализма».
Таким образом, из-за спины социально-экономических требований вылезли иордано-палестинские противоречия, у которых, как думается, еще все впереди. Конечно, режим будет маневрировать, используя тезис о «необходимости учесть мнение всех регионов и сегментов общества» (заявление журналистам спикера правительства Т.Адвана от 24-го февраля). В переводе на понятный язык это означает, что подходы трайбалистской глубинки обязательно будут пущены в ход. А она практически единодушно за «сдерживание палестинцев». Так, большинство опрошенных газетой «Джордан Таймс» шейхов (номер от 2 марта 2011) не желает менять нынешний Закон о выборах с его системой «один человек — один голос» и нарезкой избирательных округов в пользу клановых районов, ибо только в этом случае большинство парламента могут составлять коренные иорданцы, чьи исконные территории лежат вне больших городов.
Если же власть уступит напору толпы (а такова сейчас региональная тенденция — в ответ на протесты объявлять сломя голову о начале реформ) — и начнет «демократизацию», то негласный зажим палестинцев, а именно он препятствует размыву иорданского характера ИХК, сохранить не удастся. Этим откроется верный путь к палестинизации Иордании, ибо выходцы из Палестины и их потомки составляют сегодня порядка 60% населения королевства. Безболезненным такой процесс быть просто не может, и тогда на горизонте замаячит призрак «Черного сентября», то есть вооруженного гражданского конфликта. А это уже далеко не египетский » Ат-Тахрир».
Такие вот перспективы просматриваются с площадок нынешних иорданских «дней гнева».