В середине февраля 2011 года в Москве состоялась презентация доклада (стратегического досье) Международного института стратегических исследований в Лондоне «Возможности Ирана в сфере создания ядерного, химического и биологического оружия: совместная оценка». Его представил известный американский эксперт, руководитель программы по нераспространению оружия массового уничтожения (ОМУ) и проблемам разоружения этого института Марк Фитцпатрик. В целом доклад носит выдержанный характер, а приведенные оценки совпадают с мнением большинства западных экспертов о возможности создания Тегераном ядерного оружия в течение двух лет.
В стратегическом досье детально рассмотрены все возможные пути получения Ираном оружейного урана (плутония). При этом особое внимание уделено оценкам производственных потерь в процессе обогащения урана, перевода его в металлическую форму и изготовления соответствующих полусфер. Показано, что первоначальные потери составляют 50% при обогащении и еще 50% при дальнейшей работе с ядерным материалом. Следовательно, для изготовления одного ядерного боезаряда потребуется не 25, а 50 кг урана оружейного качества. Это будет сдерживать производство первого боезаряда. В дальнейшем производственные потери можно уменьшить за счет, например, повторного использования наработанного ядерного материала.
Скорость возможного накопления в Исламской Республике Иран (ИРИ) оружейного урана будет зависеть от типа и количества используемых газовых центрифуг, степени начального обогащения по урану-235 и его концентрации в обедненном уране. При получении ядерного топлива такая концентрация обычно составляет от 0,2 до 0,3% по урану-235, но с целью максимально быстрой наработки высокообогащенного урана (ВОУ) она может быть увеличена до 0,5%, что приведет к росту производственных потерь. При этом, наработка оружейного урана на основе обогащенного до 3,5% будет в семь раз быстрее, чем при использовании в качестве исходного материала природного урана. Если же начинать обогащение с 20%, то этот процесс будет в пять раз быстрее, чем при обогащении с уровня 3,5%.
Иранские специалисты могут начать производство урана оружейного качества в Натанзе на предприятии по обогащению урана или на экспериментальном предприятии, на котором осуществляется тестирование новых типов газовых центрифуг и наработка обогащенного до 20% урана. Они могут также использовать хранящийся там низкообогащенный уран (НОУ) для дообогащения на ядерном объекте в Фордо или каком-либо незадекларированном объекте. Выявить это инспектора Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) смогут в течение 1-3 недель. Этот срок можно было бы уменьшить до одного дня, если Иран согласился установить соответствующие камеры дистанционного контроля. Однако Тегеран отказывается делать это, ссылаясь на возможные электрические и другие помехи, препятствующие работе установленного оборудования.
Согласно данных, переданных по сети «черного рынка» Абдул Кадир Хана, для производства в год 30 кг урана оружейного качества (без учета потерь ядерного материала) достаточно 5832 газовые центрифуги Р-1. Их них 3936 центрифуг необходимо для получение НОУ, обогащенного до 3,5% по урану-235; 1312, 456 и 128 центрифуг – для дообогащения до 20%, 60 и 90% соответственно. При этом концентрация урана-235 в обедненном уране на последних трех стадиях допускается равной 0,7%.
ИРИ уже имеет 5184 работающие газовые центрифуги и ей накоплено 3119 кг гексафторида урана со степенью обогащения до 5% по урану-235 и 44 кг, обогащенного до 20%. В случае принятия Тегераном решения о создании ядерного оружия это позволит ускорить процесс наработки необходимого расщепляющегося материала. Если же учитывать только созданный в ИРИ уровень инфраструктуры, возможные потери ядерного материала и необходимость изменения конфигурации каскадов газовых центрифуг, то, по оценкам западных экспертов, иранские специалисты могут произвести первый ядерный боезаряд за 1 год и 7 месяцев. На создание каждого последующего боезаряда потребуется 32 недели.
В настоящее время предприятие по обогащению урана в Натанзе имеет конфигурацию газовых центрифуг, оптимальную для производства НОУ со степенью обогащения до 5%. Следуя пакистанским путем, для наработки ВОУ необходимо изменить конфигурацию центрифуг. Но это является сложной технической задачей, для решения которой может потребоваться от 3 до 6 месяцев. В принципе иранские специалисты могут такой операции и не делать, но это приведет к дополнительному расходу исходного ядерного материала. Помимо этого, у них отсутствует необходимый для такой деятельности опыт.
Существует угроза того, что в качестве исходного ядерного материала для производства первой атомной бомбы ИРИ использует уран со степенью обогащения 20%. Однако для этих целей крайне проблематично использовать только установленные на экспериментальном предприятии по обогащению урана в Натанзе 238 газовых центрифуг Р-1, так как для производства 150 кг обогащенного до 20% гексафторида урана потребуется 40 месяцев. Для изготовления первого ядерного боезаряда Ирану потребуется 374 кг такого материала, поэтому, в случае принятия соответствующего политического решения, будут задействованы, например, мощности расположенного там же предприятия по обогащению урана. Это послужит инспекторам МАГАТЭ в качестве тревожного сигнала о возможности переключения иранской ядерной программы на военные цели. При этом у международного сообщества еще останется время для принятия решения, так как процесс дальнейшего дообогащения урана с уровня 20% до 90% в количестве 50 кг составит семь недель, а после этого потребуется не менее 6 месяцев для перевода ВОУ в металлическую форму, что необходимо для изготовления ядерного боезаряда.
В стратегическом досье также рассмотрена возможность скрытой наработки в ИРИ оружейного урана, что может включать использование как задекларированных, так и незадекларированных в МАГАТЭ ядерных материалов. О реальности такого развития событий свидетельствует факт начала собственного производства уранового концентрата. Так, на месторождении Гчин вблизи Бендер-Аббаса в провинции Хормозган ведется добыча природного урана. Руды этого месторождения достаточно богаты по содержанию урана (от 0,2 до 0,5%) и находятся вблизи поверхности Земли. Здесь же построено предприятие, где планируется ежегодно производить 24 т уранового концентрата. В Тегеране утверждают, что указанное предприятие уже начало выпуск продукции.
По западным данным, вероятность скрытного накопления в ИРИ расщепляющегося материала достаточно мала ввиду активной работы разведывательного сообщества и наличия у тайной деятельности серьезных демаскирующих признаков. В качестве последних можно рассматривать выемку значительных объемов грунта в малонаселенной местности или создание нескольких близкорасположенных промышленных объектов общей площадью 8 тыс. м2. В тоже время, исключать подобного нельзя, как и возможность покупки за границей гексафторида урана с природной степенью обогащения (0,7% по урану-235) или его производства на секретном заводе по конверсии урана.
В качестве серьезного достижения можно рассматривать приведенный в стратегическом досье тщательный анализ иранской ядерной инфраструктуры, позволяющей добывать на территории ИРИ природный уран; производить урановый концентрат; осуществлять процесс конверсии, то есть перевода урана в газообразную форму, что необходимо при центрифужном способе его обогащения; нарабатывать НОУ и ВОУ; производить ядерное топливо и тяжелую воду для строящегося в Араке исследовательского реактора. Всего это сопровождается большим количеством графического и различного рода поясняющего материала, что придает докладу фундаментальный характер.
Вместе с тем, стратегическому досье присущи следующие недостатки. Во-первых, западные эксперты исходят из того, что иранское руководство уже приняло решение о создании ядерного оружия. Однако до сих пор отсутствуют подтверждающие это факты. Более реально, что Тегеран пока идет по так называемому японскому пути, который предполагает создание замкнутого ядерного топливного цикла. Конечно, это является научно-технологической предпосылкой производства этого рода ОМУ. Но осуществление подобной деятельности будет зависеть от следующих факторов: готовности иранских специалистов создавать ядерные боезаряды, наличия соответствующей инфраструктуры и материалов, а также уровня противостояния с внешними противниками. По-видимому, региональная ситуация в сфере безопасности еще не является столь критичной, чтобы создание ядерного оружия стало для ИРИ вопросом жизненной необходимости. Имеются серьезные сомнения и в том, что Тегеран технически готов к реализации этой задачи.
Во-вторых, в досье указывается на возможную военную направленность иранской ядерной программы еще при шахе Мохаммаде Реза Пехлеви. Но это противоречит факту присоединения государства к Договору о нераспространении ядерного оружия и его ратификации в феврале 1970 года. Находясь под политической защитой со стороны США, Тегеран мог хотя бы не ратифицировать этот договор. Тем более, что в 1970-х годах мало кто сомневался в мирной направленности иранской ядерной программы. Проводимые же с 1975 года в Тегеранском ядерном научно-исследовательском центре исследования по лазерному обогащению урана и выделению плутония из отработанного ядерного топлива носили крайне ограниченный характер.
В-третьих, явно преувеличивается оказанная Тегерану помощь со стороны Москвы. Так, в период 1992-1997 годов российские специалисты подготовили проект шахты для добычи урана на месторождении Саганд в иранской провинции Йезд, но реализовать его не удалось. По финансовым причинам были прекращены переговоры о поставке в Иран природного урана. К апрелю 1998 г. был подготовлен контракт на поставку в ИРИ исследовательского реактора, который был должен работать под контролем МАГАТЭ на уране со степенью обогащения не более 20%. Сооружение такого реактора не нарушало какие-либо международные обязательства нашей страны (иранский ядерный кризис возник только в 2002 году). Тем не менее, под давлением со стороны США, российская сторона отказалась от реализации этого контракта. В результате все российско-иранское сотрудничество в ядерной области свелось к достройке в Бушере атомной электростанции мощностью 1 ГВт (позднее ее мощность была увеличена до 1,2 ГВт). Это планировалось сделать к сентябрю 2003 года, но значительные трудности объективного и субъективного характера привели к задержке строительства на семь лет.
Конечно, некоторые российские институты и организации могли оказывать Тегерану техническую помощь для реализации ядерной программы. Но она не носила критического характера и была прекращена после принятия Советом Безопасности ООН в декабре 2006 года резолюции 1737, которая ввела против ИРИ политические и финансово-экономические санкции.
Таким образом, подготовленное в Лондоне стратегическом досье на иранскую ядерную программу создает хорошую базу для дальнейшего изучения этой проблемы. Однако обилие маловероятной, а порой сомнительной информации не только затрудняет ее восприятие, но и приводит к искажению существующих фактов. В частности, преувеличивая роль России в реализации этой программы западные эксперты явно недооценивают технические успехи иранцев, которые все ближе подходят к ядерной черте, за которой вопрос о создании ядерного оружия приобретает исключительно политический характер.
Кроме этого, ядерная программа рассматривается изолированно от состояния региональной безопасности, внутриполитических условий ИРИ и степени ее конфронтации с близлежащими государствами и мировыми державами. Все это не только оказывает существенное влияние на темпы реализации ядерной программы, но и обуславливает необходимость ее военной составляющей. Как следствие, дилемма ядерного выбора Тегерана вообще не рассматривается, а возможные сроки создания ядерного оружия отсчитываются с момента публикации досье, несмотря продолжающуюся деятельность в ИРИ инспекторов МАГАТЭ. Такой подход подталкивает международное сообщество к использованию военной силы, что может привести к самым непредсказуемым последствиям.