- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

О позиции России по сирийскому кризису

На фоне эскалации ситуации в Сирии и начала «битвы за Дамаск», усиления международного давления на режим Башара Асада, тщетности дипломатических усилий по поиску политического выхода из кризиса, позиция России вызывает все больше вопросов. Почему Москва, в очередной раз накладывающая вето на сирийскую резолюцию, так отчаянно пытается не допустить падения режима Асада? Позиция Москвы, неоднократно заявлявшей о том, что она не поддерживает режим и лично сирийского президента, а старается лишь не допустить эскалации насилия в стране и внешнего вмешательства, к сожалению, не способствует прекращению вооруженного конфликта. К тому же, искренность и объективность позиции России, претендующей на роль «голубя мира» против «ястребов», готовых ввергнуть Сирию в хаос гражданской войны, вызывает сомнения.

Россия, используя как дипломатические рычаги, так не исключая возможную переброску военных кораблей к берегам Сирии, поддерживает режим в Дамаске и не собирается уговаривать Асада оставить свой пост. И делает она это отнюдь не из-за любви к сирийскому президенту и солидарности с теми сирийцами, которые поддерживают Асада. Главные причины несговорчивой позиции кроются в собственно российских внешнеполитических амбициях и все еще мучающих современную Россию комплексах великой державы.

Принципиальное расхождение позиций России и Запада относительно Сирии состоит в том, что Запад, поддерживая требования сирийской оппозиции, настаивает на свержении режима и установлении новой демократически избранной власти. Главный орган оппозиции – Сирийский национальный совет и его вооруженное крыло Сирийская свободная армия блокируют любые попытки переговоров с режимом Асада, выдвигая в качестве главного условия для начала политического урегулирования конфликта отставку сирийского президента. Россия считает, что любые политические трансформации в стране должны быть результатом внутрисирийского диалога без внешнего вмешательства и давления. Москва также осуждает применение силы обеими сторонами конфликта. Запад и монархии Залива, в отличие от России, обвиняют исключительно сирийский режим в жестокости и насилии при этом оказывают материально-техническую, военную и иную поддержку вооруженным группам оппозиции.

Таким образом, обозначились два принципиально разных подхода к политическому решению ситуации в Сирии. Для поиска компромисса и сближения позиций в Сирию была направлена миссия наблюдателей ООН, разработаны и одобрены два плана спецпредставителя ООН и ЛАГ Кофи Аннана. Международные посредники развернули активную дипломатическую работу, в рамках которой встречи, конференции, консультации проходят чуть ли не каждую неделю. Политико-дипломатическая конфронтация двух лагерей могла бы продолжаться бесконечно долго, если бы в Сирии не шла гражданская война с растущим числом жертв. По мере затягивания вооруженного противостояния в Сирии формируется благоприятная среда для деятельности как внутренних, так и внешних деструктивных сил.

Блокирование Москвой вместе с Пекином резолюции, предусматривающей применение силы для принуждения сторон к миру согласно ст.7 Устава ООН, не только не будет содействовать достижению мира в Сирии, но может способствовать выводу решения этого кризиса за рамки ООН. Несколько этапов неудачных переговоров завели политическое урегулирование в Сирии в тупик. Скорее всего, государства, поддерживающие сирийскую оппозицию, будут искать иные способы достижения своих целей (не исключая военное вмешательство). И это прекрасно понимают в Москве.

В таком случае, как объяснить по-прежнему неуступчивую позицию России внутри Совбеза ООН и отсутствие действенного давления на режим Асада со стороны Москвы?

Во-первых, Москва твердо настаивает на соблюдении основополагающих принципов ООН о территориальной целостности и невмешательстве в дела суверенных государств. С другой стороны, в отсутствии консенсуса в Совете Безопасности ООН по поводу Сирии и блокировании Россией любых резолюций, предусматривающих применение силы, виновата, конечно, не только Москва. Слишком вольная трактовка ливийской резолюции Совбеза ООН № 1973 привела не только к силовому свержению режима Каддафи, но, к сожалению, дискредитировала принцип ответственности ООН по защите мирного населения от геноцида и других тягчайших преступлений. Поэтому опасения Москвы повторения в Сирии ливийского сценария и откровенного нарушения принципов международного права вполне обоснованы.

Россия не может простить Западу даже не свержения Каддафи, а то, что ее – постоянного члена СБ – фактически «использовали втемную». В результате чего доверие Москвы к своим партнерам в Совбезе было серьезно подорвано.

Кстати, все разговоры о выдавливании России из Ливии вследствие свержения Каддафи и об ущемлении ее экономических интересов во многом не соответствуют действительности. Новые ливийские власти заинтересованы в возобновлении военно-технического сотрудничества с Россией. А что касается знаменитых контрактов РЖД, то их приостановка, на самом деле, вызвала в руководстве компании вздох облегчения. Ливийский контракт для РЖД превратился в головную боль еще до начала «арабской весны», а накопленные проблемы в его осуществлении грозили дискредитировать деловую репутацию компании.

Во-вторых, Россия полагала, что ее позиция в «защиту мира», против активного внешнего вмешательства и «произвола Запада» будет выглядеть достойно и найдет поддержку большинства незападных государств. Москва, вероятно, надеялась сформировать и возглавить некий блок, противостоящий праву сильного диктовать свои правила. Один из аргументов России заключался в том, что, допустив вмешательство в Сирии, незападные страны откроют «ящик Пандоры» и сами в будущем смогут подвергнуться вмешательству по сирийскому сценарию. Однако голосование резолюции по Сирии в Генеральной Ассамблее ООН наглядно показало, как международное сообщество относится к тому, что происходит в Сирии. 16 февраля 2012 года 137 из 193 стран-участниц Генассамблеи проголосовали «за» резолюцию, призывающую Асада уйти в отставку и осуждающую нарушение прав человека его режимом. «Против» проголосовали лишь 12 государств во главе с Россией. Решения Генассамблеи не носят обязательного характера. Однако голосование продемонстрировало, что Россия оказалась в международной изоляции и не смогла привлечь на свою сторону даже десятой доли государств-членов ООН.

В-третьих, Сирия осталась единственным союзником России на Ближнем Востоке. Сокращение влияния Москвы за последние два десятилетия в этом чувствительном регионе болезненно воспринимается российской правящей элитой, которая считает, что потеря Сирии чревата полным вытеснением России из числа мировых держав-участников ближневосточного урегулирования. Несмотря на то что Москва и так уже давно играет роль «свадебного генерала» в «квартете международных посредников», тем не менее она держится за это место. Что касается роли самой Сирии для России, то еще в начале кризиса ее достаточно красноречиво охарактеризовал В.Путин (занимавший тогда должность премьер-министра). В июне 2011 года он заявил: «Посмотрите по объему товарооборота, по количеству встреч на высшем уровне. У нас нет там (в Сирии -авт.) никаких особых интересов: ни военных баз, ни крупных проектов, ни многомиллиардных капиталовложений, которые мы должны были бы защищать. Там ничего нет».

В-четвертых, сирийский кризис оказался чуть ли ни единственной международной проблемой, где от позиции Москвы реально зависит исход противостояния (по крайней мере, так было в начале сирийских событий). Поэтому Москва и захотела разыграть сирийскую карту в противостоянии с Западом. К сожалению, такой подход демонстрирует возвращение к логике холодной войны, сознательно и несознательно эксплуатируемой российской правящей элитой. И нынешнее противостояние стало одним из последних источников, из которого российское руководство сможет еще некоторое время подпитывать собственные иллюзии о международном весе России. В условиях сокращения легитимности режима В.Путина вызов России Западу «работает» не столько на внешнюю аудиторию, сколько на внутреннюю. Противостояние с Западом по Сирии находит одобрительный отклик у многочисленного консервативно-патриотического сегмента российского общества.

Сирийский режим, опираясь на поддержку России и Китая, сделал ставку на силовое подавление оппозиции в надежде быстро сломить сопротивление вооруженных отрядов (изначально немногочисленных) и восстановить «конституционный порядок». Ни о каких серьезных политических уступках Дамаск и не помышлял. Косметические реформы, проведенные под международным давлением, не затронули сути режима. Однако ставка на силу не привела к ожидаемому Дамаском результату, а лишь способствовала дальнейшей эскалации насилия и вовлечению в конфликт боевиков радикальных группировок, спонсируемых внешними силами.

Россия также не добилась прекращения насилия в Сирии. Помимо этого, Москва оказалась в дипломатической изоляции – серьезно осложнились ее отношения с Западом и многими арабскими странами, которые за редкими исключениями, ополчились против Асада.

Ситуация в Сирии складывается так, что Асаду, по всей вероятности, скоро придется покинуть свой пост. Осознание этой реальности привело к тому, что Москва в последние месяцы пыталась скорректировать свою позицию и пойти на сближение с Западом. Ловушка, в которую загнала себя Москва, блокируя резолюции в Совбезе, привела к тому, что Россия вынуждает Запад решать вопрос вне рамок ООН. То есть, выводя решение вопроса за пределы ООН, Россия фактически снимает с себя ответственность за дальнейшее развитие событий.

Как объяснить такую политику? Ответ, по нашему мнению, во многом кроется в неповоротливости государственной машины, отсутствии механизмов адаптации внешней политики к быстро меняющейся ситуации, возможности принятия адекватных и оперативных шагов. Но не только в этом. Российское руководство пытается решать внешние проблемы теми же методами, которое оно применяет к проблемам внутри страны. Самоуверенность, ставка на силу, а не на диалог, поиск внешнего врага обуславливают слабую чувствительность к изменениям общественных настроений и высокую инерцию.

Могла ли Россия предотвратить разрастание кризиса в Сирии до нынешних масштабов? И да, и нет.

Возможно, если бы Россия оказала давление на режим Асада в начале кризиса с целью быстрых и реальных (необязательно глубоких) реформ по аналогии с теми, которые провел в Марокко король Мухаммед VI в ответ на требования марокканской оппозиции, то Москва оказала бы большую услугу своему союзнику, чем блокирование резолюций в Совбезе.

Нет – потому что нынешняя Россия все еще делает ставку на «hard power», отказываясь принять изменения, которые произошли в мире за последние десятилетия. Выбирая путь конфронтации, а не сотрудничества с Западом, в рамках которого нужно уметь отстаивать свои интересы, опираясь на ум, а не на грубую силу.

России стоит как можно скорее адекватно взглянуть и на себя, и на окружающую действительность. Сохранение иллюзий вредит не только российскому обществу, которому подспудно навязываются идеи конфронтации с западным миром, но и тем, кого Россия считает своими союзниками.