- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Египет и франко-катарские противоречия

Недавнее приглашение, прозвучавшее из уст французского президента Ф.Олланда своему египетскому коллеге М.Мурси посетить намеченный на конец года саммит «Франция—Африка», а также  обещания со стороны Парижа увеличить французские инвестиции в египетскую экономику, можно считать очередным свидетельством желания Франции вовлечь в свою орбиту «ключевые» государства региона с целью «оперировать» процессами, происходящими в ближневосточном регионе.

Что не удивительно, так как в последний период мы являемся свидетелями усиливающегося противостояния Франции и Катара за влияние в странах Большого Ближнего Востока. И в этом контексте весьма примечательны действия Каира, активно пытающегося использовать эту складывающуюся ситуацию для получения собственных дивидендов.

В начале апреля столицу Франции посетил глава внешнеполитического ведомства Египта К.Амр. По сообщениям египетских информагентств, министра иностранных дел АРЕ принял не только его французский коллега Л.Фабиус, но и президент Франции Ф.Олланд. Это дало возможность как самому К.Амру, так и подконтрольным СМИ рассыпаться в риторике на счет «близких отношений» и «стратегического сотрудничества» между Каиром и Парижем.

Впрочем, тот, кто внимательно следит за развитием ситуации в регионе, не мог не заметить определенного смещения акцентов между Египтом и Францией в последнее время. Особенно это касается тех вопросов, где напрямую сталкиваются интересы Франции с главным «спонсором» арабских восстаний, в т.ч. и египетского, — Катаром.

А ведь до египетской «революции» января-февраля 2011 г. все было совсем по-другому.

На протяжении последнего десятилетия в своей европейской политике «мубараковский» Каир традиционно был ориентирован на Францию и использовал французский вектор своей внешней политики, главным образом, для «внешнеполитического торга» с США и РФ (прежде всего, в сфере военно-технического сотрудничества), Германией (в вопросе финансовой и технической помощи со стороны ФРГ с целью обустройства египетско-палестинской границы), а также Саудовской Аравией (относительно имиджа «ключевой региональной страны» и «главного миротворца» на Ближнем Востоке).

В свою очередь, Египет традиционно являлся «ключевым» государством французской ближневосточной политики, заметно активизировавшейся еще со времен президента Н.Саркози, который продекларировал свою решимость перейти на качественно новые отношения с государствами т.н. «южного партнерства» Евросоюза. Для этого Н.Саркози использовал и личные связи, и свою любимую, но все еще неработающую внешнеполитическую «игрушку» — «Союз для Средиземноморья».

В желании Франции играть ведущую роль в регионе усматривается сразу несколько причин. В первую очередь, это существенное повышение в начале ХХІ века роли энергетических ресурсов ближневосточного региона в глобальной энергетической системе. Кроме того, произошла определенная потеря США доминирующих позиций на Ближнем Востоке в результате ряда внешнеполитических просчетов Вашингтона. И как результат — активизация главных конкурентов США на ближневосточном направлении.

В этих условиях и из-за происходящих в регионе дестабилизационных процессов Париж, как главный «оператор» евросоюзовской политики т.н. «южного соседства» пытается создать своего рода «санитарный пояс» по всему периметру южной и восточной границы ЕС. В этой схеме Египет приобретает стратегическое значение не только для Франции, но и для всего Евросоюза. Этому способствует целый ряд факторов.

Это и географическое положение («завязанность» как на ближневосточной, так и на африканской проблематике); и амбиции играть роль регионального лидера (главным образом, через наличие одной из самых сильных армий и наибольшей численности населения на Ближнем Востоке); и угроза массовой эммиграции граждан Египта в европейские страны, учитывая демографический бум, который ныне наблюдается в стране, а также неудачные попытки правительства АРЕ снизить темпы роста населения и неспособность обеспечить его минимальные потребности.

И все бы неплохо, если бы главные «забойщики» нынешних трансформаций на Большом Ближнем Востоке – Франция и Катар в последнее время не начали выяснять отношения между собой. Фактически ныне мы являемся свидетелями уже практически неприкрытого противостояния между Парижем и Дохой. Сначала это проявилось на ливийском направлении, где за вождями ливийских племен богатой нефтью Киренаики стоит Катар, который к середине прошлого года уже особо не сдерживал своего раздражения по поводу парижской активности в Африке.

Яркое тому подтверждение — гибель в Ливии двух руководителей французских частных охранных фирм, тема т.н. «французского долга», впервые озвученная еще в прошлом году самым разговорчивым из сыновей бывшего лидера Джамахирии — Сейфом аль-Исламом, а также участившиеся язвительные нотки в адрес французского руководства в репортажах катарского телеканала «Аль-Джазира».

Кроме того, если присмотреться к исламистским группировкам, бросившим вызов Парижу в Мали («Аль-Каида в странах исламского Магриба», салафитское «Движение за единство и джихад в Западной Африке», а также группировка «Ансар ад-дин»), то и за их спинами мы сможем разглядеть контуры неугомонных в последние годы некоторых арабских монархий Персидского залива.

Проанализировав руководящий состав ведущей группировки «Ансар ад-дин» («Защитник веры»), можно заметить весьма интересную картину. Так, ее основатель, а ныне идеологический и военный командующий «шейх» Ияд Аг Агали, еще будучи консулом Мали в Саудовской Аравии, глубоко проникся там идеями салафизма и радикального исламизма (за что, собственно, и был отозван домой). Нити же от «второго номера» организации и одного из самых знатных людей Северного Мали — Альгабасса Аг Инталлы, и вовсе тянутся к Дохе. Принято считать, что именно он, имея хорошие связи с катарскими эмирами, контролирует денежные «вливания» Катара в «Ансар ад-дин».

В общем, вполне очевидно, что на малийском театре военных действий мы фактически имеем дело с продолжением французско-катарского противостояния.

В мировой истории уже не раз случалось, что бывшие союзники, достигнув желаемого результата, приступали к разделу добычи. И если в ближайшее время главные действующие лица в борьбе с «авторитарными режимами» Большого Ближнего Востока не договорятся между собой относительно сфер влияния в Северной Африке, то мы станем свидетелями дальнейшего обострения ситуации в регионе т.н. «Западного Судана» с разрастанием конфликта на соседние территории.

А это значит, что и Париж, и Доха будут всячески пытаться привлечь на свою сторону «ключевые» страны региона. С другой стороны у таких государств, как Египет, появляется дополнительная опция продолжать свою излюбленную еще со времен Х.Мубарака политику балансирования.

Поэтому, судя по всему, мы и дальше будем слышать с берегов Нила, с одной стороны, в угоду своим катарским спонсорам, заявления президента Египта М.Мурси о том, что Каир не приветствует прямое военное вмешательство Франции в военный конфликт на территории Мали. А с другой стороны — риторику министра иностранных дел АРЕ К.Амра о «стратегическом сотрудничестве» между Египтом и Францией, а также активное участие в очередном саммите «Франция—Африка».