Глас народа – глас божий. Исходя из этого постулата в последние два года стремительно развиваются события в двух ключевых странах «арабской весны» – Египте и Тунисе.
Так, президент Египта Мухаммед Мурси, продержавшийся на своем посту всего лишь год, пал, как и Мубарак, жертвой народного гнева. Военные, отстранившие Мурси от власти, и политические силы, требовавшие отставки Мурси, объясняют свои действия логикой революционной легитимности. Действительно, фактический военный переворот против законно избранного президента, ничем иным оправдать невозможно.
В этой связи возникает желание представить зеркальную ситуацию. Допустим, на первых послереволюционных выборах в парламент побеждают не «Братья-мусульмане», а силы, стоявшие у истоков революции – партии демократической и светской направленности. Президентом становится один из главных критиков режима Мубарака – Мухаммед аль-Барадеи. А ровно через год «Братья-мусульмане» на фоне политического и экономического кризиса при массовой поддержке населения, отстраняют его от власти. Какова была бы реакция на этот демарш политических сил, получивших власть законным путем в результате честных выборов? А международного сообщества? И еще. Как бы эти силы реагировали на предложение сместивших их «братьев», войти в новое правительство под лозунгом национального примирения и призывом забыть старые обиды? Представляется, что шуму было бы много.
Однако «братьям» предлагается именно такая схема. И ничего удивительного, что реакция «братьев» и значительной части населения их поддерживающей – массовые акции протеста, сидячие забастовки с требованиями освобождения Мурси из-под ареста, восстановления закона и справедливости. Усугубляется ситуация началом судебного преследования руководителей «братьев», замораживанием их счетов, закрытием телеканала «братьев» — «Египет 25» и ряда других каналов близких к исламистам.
Как в свое время события в Тунисе стала вдохновением для революционного подъема в Египте, так и отстранение военными Мурси от власти стало для противников нынешней власти в Тунисе некой путеводной звездой. Оказалось, что такой, на первый взгляд, фантастический сценарий отстранения законно избранной власти реализуется при молчаливом одобрении Запада. Для тунисской оппозиции динамика событий последнего месяца в Египте стала дополнительным аргументом добиваться реализации аналогичного сценария. Только в Тунисе оппозиция делает ставку не на военных, а на тактику гражданского неповиновения.
Чего требует тунисская оппозиция? Обвиняя правящую исламистскую партию «Ан-Нахда» в росте нестабильности в стране (в условиях неразберихи и повышения рисков были убиты два оппозиционера), в некомпетентности ее правительства, ухудшении экономической ситуации, затягивании написания конституции и сроков проведения парламентских выборов, оппозиция требует отстранения «Ан-Нахды» от власти и роспуска Учредительного собрания.
Несмотря на внешнюю схожесть конфликта между оппозицией и исламистами в Египте и Тунисе, тунисская ситуация имеет ряд принципиальных отличий. Во-первых, тунисская «Ан-Нахда» в отличие от египетских «Братьев-мусульман», правит в коалиции с двумя неисламистскими силами. Президентом Туниса является Монсеф Марзуки, исповедующий светскую и демократическую идеологию. Несмотря на попытки «Ан-Нахды» придать будущей конституции исламистский характер, в результате противодействия со стороны демократических сил и мощного общественного давления, «Ан-Нахда» согласилась на компромисс. «Ан-Нахда» не стала продавливать наиболее одиозные с точки зрения оппозиции пункты конституции – о шариате как основном источнике права и подчиненном положении женщин по отношению к мужчинам. Всех этих компромиссов навстречу оппозиции не сделали египетские «братья».
Безусловно, идеализировать «Ан-Нахду» не стоит. Обвинения в ее адрес имеют под собой основания. Так, «Ан-Нахда» проводит ползучую кадровую экспансию, заменяя на своих сторонников руководителей среднего звена в министерствах и государственных ведомствах, губернаторов, руководителей местных органов власти по всей стране. Цель этой политики состоит в создании наилучших условий для партии при голосовании на местах на предстоящих выборах (с возможностью влияния на их результаты).
С другой стороны, «Ан-Нахда», как и любая другая политическая сила, получив власть, пытается максимально ее использовать, а в перспективе — удержать. Вопрос в том, действовали бы сегодняшние оппозиционеры иначе, оказавшись на месте «братьев» или «Ан-Нахды»?
Укрепление «Ан-Нахды» в свете предстоящих выборов стало крайне опасной тенденцией для оппозиции. Отсюда – увеличение числа акций гражданского неповиновения, требования роспуска Учредительного собрания, отставки правительства. Для оппозиции это единственный шанс вернуть ситуацию назад к истокам «тунисской весны» и снова начать политическое строительство с чистого листа. Оппозицию уже не смущают риски институционального вакуума и неизбежного усугубления общей ситуации в стране. Это борьба на выживание. Поскольку выборы могут закрепить «Ан-Нахду» и салафитов у власти, придав им дополнительную легитимность.
ТРАНСФОРМАЦИЯ ОППОЗИЦИИ
Обращает на себя внимание произошедшая за последний год эволюция оппозиционного лагеря в Египте и Тунисе. Первую скрипку в нем стали играть представители прежних режимов Мубарака и Бен Али и связанные с ними фигуры – бизнесмены, в том числе владельцы СМИ, чиновники. Эти люди, в результате революции лишившиеся власти, а также экономических рычагов оправились от первоначального шока. Многие из них настроились на революционную волну, сменили прежнюю риторику «за стабильность» на демократическую, создали новые партии. Но самое главное – они смогли объединиться с теми силами, которые стояли у истоков революции в Тунисе и Египте.
По иронии судьбы зачинщики «арабской весны» в настоящее время оказались по одну сторону баррикад с теми, против кого они выступали на заре протестных движений. Этот тактический союз выгоден представителям прежнего режима (которых и в Египте, и в Тунисе пренебрежительно называют «фулюли», что означает на арабском осколки, остатки) и, к сожалению, неизбежен для демократического лагеря. Демократы в обеих странах в нынешней ситуации поддерживают «фулюлей» против «братьев» и «Ан-Нахды». Однако в Египте в 2012 году они были также вынуждены поддержать кандидатуру Мурси на первых свободных президентских выборах, чтобы не допустить окончательного поражения революции.
Выход в финал президентских выборов в Египте Мухаммеда Мурси и Ахмеда Шафика – фигуры тесно связанной с режимом Мубарака, означал, что «фулюли» начали борьбу за возвращение к власти. Кроме этого, финал президентской гонки продемонстрировал, что реальным политическим весом в стране обладают те же игроки, что и до революции – исламисты, силы, связанные с режимом Мубарака, и армия. Революция изменила правила игры, сделав их соперничество открытым, но не изменила характер противостояния в рамках этого треугольника. И между этими силами в ближайшее время будет разыгрываться любая политическая партия.
Вынужденные метания демократов и светских либералов от одного политического лагеря к другому свидетельствуют об их слабости. Их идеи демократии, эмансипации, светскости, гражданских свобод, открытости, революционного переустройства государства и общества не вступают в резонанс с ожиданиями и мировоззрением большинства населения. Демократические силы пытаются донести идеальное представление о свободе и социальном прогрессе в среду, в которой не сформировался запрос на эти ценности. И поэтому удел зачинщиков революции в странах арабской весны – быть использованными либо братьями, либо «фулюлями».
«Фулюли» и исламисты, вступившие в отчаянную схватку за власть, стремятся придать своей борьбе черты чего-то благородного, возвышенного. Отсюда заигрывания с демократами, революционная и демократическая риторика. Их тактика проста. Приписать себе на время (до получения власти) набор «благородных» идей, которые на самом деле они никогда не будут претворять в жизнь. Поскольку претворенные в жизнь идеи, лежавшие в основе революции, стали бы концом монополии на власть, к которой и «фулюли», и исламисты отчаянно стремятся.
ПОРАЖЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО ИСЛАМА?
После отстранения Мурси многие стали говорить о несостоятельности политического ислама. Мол, «братья» не справились с управлением страной и поэтому потерпели поражение. К сожалению, военный переворот в Египте завершил демократический эксперимент. И мы уже никогда не узнаем, чего смогли бы добиться «братья», будь у них возможность спокойно управлять до следующих выборов. Можно с большой долей вероятности предположить, что «братья» вряд ли смогли бы вывести страну из политического и экономического кризиса. Как это будет не под силу и новой власти. Просто на следующих выборах «братья», если бы им хватило смелости не фальсифицировать выборы, спокойно бы их проиграли или, по крайней мере, не повторили бы своего успеха. И мы никогда не узнаем, превратились ли бы «братья» в «нормальную» политическую силу и смог бы в Египте зародиться климат цивилизованной политической конкуренции.
Очевидно, что пострадавшей стороной в этих событиях является не политический ислам, а принцип демократии. Его дискредитировали силы, идеологией которых является не исламский проект устройства общества, а демократия и свобода выбора гражданина. И теперь в руках исламистов весомый козырь – больше никогда не верить ни в какие демократические эксперименты. Это может привести к радикализации тех, кто сейчас принадлежит к умеренному крылу исламистов, уходу «братьев» в несистемную оппозицию и возобновлению репрессий против них. Повторение египетского сценария в Тунисе лишь укрепит тезис о неприменимости западных стандартов демократии в арабских странах.
Противостояние исламистов и оппозиции в Тунисе и Египте говорит об усиливающемся мировоззренческом расколе внутри этих обществ, что в перспективе грозит новыми конфликтами. Компромисс между этими все более непримиримыми силами труднодостижим, если вообще возможен.
«Арабская весна» в Тунисе и Египте запустила процессы, которые созревали в арабских обществах десятилетия. Разрушение старых коррупмированных режимов Бен Али и Мубарака обнажило реальные социально-политические силы, которые в настоящее время столкнулись в борьбе за власть. В обеих странах заметно формирование двух противоборствующих лагерей – исламистов, с одной стороны, и уцелевших после революционной бури функционеров и буржуазии, с другой стороны. Несмотря на разнородность, второй лагерь объединяет людей, заработавших свое состояние и положение при старом режиме и, безусловно, по его правилам.
Либерально-демократические, левые и умеренные общественно-политические силы вынуждены балансировать между этими двумя лагерями, не обладая достаточной численностью сторонников или финансово-административными ресурсами для формирования третьего лагеря. Если в первые месяцы революции эти силы поддержали исламистов «Ан-Нахды» и «братьев», то сейчас они склоняются к их противникам.
Сложившаяся после свержения режимов Бен Али и Мубарака биполярная структура тунисского и египетского политического поля пока не смогла предложить новой жизнеспособной политической системы и начать решать социально-экономические проблемы. Сможет ли хоть один из двух полюсов предложить комплексные реформы, в которых нуждаются Тунис и Египет?