- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Политические последствия скандала между Алжиром и Францией

Политический скандал между Алжиром и Парижем, вызванный нашумевшей репликой французского президента Ф.Олланда, будет иметь самые серьезные политические последствия для двусторонних отношений.

16 декабря он поздравил министра внутренних дел Мануэля Вальса с тем, что он вернулся из Алжира живым и тем самым не только фактически свел на нет результаты и без того «бесцветного» визита делегации премьера Ж.-М.Эйро, но и заметно накалил градус алжиро-французских отношений.

Разумеется, эта фраза вызвала в АНДР эффект разорвавшейся бомбы. Нет смысла цитировать все комментарии, сделанные по поводу шутки Олланда алжирскими политиками, среди которых «ирония на грани фола», «кривой юмор», «глупость», «жалкие инсинуации», «провокация» и «расистские стереотипы».

Наиболее красноречивые из них сделали представители второй по значению «партии власти» в стране в лице Национального демократического объединения (RND): «Эти слова обозначают французскую ненависть к алжирцам и отбрасывают двусторонние отношения на исходную точку, перечеркивая все последние достижения», тогда как другие партии, в том числе исламисты и бывшие моджахеды, обрушившись на Олланда, потребовали от него «настоящих публичных извинений».

Самым безобидным был комментарий министра иностранных дел Рамтана Ламамры, попенявшего Олланду указанием на то, что «ничего не угрожало его безопасности в ходе прошлогоднего визита», как и безопасности кого-либо из членов делегации Эйро. Он же призвал главу французского государства найти «способ перевернуть эту страницу, появление которой было обусловлено несчастным случаем» до конца этого года.

Олланд пытался оправдаться тем, что его слова были «небольшой шуткой, не имеющей особого значения для Алжира, которую можно применить к любому и к любой стране». В ответ Рамтан Ламамра указал, что эти оправдания удовлетворили алжирскую сторону. Впрочем, это и неудивительно, поскольку его предназначение как дипломата сглаживать, а не обострять дополнительно проблемы. Это не в последнюю очередь объясняется тем, что представители АНДР в целом не настроены обострять отношения с Францией за четыре месяца до президентских выборов в Алжире.

Но учитывая особый характер алжиро-французских отношений, обремененных колониальным прошлым и непростым диалогом постколониального времени и то, что АНДР в понимании алжирского руководства не является «любой страной», можно было предвидеть, что подобное объяснение без серьезных последствий не останется и что конфликт на этом не будет исчерпан.

Хотя, казалось бы, мало что изначально предвещало такой исход. Так, согласно общему заявлению, прозвучавшему в ходе визита французской делегации на совместной пресс-конференции премьеров Франции и Алжира Ж.-М.Эйро и А.Селлаля, стороны запустили процесс «открытия новой эры дружбы между двумя странами».

Более того, Эйро не возражал по поводу заявления Селлаля, в котором тот утверждал: «В политике у нас нет почти никаких проблем, а есть сближение позиций во всех областях. Сегодня приоритетом является экономическое сотрудничество, это то, что мы оставим нашим детям. И в этом заметен очевидный прогресс». Однако, как показали дальнейшие события, он слишком забегал вперед.

Следует заметить, что негодование представителей алжирской стороны не в последнюю очередь проявилось потому, что тема безопасности в Алжире поднималась в ходе визита французского премьера на совместной пресс-конференции Селлаля и Эйро. Примечательно, что последний не возражал по поводу сделанного своим коллегой заявления, согласно которому «Алжир не имеет проблем с безопасностью и в настоящее время работает над еще большим улучшением ситуации с региональной безопасностью, руководствуясь целями защиты региональной и мировой безопасности. Алжир культивирует культуру мира, которая вдохновила дух национального примирения» (после «черного десятилетия» 1990-х гг. – авт.)

В этой связи, комментируя произошедшее, алжирские СМИ называют заявление президента Франции, «прервавшего эйфорию в двусторонних отношениях не просто примером тупости и отсутствия мозгов, а французским реализмом». При этом они вспоминают другие соответствующие «шутки» французских лидеров, в том числе Ж.Ширака и Н.Саркози относительно «положительного значения колонизации Африки и Алжира», а также целый ряд прочих инцидентов, затрагивающих Алжир и использование тиберинского дела для шантажа руководства АНДР.

Говоря о произошедшем скандале и отсутствии реальных результатов визита французского премьера как о «проклятии отношений между Францией и Алжиром», они указывают на то, что «нежелание по-настоящему вкладывать в Алжир средства, объясняемые действием закона «51/49». Согласно его положениям, работа иностранных компаний в стране возможна лишь совместно с алжирскими структурами и в этом случае доля первых ограничена 49 процентами, являются лишь поводом, чтобы отказаться от нормализации отношений». Так алжирские СМИ отреагировали на сетования в ходе своего визита Эйро, отметившего бюрократические препятствия для развития французского бизнеса в Алжире.

В этой связи Олланду пеняют и на то, как он вел себя в ходе своего визита в Алжир год назад, изъявляя дружеские чувства к его народу, а на деле занимаясь «импровизацией», ничем не отличаясь от своих предшественников, продолжающихся относиться к нему с точки зрения колониальной державы.

Для того, чтобы понять суть и остроту реакции Алжира, необходимо обратиться к подробностям случившегося, в том числе и учитывать место, где Олланд сделал своё скандальное заявление. Это произошло на праздновании 70-летнего юбилея в представительстве Совета еврейских организаций во Франции (CRIF) и имело, с точки зрения представителей алжирского силового блока, «намек на солидарность с враждебным арабам и мусульманам Израилем».

Между тем, объяснение произошедшего как проявление «глупости» Олланда не исчерпывает эту ситуацию и не даёт полноты картины произошедшего. В этой связи следует напомнить, что Эйро, по сути, вернулся из Алжира «ни с чем».

При этом последующая реплика Олланда, судя по всему, была обусловлена крайней степенью раздражения по отношению к алжирской стороне, продемонстрировавшей каменную твердость в диалоге с французскими коллегами и нежелание идти им даже на незначительные уступки, ожидая первых встречных шагов от Парижа.

Так, алжирская сторона полагала, что Париж, рассчитывавший на получение серьезных контрактов, откажется хотя бы от требований серьезных внешнеполитических уступок. Однако этого не произошло. В частности, крайне негативно на результатах визита отразилось то, что Эйро открыто поддержал Марокко в его конфликте с Алжиром из-за Западной Сахары, заявив, что «позиция Франции по этому вопросу остается неизменной».

Таким образом, хотя сама экономика и география за дальнейшее развитие взаимовыгодных двусторонних отношений, этому вредят политики с той и другой стороны и, как показал последний визит Эйро, политические моменты продолжают довлеть над экономическими.

В свою очередь, на политику и развитие торгово-экономических отношений оказывает негативное воздействие историческое прошлое. Так, ранее Париж был серьезно недоволен историческими претензиями со стороны Алжира. Однако на этот раз алжирская сторона предпочитала излишне не выпячивать свои претензии Франции за колониальный период, как это, согласно данным французских источников, иногда случалось в ходе визитов правительственных делегаций в АНДР. И хотя её представители в том же Оране включали в программу визита делегации Эйро посещение мест, связанных с событиями национально-освободительной борьбы 1954 – 62 гг., однако этот «лёгкий укол» не мог послужить основанием для столь резкого обострения отношений.

Важно, что при этом французские политики на высшем уровне сами нередко провоцируют обострение, затрагивая исторические аспекты, мягко говоря, непростых отношений двух стран. И это смешение истории и современной политики немедленно даёт крайне взрывоопасную «горючую смесь», серьезно влияя на двусторонние отношения. В результате Париж изначально сам ставит себя в уязвимое положение, утопая в ненужных спорах и провоцируя еще большее раздражение алжирского руководства, что затрудняет развитие торгово-экономических отношений между двумя странами.

То же самое касается и комментариев относительно внутренней ситуации в Алжире. И в этих условиях с французской стороны было бы неразумно вообще затрагивать столь острые политические и исторические аспекты, если она действительно так стремится получить выгодные контракты в АНДР.

В числе подобных примеров из недавнего прошлого необходимо отметить и французский закон от 23 февраля 2005 г. (в котором в том числе говорится о позитивной роли колонизации Алжира и Африки). В этом же ряду находятся, согласно алжирским источникам, «приступы крайне правых» и в том числе уже бывшего президента Николя Саркози, а также запуск уголовных дел во Франции вроде дела об убийстве французских монахов в 1996 г. в Тиберине.

Последнее дело в данном случае особенно показательно. Оно не в последнюю очередь используется для оказания давления на алжирские власти в плане их отказа от «исторических компенсаций» и получения выгодных для Парижа проектов в экономической сфере.

Однако это в корне неправильный подход. Важно заметить, что алжирское руководство традиционно осторожно ведет диалог с Францией и считает во многом залогом успешного развития с ней торгово-экономических отношений политическую нормализацию, включая принесение официальных извинений за колонизацию, зверства времен войны 1954 – 62 гг. и ищет любой повод, чтобы напомнить ей исторические обиды. Однако Париж идет здесь по неверному пути, пытаясь выдвигать Алжиру  встречные требования. Но любое неосторожное затрагивание исторических тем или проблем внутренней стабильности АНДР способно похоронить все предыдущие двусторонние достижения.

Также двусторонние отношения осложняли претензии руководства АНДР к установлению «нового международного экономического порядка», включая справедливое вознаграждение за сырьё. В том числе в результате принятия закона о национализации углеводородов 24 февраля 1971 г. и споры сторон по освоение газовых месторождений и стоимости сырья. И хотя эти осложнения чередовались с периодами заметных улучшений двусторонних связей, фактически прорывных договоренностей на этом направлении не происходило.

Примечательно, что алжирское руководство продемонстрировало, что, даже находясь в сложной экономической ситуации, оно не намерено соглашаться на первые же предложения Парижа по расширению взаимодействия на его условиях. И тем более это касалось предоставления ему каких-то приоритетных прав.

Алжирские власти и раньше придерживались линии поведения, которую условно можно назвать прагматизм, суть которого сводилась к удовлетворению собственных амбиций и комплексов в отношении бывшей колониальной державы в том числе с точки зрения взаимной выгоды. И без серьезных политических уступок. А когда французская сторона, пытаясь получить для себя выгодные контракты, одновременно будет касаться политики с историей, всякий раз будет получать подобный жесткий ответ.

И, как показали дальнейшие события, Алжир проявил прежнюю приверженность политическим приоритетам над экономическими. Причиной тому во многом служат действия самого французского руководства. Дополнительно алжиро-французские отношения осложняли последние действия Франции в регионе и Африке в целом. А это не располагает Алжир доверять Парижу. Следует понимать, что скандальная реплика Олланда и последующая реакция с алжирской стороны были лишь отражением того, что сейчас по факту реально происходит между двумя странами.

И никого здесь не могут обмануть слова, сказанные во время визита министром иностранных дел Алжира Рамтаном Ламамрой относительно позитивной роли французской военной операции в Мали. Алжирское руководство относится к этому очередному проявлению военной активности Франции, равно как и её активному участию Парижа в свержении режима Каддафи с крайним недоверием относительно истинных целей и намерений французской стороны в регионе.

Кроме того, подобное поведение Франции выгодно алжирскому руководству, которое тем самым пытается перенести активность простого народа в направлении «внешнего врага». А представители французского руководства, провоцирующие напряженность в двусторонних отношениях, им в этом волей-неволей помогают.

И делают они это вместо того, чтобы вести кропотливую работу по созданию позитивного имиджа, дожидаясь того, что в ближайшие годы последние представители Войны за независимость 1954 – 62 гг. сойдут с политической сцены страны, не давая угаснуть историческим «страстям» и вызывая к себе ненависть со стороны простых алжирцев.

А пока ввиду подобных скандалов складывается удобная ситуация для французских конкурентов, чтобы продолжить вытеснение Парижа с алжирского рынка в условиях растущей конкуренции не только со стороны Китая, но и соседних европейских стран, включая Испанию и Италию.

При этом кроме них выгоду извлекает и само алжирское руководство, которое продемонстрировало, что оно будет и впредь на равных разговаривать с Парижем. Важно, что неудачный визит Эйро и последующее обострение в результате «неосторожных» высказываний Олланда послужили для Алжира возможностью показать силу и неизменность своей позиции, продемонстрировать своё видение ситуации, а также решить прочие задачи.

Так, алжирское руководство использовало это мероприятие для того, чтобы убедить Париж в том, что кандидат на четвертый президентский срок Абдельазиз Бутефлика годен для этого по медицинским показателям.

Кроме того, Алжир задолго до этого мероприятия всячески пытался доказать как французской стороне, так и мировому сообществу в целом собственную внутреннюю стабильность и его защищенность от «арабской весны». А это в том числе дает ему основания заявлять об амбициях как региональной державы.

Важно, что произошедшее может иметь отражение и во внутренней политике Алжира. Несмотря на формальное отсутствие в этом провале вины Селлаля, по нему в результате также может быть нанесен удар «рикошетом». Ведь он является одним из видных представителей центров силы в стране и вероятным претендентом на президентский пост на выборах 2018 г.

При этом именно Селлаль является одним из главных поборников углубления отношений с европейскими и прежде всего, французскими партнерами. В связи с этим в сложившейся ситуации его положение становится несколько «щекотливым.

И ему могут поставить в вину то, что он не переломил в лучшую сторону отношения с Францией, что может негативно отразиться на попытках руководства АНДР относительно комплексной модернизации страны, хотя во многом это и произошло ввиду внутриалжирских причин. Дело в том, что фактически Селлаль не смог переломить ситуацию враждебности, во многом до сих пор довлеющую среди многих алжирских политиков по отношению к Франции.

Эта ситуация отразится и на внутриполитическом раскладе во Франции. Социалисты, вопреки определенным ожиданиям, не только не смогли улучшить алжиро-французские отношения, ухудшившиеся за время президентства Саркози, но еще больше их усугубили. И можно не сомневаться в том, что в результате в практическом выражении падение показателей внешнеторгового оборота между двумя странами, которые в 2013 г. по сравнению с 2012 г. рухнули более чем на четверть, может получить дополнительный импульс для продолжения падения.

А это создает для Олланда и Социалистической партии Франции в целом опасную ситуацию. К его провалам во внутренней политике добавляются и очевидные неудачи и во внешней политике, что уже начинает ощущаться в материальном эквиваленте.

Разумеется, что Франция, которая хоть и находится в непростой экономической ситуации, переживет частичную потерю алжирского рынка. Вопрос в том, простят ли это Олланду представители бизнеса, (и без того не испытывающие к нему добрых чувств из-за его налоговой политики), работающие в Алжире скорее вопреки действиям французской политической элиты, а не благодаря её помощи.

В любом случае, произошедшим обязательно воспользуются его противники, в том числе из правого лагеря, чтобы на следующих выборах оттеснить социалистов, проявивших политическую импотенцию в условиях кризиса, от власти. Тем не менее, это не приведет к резкому положительному развороту в напряженных алжиро-французских отношениях в лучшую сторону, поскольку явно проалжирских сил, которые бы смогли развернуть диалог с АНДР в позитивном русле на 180 градусов, которые бы смогли победить на выборах во Франции, пока не наблюдается.

А пока многое для дальнейшего развития двусторонних отношений будет зависеть от того, какие уроки из скандала извлекут обе стороны. В случае, если Олланд продолжит действия на алжирском направлении в неконструктивном ключе, он в очередной раз получит адекватный жесткий ответ со стороны руководства АНДР, которое намерено и далее доказывать своим французским коллегам, что отношения с ним необходимо строить иначе, чем с Ливией или Мали. Но даже в случае заметной смены «акцентов» в двустороннем диалоге на стабилизацию и последующее реальное улучшение отношений уйдут месяцы, если не годы.

Визит Эйро и последующий скандал, спровоцированный Олландом, продемонстрировали, что пока стороны во многом еще прощупывают почву в отношении друг друга, но в реальности они пока не готовы заметно изменить ситуацию к лучшему и реализовать свои намерения в том виде, о котором о них заявляют. Очевидно, что нынешней администрации Олланда не под силу изменить эту ситуацию в том числе по причине комплекса причин, касающихся в том числе индивидуальных особенностей нынешних французских руководителей. И эту ситуацию придется решать уже новому президенту Франции.