Не так давно в Египте отмечали третью годовщину «революции 25 января». События, произошедшие за этот период, по своей насыщенности не сравнятся ни с одной трехлеткой эпохи правления экс-президента Хосни Мубарака. Не менее насыщенными и сложными являются сегодня отношения внутри групп, участвовавших в демонстрациях января-февраля 2011 г. и занявших впоследствии ключевые позиции на политической арене. Речь идет, в первую очередь, о тех, кого чаще всего называют исламистами. Сами эти группы, конечно же, себя так не называют, да и слово «исламизм» попало в арабский язык много позже, нежели появилось на Западе. Но если те, кого мы называем исламистами, так себя не называют, то существует ли на самом деле такая группа людей-единомышленников? Есть ли сегодня в Египте этот единый исламистский фронт, о котором еще некоторое время назад с тревогой писали и говорили в средствах массовой информации? И если поставить вопрос несколько шире – может ли идейная близость политических игроков в Египте служить для них мощным объединяющим фактором?
Среди исламских участников политического процесса в современном Египте, безусловно, наиболее значимыми являются два движения – это Ассоциация «Братья-мусульмане» (АБМ) и салафиты. Их победа на парламентских выборах начала 2012 г. привлекла активное внимание средств массовой информации, где то тут, то там стали появляться заголовки вроде: «Исламисты одержали победу», «Исламисты заняли 75% мест в парламенте Египта», «Израиль и египетские копты опасаются победы исламистов на парламентских выборах» и так далее. Благодаря таким заголовкам могло сложиться впечатление, что исламизм как единое политико-религиозное течение действительно существует в рамках постреволюционного Египта. Но так ли это было на самом деле?
История взаимоотношений этих двух исламских течений насчитывает восемь с лишним десятилетий. АБМ возникла в 1928 г. В основу ее идеологии были положены принципы, артикулированные исламскими модернистами и реформистами конца XIX – начала ХХ вв. – Джамал ад-Дином аль-Афгани, Мухаммадом Абдо и Рашидом Ридой. В общем их суть сводилась к тому, что кризис мусульманской цивилизации стал результатом господства иностранцев в регионе, с одной стороны, и забвения мусульманами истинных основ своей религии, с другой. Однако этот кризис не был, с их точки зрения, перманентным, поскольку прогресс и развитие не чужды исламу. Препятствия, которые необходимо было последовательно устранить на пути к прогрессу, как считали эти мыслители, – это господство колониальных держав в Египте, а также невежество мусульман и некоторых их правителей. Взяв на вооружение эту идеологическую матрицу, АБМ призывала к постепенным реформам, в первую очередь, в сфере образования, и преимущественно путем религиозной пропаганды. Безусловно, в истории АБМ были разные этапы, в том числе и достаточно мрачные и даже кровавые. Однако в последние годы лидеры «Братьев-мусульман» настойчиво повторяли, что являются сторонниками умеренной исламизации и выступают против радикальных изменений. Человек, которого иногда называют духовным лидером «Братьев-мусульман», Юсуф аль-Кардауи, сформулировал концепцию, ставшую по сути квинтэссенцией умеренного исламизма. Эта концепция называется «васатыййа», т.е. срединный путь. Именно таким, срединным, золотым путем, уклоняющимся от всяческих проявлений идейных и теологических крайностей, должен стать путь строительства исламского общества и государства. До недавнего времени АБМ последовательно поддерживала образ умеренной организации, выступающей за постепенные реформы.
Первые салафитские движения современной формации возникли в Египте в начале ХХ века. У них было немало схожих черт с «Братьями-мусульманами». Например, и те, и другие искали потенциал для будущих реформ и процветания мусульманской общины, прежде всего, в исламе и примере жизни первых поколений мусульман (ас-салаф ас-салих). И салафитами, и АБМ была взята на вооружение антиколониальная риторика. А основатель «Братьев-мусульман» Хасан аль-Банна даже называл свою Ассоциацию организацией, несущей «салафитское послание».1 [1] Однако незначительные поначалу различия между салафитами и «Братьями-мусульманами» со временем стали обретать принципиальный характер. Известен, например, случай встречи Х.аль-Банны и одного из лидеров салафитского движения Мухаммада аль-Фики, в результате которой они сильно поспорили. Х.аль-Банна утверждал, что все мусульмане должны стать паствой исламских идеологов, тогда как М.аль-Фики настаивал, что паствой являются только те люди, которые смогли внять призыву к строгому единобожию (таухид). В другое время один из салафитских улемов обвинил Х.аль-Банну в насаждении нововведений (бидʽа), поскольку тот якобы призывал к антиправительственному перевороту.2 [2]
Далеко не всегда находят понимание эти два исламских течения и сегодня. Показательным является их расхождение в восприятии демократии. В то время как для современных идеологов «Братьев-мусульман» демократия представляется воплощением традиционного исламского принципа совещательности (шура) и, по их мнению, вполне совместима с исламом, с точки зрения салафитов, демократия чужда мусульманской религии. «Целью демократии является <…> равенство каждого перед законом и обеспечение свобод. Но если ситуация, когда каждый может говорить что хочет (аль-мазхаб аль-фарди аль-хурр) – это основа демократии, то разве демократия и исламский порядок (низам ислами) схожи в этом друг с другом? Эти две формы правления совершенно разные. Пусть некоторые и говорят, что в них есть определенное сходство, но мы с этим категорически не согласны», — говорится в воззвании одного из салафитских движений под названием Ассоциация сторонников сунны Мухаммеда.3 [3]
АБМ и салафиты также следуют разным стратегиям для достижения своих целей. Так, спустя несколько лет после своего создания «Братья-мусульмане» встали на путь политического активизма, намереваясь добиваться своих целей в том числе и доступными политическими методами – через участие в выборах всевозможного уровня и кооперацию со светскими партиями (долгое время они не могли создать свою партию по причине действовавших в стране запретов). Салафиты же принципиально избегали участия в политике и считали, что политикой должна заниматься власть. Вместо этого они сосредоточили свои основные усилия на социальной и пропагандистской работе.
Таким образом, несмотря на особую идейную сосредоточенность этих движений на исламе, исламской догматике и этике, у АБМ и салафитов было достаточно причин для того, чтобы превратиться если не во врагов, то, по крайней мере, в достаточно принципиальных соперников. В конце концов, и «Братья-мусульмане», и салафиты использовали схожую религиозную риторику и стремились заручиться поддержкой, прежде всего, у активной верующей молодежи.
Таким был расклад сил в лагере исламских активистов накануне «революции 25 января». А что же потом?
После ухода Мубарака власть взяли в руки военные. В стране стали возникать многочисленные новые партии, среди которых заметную долю занимали партии исламского толка. «Братья-мусульмане», наконец, создали свою Партию свободы и справедливости (ПСС). Салафитские же движения по-разному восприняли эти события. Часть салафитов приняла новые реалии и включилась в политическую борьбу. Так на базе организации «Салафитский призыв» была создана одна из крупнейших исламских партий «Ан-Нур». Другие салафитские движения остались верны традиционной стратегии невмешательства в публичную политику и партий создавать не стали.
Поначалу исламские партии намеревались идти на парламентские выборы единым фронтом, в том числе ПСС и «Ан-Нур» вошли в единый блок. Однако их союз вскоре развалился из-за непримиримых различий «Братьев-мусульман» и салафитов, а также из-за стремления АБМ играть лидирующую роль в этом блоке. В итоге на стороне АБМ остались лишь небольшие салафитские партии, тогда как «Ан-Нур» вступила в соперничающий блок. За первым расколом в лагере исламских активистов последовали и другие. А то обстоятельство, что ПСС и «Ан-Нур» оказались главными победителями парламентских выборов 2012 г., еще больше подогревало конкуренцию между ними.
Следующий этап конфронтации случился во время обсуждения проекта будущей конституции страны. «Братья-мусульмане» настаивали на том, чтобы 2 ст. конституции осталась в неизменном виде. В ней говорилось в том числе, что «принципы исламского шариата являются основным источником законодательства». Салафиты же выступали за следующую формулировку: «Исламский шариат является основным источником законодательства», что, по их мнению, должно было усилить роль мусульманского права в законодательной системе государства.
Интересно, что на президентских выборах 2012 г. салафиты поначалу отказывались поддерживать кандидата АБМ Мухаммеда Мурси, и даже выдвинули своего кандидата. Позже, когда он был дисквалифицирован, салафиты все же призвали своих сторонников голосовать за Мурси. Но кто был основным его противником? Ахмад Шафик – человек из старой команды Мубарака, которая не слишком жаловала салафитов в предыдущие годы. Таким образом, поддержка салафитами Мухаммеда Мурси была обусловлена исключительно прагматическими соображениями.
В правительство, сформированное Хишамом Кандилем после избрания Мурси, вошли не только члены Партии свободы и справедливости и близкой ей по духу партии «Аль-Васат», но и представители салафитских течений. Со стороны казалось, что политический симбиоз салафитов и «Братьев-мусульман» прочен и довольно устойчив. Однако кажущаяся идиллия продлилась недолго. Летом 2013 г., когда Мухаммед Мурси был смещен со свой должности военными, салафиты не выступили в его поддержку и промолчали, выжидая, чем закончится противостояние военных и «Братьев-мусульман». Через несколько недель, когда стало ясно, что Мурси не вернется во власть, салафиты выступили с разоблачением политики экс-президента и ПСС. В обнародованном ими коммюнике говорилось, что Мурси «даже не пытался взаимодействовать с военными» и что «Партия свободы и справедливости стала превращаться во вторую Национально-демократическую партию».4 [4] Таким образом, кадровая политика Мурси по привлечению в свою команду салафитов не успела сработать, а сами салафиты, проявив определенное политическое чутье, предпочли переориентироваться с поддержки опального президента на сотрудничество с твердо стоящими у власти военными.
Создается впечатление, что сегодня между военными и салафитами достигнут устойчивый паритет интересов. Высший совет вооруженных сил устраивает, что благодаря негласной поддержке салафитов на их стороне находятся консервативные мусульманские круги, и что сами салафиты не оспаривают доминирующее положение военных. Салафиты, в свою очередь, пользуясь статусом крупнейшего легального исламского политического движения, развернули активную кампанию по расширению своего влияния. Стоит ли говорить о том, что когда в конце января фельдмаршал Абд аль-Фаттах ас-Сиси официально выдвинул свою кандидатуру на будущих президентских выборах, салафиты поддержали его?..
Насколько прочным окажется этот стратегический союз военных, а конкретно группы поддержки фельдмаршала А.Ф.ас-Сиси, и салафитов? Можно с определенной долей уверенности утверждать, что пока существует общий враг – «Братья-мусульмане» и их стремительно радикализирующиеся сторонники, распад военно-салафитского симбиоза едва ли будет возможен. Совпадение стратегических интересов и наличие общего врага скрепляют политические силы сильнее, чем общность идейных взглядов, пусть даже они укоренены в таких непререкаемых источниках, как Коран и Сунна.
1 [5] Mitchell R. The Society of Muslim Brotherhs. P. 14.
2 [6] Фатава ахл ал-`илм фи джама`ат ал-ихван ал-муслимин ва хукм ан-интима’ лаха // Ансар ас-сунна. URL: http://www.ansarsunna.com/vb/showthread.php?t=42609.
3 [7] Ад-димукратиййа ва-н-низам ас-сийаси ал-ислами // Ал-маука` ар-расми ли джами`ат ансар ас-сунна ал-мухаммадиййа. URL: http://www.ansaralsonna.com/web/play-1775.html.
4 [8] Ан-нур йакшиф хатайа ал-Ихван хилал фитрат хукм Мурси. Байан дахил ли-л-хизб ас-салафи: ар-риаса лам тата`амал ма`а раса’ил ал-джайш би джаддиййа. Ва-л-исламиййун ша`ару би анна-л-хурриййа ва-л-`адала хизб ватани ахар // Ал-йаум ас-саби`. URL: http://www1.youm7.com/News.asp?NewsID=1169543#.UnbD0XDIZ10.