Приход к власти в ИРИ нового президента Х.Роухани способствовал определенным изменениям внешнеполитического курса Ирана. Х.Роухани сначала своего избрания взял направление во внешней политике страны на налаживание переговорного процесса с США и странами ЕС. Этот политический курс был продиктован заинтересованностью Тегерана в том, чтобы отодвинуть угрозу военного удара по ядерным объектам Ирана и ослабить наложенный Западом жесткий режим экономических санкций, которые отрицательно сказывались на экономике страны и положении населения.
В представлениях многих политиков Запада, Х.Роухани казался «либералом» по сравнению с бывшим президентом ИРИ М.Ахмадинежадом, который доставил массу неприятностей США и грозил Израилю уничтожением. По оценкам части иранской политической элиты, Х.Роухани был по своим политическим взглядам ближе к бывшему президенту М.Хатами. В Иране его считали либералом и лидером, склонным к миру и стабильности. В тоже время, оставался открытым вопрос о том, насколько Х.Роухани может быть в своих действиях самостоятельным политиком, независимым от воли Верховного лидера А.Хаменеи и консервативного духовенства.
Начавшиеся на рубеже 2010-2011 годов революционные движения в арабском мире оказали самое непосредственное влияние на внутреннюю и внешнюю политику ИРИ. События «арабской весны» привели к смене баланса сил и перестройке прежних военно-политических союзов в регионе Ближнего Востока.
В течение двух последних десятилетий Иран превратился в одну из влиятельных держав в регионе Ближнего Востока. Ему удалось выстроить пояс союзных государств по линии Багдад, Дамаск, Бейрут, Газа, а также укрепить свое влияние в шиитских общинах в арабских монархиях Персидского залива и в Йемене. Во время президентства М.Мурси в Египте, Иран заметно усилил активность на египетском направлении, с целью нормализации двусторонних отношений с этой крупнейшей арабской страной. Приход к власти в Египте «Братьев-мусульман» и возрастание их политической активности в Сирии, привели на каком-то этапе к сближению этой сетевой международной организации с Ираном. Так с весны 2012 года по апрель 2013 года иранское правительство провело 7 раундов закрытых переговоров, при посредничестве Турции, с сирийскими «братьями». Тегеран даже обещал им, свою поддержку в приходе во властные институты нового сирийского государства в случае поражения Б.Асада в обмен на сохранение прежнего характера отношений Ирана с Сирией.
События в Сирии стали самым тяжелым испытанием для внешней политики ИРИ в отстаивании своих завоеваний в регионе. Иран оказал беспрецедентную поддержку режиму Б.Асада, открыв в начале 2012 года кредитную линию более чем на 3,6 млрд долл. Иран продавал Сирии нефть по заниженной цене, за которую сирийский режим платил из займов, предоставленных Тегераном. По настоянию Ирана, в боях с оппозицией участвовали отряды шиитской милиции из Ирака. На стороне Асада сражались иранские элитные части во главе с командиром корпуса «Аль-Кодс» генералом К. Сулеймани, который лично с 2012 года руководил обороной Дамаска и военными операциями подразделений КСИР и «Хизбаллы», сражавшихся на стороне Асада. Тысячи бойцов ливанской «Хизбаллы» (от 10 до 14 тыс.) приняли участие в боях, помогая режиму удерживать контроль над рядом ключевых районов страны. На каком-то этапе это дало возможность сирийским властям остановить наступление отрядов вооруженной оппозиции на Дамаск и даже на время вернуть контроль над некоторыми стратегически важными районами на севере Сирии.
Но в последнее время отношение Ирана к сирийскому вооруженному конфликту стало меняться. Увязнув в Сирии в результате поддержки президента Асада, иранские политики поняли, что в условиях неминуемого поражения сирийского режима и всеобщего осуждения на Западе и в арабском мире его действий, Тегерану становится все сложнее маневрировать в регионе и в мире, как прежде. В Иране считали, что даже если допустить, что в результате «Женевы-2», Асад сможет сохраниться у власти еще некоторое время, основы его режима безвозвратно подорваны, а сам он и его ближайшее окружение не имеют политического будущего в Сирии. Одновременно ослабли позиции и авторитет в арабском мире, одной из главных опор Ирана в поясе исламского сопротивления – ливанской «Хизбаллы», не говоря уже о ХАМАСе, который уже год назад выступил против сирийского режима. В Иране считали, что если они будут расширять свое военное присутствие в Сирии и продолжать активно поддерживать Асада, то могут оказаться новой военной целью США и Израиля.
Особенно эти опасения усилились летом 2013 года после угрозы со стороны США нанести военный удар по Сирии. Ряд западных и арабских экспертов полагали, что отмена Б.Обамой нанесения ракетно-бомбового удара по целям на территории Сирии была во многом связана с начавшимися после избрания президентом Х.Роухани закрытыми переговорами с Тегераном. Таким образом, Вашингтон стремился оказать давление на Иран, вынудив его дать согласие о временной приостановке обогащения урана и отказаться от планов создания ядерного оружия.
Действительно, с приходом к власти нового президента ИРИ ряд влиятельных военно-политических кругов в США увязывали новые возможности для нормализации американо-иранских отношений и вывода их из опасного тупика, вызванного сирийскими событиями. В прошлом США неоднократно пытались вести переговоры с иранскими руководителями, которые в основном оканчивались безуспешно. Важным результатом возобновившихся американо-иранских переговоров стала, так называемая, «ядерная сделка» в ноябре 2013 года, которая предполагала поэтапное сближение Ирана с США, результатом которого мог стать в конечном итоге возможный отказ Ирана от обладания ядерным оружием в обмен на снятие режима санкций и признание его ведущей роли на Ближнем Востоке. Одновременно США вели переговоры с ливанской «Хизбаллой» о будущем этой организации в Ливане в привязке к ее нынешней роли в сирийском вооруженном конфликте.
В сложившихся условиях Тегеран пытался выиграть время, чтобы всесторонне подготовиться к периоду после ухода правительства Б.Асада. Иран стремился создать в Сирии надежные и долговременные позиции, которые позволили бы ему оказывать влияние на новое сирийское руководство даже в случае смены в режима и прихода к власти суннитского большинства. С помощью «Хизбаллы» Иран создал в Сирии тайную сеть военизированных организаций. Эти группы сражались вместе с регулярными частями режима Асада с повстанцами. Долговременная цель ИРИ состояла в том, чтобы иметь в Сирии надежные оперативные позиции в случае раскола страны по этническим и конфессиональным признакам. Таким образом, Иран продолжал оставаться важным военно-политическим фактором сирийского вооруженного конфликта и оказывать на его ход самое непосредственное воздействие, получая, таким образом, важный козырь в ведущихся с Западом переговорах по ядерной проблеме и своей будущей роли в регионе. В тоже время главные устремления ИРИ были уже направлены не столько на защиту власти президента Асада, сколько на обеспечение своих интересов в Сирии и на Ближнем Востоке в постасадовский период.
Одновременно, американо-иранские переговоры по «ядерной сделке» выявили много пробелов в подходах Вашингтона и Тегерана не только по Сирии, но и по целому ряду других региональных проблем. Эти разногласия давали Ирану веские основания не торопиться с решением по сирийскому вопросу и своей ядерной программе. При определенных обстоятельствах они могли даже укрепить иранские позиции в переговорах с Западом, в том числе и по вопросу о будущей роли ИРИ на Ближнем Востоке. В условиях благоприятно складывающейся для Тегерана региональной обстановке, Иран вполне мог согласиться на то, чтобы в обмен на свой отказ от обладания ядерным оружием, стать региональной сверхдержавой при поддержке США.
Однако данный сценарий развития событий предполагал, что в качестве первого шага должно было произойти сближение Тегерана с Эр-Риядом. В конце ноября 2013 года председатель ливанского парламента Н.Берри (представитель шиитских общин во власти) предложил иранскому руководству свое посредничество в деле нормализации ирано-саудовских отношений. Иран выразил принципиальное согласие нормализовать отношения с КСА, чтобы совместными усилиями сохранить стабильность в регионе. Однако, пока Эр-Рияд не проявил, с точки зрения ИРИ, должной гибкости в подходе по реализации отношений с Тегераном.
Дальнейшее развитие событий в регионе после начала «арабской весны» лишь усиливало в части саудовского руководства стремление «перехватить» роль регионального лидера на Ближнем Востоке и в исламском мире, опираясь на свои нефтяные и финансовые ресурсы. К тому же само королевство, как и «малые» монархии Персидского залива, в отличии от других арабских государств, фактически не пострадали от последствий народных волнений, вызванных событиями «арабской весны». Особенно заметным данное стремление Эр-Рияда стало в ходе военного переворота в Египте 30 июня 2013 года и той ролью, которую КСА сыграло в этих событиях. Действительно, в результате событий «арабской весны» Египет оказался надолго выеден из строя. Сирийский кризис, в развитие которого с конца 2012 года КСА стало принимать все более активное участие, серьезно дестабилизировал ситуацию в соседних арабских странах и ослабил региональные позиции Турции. Фактически основными конкурентами КСА в борьбе за региональное лидерство остаются серьезно ослабленные сирийскими событиями Турция и Иран (что несколько уравновешивает шансы королевства в конкурентной борьбе с ними) и Израиль, который сохранил свой военный и экономический потенциал в прежнем виде. Однако претензии КСА на региональное лидерство и ведущую роль в исламском мире натолкнулись на новую политику США в отношении ИРИ. Саудовское руководство опасается, что в случае реализации этой политики США могут в конечном итоге сделать ставку на Тегеран в качестве нового регионального лидера на Ближнем Востоке. Наметившееся сближение США и ИРИ также изменило позицию Турции в сирийском вопросе. Так уже в последние месяцы 2013 года западные наблюдатели фиксировали отказ турецких военных от прежнего уровня поддержки крупных исламистских отрядов сирийского вооруженного сопротивления, действующих в северных районах страны (прежде всего ИГИЛ). На почве разрешения сирийского кризиса Турция стремилась сблизиться с Ираном. Товарооборот между двумя странами в 2013 году составил около 30 млрд долларов США, несмотря на санкции. Результатом визита в ноябре 2013 года министра иностранных дел Турции А. Давутоглу в ИРИ стало совместное заявление Тегерана и Анкары о необходимости прекращения огня в Сирии накануне «Женевы-2» Свое недовольство политикой США КСА ясно выразило отказом занять место в СБ ООН в октябре 2013 г., которого долго перед этим добивалось при американской поддержке.
Действительно в случае успешной реализации американо-иранские соглашения могут коренным образом изменить баланс сил в регионе Ближнего Востока. Одним из первых признаков возможных грядущих изменений является проблема разрешения сирийского кризиса. Так, победы исламской вооруженной оппозиции, которых она достигла в начале зимы 2013 года в ходе ожесточенных боев в провинции Дамаск и на юге Алеппо, многие эксперты связывали с влиянием американо-иранского сближения, что негативно отразилось на координации действий асадовских войск и отрядов «Хизбаллы» и иракских шиитских милиций.
Однако фактический провал женевских переговоров по Сирии проходивших в январе-феврале 2014 года, призванных обеспечить мирный переход власти в Дамаске, продемонстрировал всю сложность и неопределенность успешной реализации достигнутых ранее американо-иранских договоренностей. Иран отказался принять участие в переговорах «Женева-2» на предложенных США и странами ЕС условиях, предполагающих фактическое согласие Тегерана на уход Асада от власти в САР. Более того, Иран продолжает оказывать прямую военную поддержку сирийскому режиму, хотя, как отмечают ряд западных военных экспертов, качество и объемы этой помощи, начиная с марта 2014 года, несколько снизились. Тегеран надеется, что изменение позиции Египта по Сирии после свержения режима М.Мурси и обострение саудовско-катарских разногласий по сирийскому вопросу, в частности о будущей роли «Братьев-мусульман» в Сирии, усилят раскол в арабском сообществе, что, наряду с ухудшением отношений России с США из-за событий в Украине, позволит Тегерану выиграть время и добиться для себя более выгодных условий по ядерной проблеме.
Возможно, намеченный на конец марта 2014 года визит Б. Обамы в КСА может придать новый импульс развитию региональных процессов, в том числе и вокруг Сирии. Однако с учетом возникших в последнее время трений в американо-саудовских отношениях на фоне непростых процессов борьбы за власть в саудовском руководстве предполагают, что президенту США вряд ли стоит надеяться на легкие переговоры с саудовскими принцами.
В складывающейся ситуации немаловажную роль может сыграть Россия и лично президент Владимир Путин, которого в последнее время ряд влиятельных кругов, как в России, так и в Иране активно зазывают посетить с официальным визитом Тегеран. Москва может либо присоединиться к позиции Запада по Ирану, усилив давление на Тегеран в обмен на сглаживание разногласий по Крыму, либо подождать, как будет трансформироваться позиция Запада по Украине по мере развития там весьма непростых событий.