- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

О демократии на Ближнем Востоке

Весна для натерпевшегося от западных принципов демократии региона Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока особенно событийна с точки зрения их реализации.

В Турции 30 марта состоялись муниципальные выборы, по результатам которых, как заявил нынешний премьер и лидер победившей «демократической» Партии справедливости и развития Р.Т.Эрдоган, «демократия и свобода воли одержали победу над аморальной политикой» сил (по сути, его оппонентов), пытавшихся положить конец правлению ПСР массовыми демонстрациями и коррупционным скандалом. В Ираке на 30 апреля намечены парламентские выборы, которые обозначат путь для дальнейшего развития ситуации в стране: либо в сторону усиления тенденций «авторитаризации» власти действующего премьера Н.аль-Малики в борьбе с децентрализацией и ростом сепаратизма, либо движения иракского государства на пути к федерализации в случае победы политических оппонентов лидера коалиции «Государство закона», неоднозначно заигрывающих с Саудовской Аравией.

Египет, в свою очередь, на волне четвертого года «демократических» процессов экономического упадка и социального хаоса готовится к президентским выборам, назначенным на 26-27 мая: об участии в них на сегодняшний момент заявили всего двое, причем перевес явно на стороне нового «национального героя» фельдмаршала А.Ф.аль-Сиси. «Демократические» ценности не обошли стороной и Йемен, готовящийся – на фоне продолжающегося обострения ситуации с внутренней безопасностью – к трансформации в конфедерацию, а также Ливию, где в результате «демократической» процедуры 11 марта от власти был отстранен премьер-министр А.Зейдан, который на протяжении полутора лет пытался воссоздать эффективно функционировавшую при Каддафи систему сдержек и противовесов – гарантии сохранения единого ливийского государства, — лавируя между различными племенами и группами интересов страны.

Характерно, что за последнее десятилетие (начиная с «демократизации» Ирака) демократические принципы, насильно импортируемые в страны региона Западом, стали синонимом дестабилизации и ослабления государств на Ближнем Востоке, однако громкие заявления о них продолжают активно использоваться политическими деятелями, в частности, в преддверии и в ходе выборов. Между тем, демократическая практика в регионе и эксплуатация понятия демократии политическими лидерами различаются по странам, как зачастую расходятся слова и реальность.

Так, турецкая ПСР, пришедшая к власти под лозунгом о необходимости демократизации Турции, максимально ослабила и отстранила от управления страной военных – главных политических оппонентов исламистской, по сути, партии, а премьер Эрдоган, продолжая риторику о демократических ценностях, фактически стал авторитарным правителем республики. Явно противоречащее демократии блокирование в недавнем прошлом Твиттера и Ю-тьюба на территории Турции, а также обещание закрыть доступ к Фейсбуку, объясняется лидером ПСР как шаг в борьбе с внутренними врагами страны, желающими ослабления турецкого государства, а усиление контроля исполнительной власти над судебной не противоречат принципам «турецкой демократии». Залог успеха сильной Турецкой Республики Эрдогана – в укрепляющемся авторитаризме, подающемся под демократическим соусом.

Подобную линию, как предполагалось, должен был проводить в Египте правивший с июля 2012 по июль 2013 года исламистский президент М.Мурси, вышедший из идеологически родственной турецкой ПСР Партии свободы и справедливости, ответвления «Братьев-мусульман». Риторика о «первом демократически избранном президенте» страны активно использовалась «братом- мусульманином» и его сторонниками в течение всего года его президентства и после 3 июля 2013 года, когда он был «нелегитимно» свергнут. На деле – Мурси, руководствуясь турецким опытом, проводил политику авторитаризации,  крайне неумело пытаясь сконцентрировать в своих руках власть сначала своим декретом об абсолютных полномочиях президента, затем – попытками подчинить себе судебную власть. За последний год «демократия», ассоциирующаяся с провальным правлением «братьев», фактически стала ругательным словом для значительной части египтян, поддерживающих А.Ф.аль-Сиси. Примечательно, что целый ряд представителей египетской элиты высказались о необходимости блокирования доступа к социальным сетям в Египте – по примеру того, что сделал Эрдоган в Турции. Параллельно с этим, продолжаются заявления, как сторонников «братьев», так и других политических деятелей, например, А.М. Футуха и Х.Сабахи, о недемократичности предстоящих президентских выборов, исход которых фактически предрешен победой А.Ф.аль-Сиси, являющимся к тому же представителем армии.

В авторитаризме нового «национального героя» Египта сомнений не возникает, как, впрочем, и в том, что на сегодня он является единственным, кто в состоянии сильной рукой восстановить в стране спокойствие и стабильность. Вместе с этим, абстрактность концепции демократических ценностей позволяет безжалостно эксплуатировать их различными политическими силами, что лишает их смысла в реальной практике, ставя другой вопрос – вопрос эффективности государства. Что демократичнее: избранный народом президент, нелегитимно свергнутый армией, или военный, готовящийся стать президентом по итогам выборов с заранее известным результатом, который при этом пользуется поддержкой значительной части населения? Закон о запрете мирных демонстраций, запрет политического движения и смертный приговор 529 его представителям или вооруженные нападения на полицейские участки в пригороде Каира и военных на Синае? Очевидно, что и те и другие, прикрываясь лозунгами о демократии, осознают важность сильной авторитарной власти как единственного способа эффективной реализации государственного правления в стране и залога стабильности.

Противоречие между эффективной и демократичной властью возникает и в связи с текущей ситуацией в Ливии и Ираке. Единственный очевидный ответ нарастающим децентрализационным тенденциям внутри обоих государств – сильная авторитарная власть, что и пытается реализовать Н.аль-Малики в Иракской Республике путем «шиитизации» государственного аппарата в противостоянии поддерживаемым турками и саудовцами суннитским и курдским сепаратистам. То же стремился осуществить А.Зейдан, балансировавший между интересами разных племен трех ливийских провинций и местными «Братьями-мусульманами» в желании «замкнуть» их всех на себе – как это было при Каддафи. «Демократический» режим парламентской республики в Ираке уже не первый год удерживает страну в состоянии социально-политического хаоса, развязывая руки «доброжелательным» соседям, опасающимся возвращения сильного иракского государства. А ливийские «демократы»-«Братья-мусульмане», отстранившие Зейдана от власти и контролирующие через вооруженные группировки значительную территорию Ливии, судя по египетскому опыту, едва ли способны на создание эффективного государственного аппарата.

Используемая и многозначно толкуемая в риторике – как про-западных, так и националистических – политических сил в странах Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока демократия из оружия Запада превратилась в оружие против Запада: эффективные авторитарные режимы успешно прибегают к риторике о демократических ценностях, вступая в полемику с недовольными европейскими и американскими лидерами. Последние, рассчитывая на реализацию своих интересов в регионе посредством навязывания западных ценностей, очевидно, начали сталкиваться с определенными трудностями на фоне появления и усиления на политической арене ряда государств новых сил, фактически авторитарных, действующих под демократическими лозунгами, но явно не в интересах Запада. Остается только надеяться на усиление тенденции авторитаризации власти в государствах региона в противостоянии размывающей государственность риторике о «демократических принципах», эксплуатируемой сепаратистами и другими дестабилизирующими силами.