Захват суннитскими вооруженными формированиями Мосула 10 июня с.г. и последующее молниеносное продвижение суннитов до окраин Багдада поставили вопрос об устойчивости иракской политической системы, возникшей в результате американской оккупации 2003-2011 годов.
Прежде всего, до сих пор остаются неясными причины стремительного отступления иракской армии на начальном этапе конфликта. Современная иракская армия насчитывает в своем составе 15 дивизий. Вместе с военно-воздушными и военно-морскими силами, а также подразделениями военной полиции это составляет 600 тысяч человек. Численность группировки в Мосуле составляла 52 тысячи человек, бросивших оружие и разбежавшихся при угрозе наступления со стороны 8 тысяч боевиков ИГИЛ. Причины такого постыдного бегства, как представляется, можно разделить на несколько категорий.
Во-первых, сектантский, узкорелигиозный характер иракского государства, обремененного шииитско-суннитским противостоянием. В результате солдаты-шииты не желают сражаться за суннитские провинции и наоборот. Во-вторых, превышающий все мыслимые границы уровень коррупции в иракской армии и по стране в целом. Зарплата солдата иракской армии составляет 1200 долларов в месяц, что превышает уровень зарплаты иракского университетского профессора (1000 долларов). Зарплаты офицеров среднего звена приближаются к 6000 долларам в месяц, что почти вдвое больше официального месячного оклада министра. В то же время общий уровень коррумпированности побуждает офицерский состав наживаться, используя служебное положение. Так, цена получения генеральского звания в иракской армии составляет 2 миллиона долларов. Естественно, новоиспеченные генералы, отрабатывают эту сумму. Во-первых, взиманием «дани» с грузового автотранспорта, проходящего через территорию их частей. Во-вторых, приписыванием «мертвых душ» в личный состав подразделений. Зарплату за этих солдат получают их командиры. В результате реальная численность батальона (600 военнослужащих) с учетом «солдат-призраков» может составлять 200 человек. Ни о какой боеспособности в этих условиях не может быть и речи. В-третьих, за период после 2003 года иракская армия подверглась нескольким масштабным чисткам, в результате которых из нее было уволено большинство офицеров-баасистов. Данное обстоятельство также повлияло на снижение боеспособности. Однако часть офицеров-ветеранов сохранила связи с уволенными сослуживцами, что могло быть причиной измены командного состава во время наступления на Мосул.
Вооруженные формирования экстремистской группировки ИГИЛ сыграли большую роль в наступлении иракских суннитов, но было бы большой ошибкой полагать, что они составляют большинство в суннитском сопротивлении. В его составе можно выделить по крайней мере три группы. Во-первых, бывшие баасисты из «Общего командования джихада и освобождения», костяком которого является группировка «Армия мужчин тариката Накшбандийа» (Джаиш аль-риджаль ат-тарика ан-Накшабандийа») во главе с бывшим заместителем Саддама Хусейна, семидесятилетним Иззатом Ибрагимом ад-Дури. Его портрет наряду с портретом Саддама Хусейна был вывешен боевиками после занятия Тикрита. Правительство Нури аль-Малики хорошо понимает роль баасистского компонента в суннитском восстании. Так, во время обстрела с вертолетов Тикрита 16 июня с.г. была уничтожена могила Саддама Хусейна.
Во-вторых, большую часть сопротивления в провинции Анбар составляют местные бедуинские племена дулейм и шаммар. Революционный совет племен в настоящее время возглавляет шейх Али Хатем Сулейман ад-Дулейми. К данному объединению примыкают муфтий суннитских провинций Ирака шейх Рафа ар-Рифаи и руководитель влиятельной Ассоциации мусульманских улемов Харис аль-Дари. Это представители умеренного традиционного ислама, не подверженные салафитским и ваххабитским настроениям. Костяк ополчения племен составляют представители вооруженных формирований «Сахва», боровшихся против «Аль-Каиды» в иракской провинции Анбар в 2006-2010 годах. После вывода американских войск правительство Нури аль-Малики не только расформировало эти отряды, но и провело репрессии против их боевиков. Основателем «Сахвы» был шейх Абдель Саттар Абу Риша, убитый террористами «Аль-Каиды» в сентябре 2007 года. Его брат Хамис был убит в 2012 году, причем подозрения падают на спецслужбы Н.аль-Малики. Третий брат Ахмед Абу Риша неоднократно менял политическую ориентацию, но в нынешнем конфликте поддержал багдадское правительство.
Наконец наиболее известным и разрекламированным вне Ирака компонентом суннитов является группировка «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ). Ее возглавляет Абу Бакр аль-Багдади (Абу Дуа), 1971 года рождения, бывший офицер полиции при Саддаме Хусейне, принимавший участие в антиамериканском сопротивлении в 2003-2005 гг., а в 2005-2009 гг. находившийся в американской тюрьме. Для данной группировки характерна беспощадность к противникам, строжайшая дисциплина и конспирация. ИГИЛ появился в 2011 году как подразделение «Аль-Каиды», ведущее борьбу против режима Б.Асада в Сирии. В начале 2013 года ИГИЛ размежевался с другой группировкой «Аль-Каиды» в Сирии – «Джабхат ан-нусра». В этом же году боевикам удалось овладеть провинцией Ракка в Сирии с ее богатыми нефтяными месторождениями.
Остается непонятной роль государств Залива, прежде всего Саудовской Аравии, в нынешнем наступлении экстремистов. Вплоть до сего времени саудовские спецслужбы безусловно подпитывали террористов из ИГИЛ, благодаря чему последние получили прозвище «детей принца Бандара». Однако эти «дети» плохо поддаются контролю. Версия о том, что суннитское наступление в северных провинциях Ирака является заранее и тщательно запланированным саудовским ударом по Ирану пока плохо подкрепляется фактами, хотя Эр-Рияд постарается выжать максимум дивидендов из сложившейся ситуации.
Три компонента суннитского восстания являются временными союзниками, если не попутчиками. Их цели различны, из чего можно сделать вывод, что после первых успехов между различными боевыми силами суннитов начнется борьба. Стратегической целью ИГИЛ является создание джихадистского халифата в северных провинциях Сирии и Ирака. Предпосылки к этому уже готовы. После захвата банка в Мосуле в руки экстремистов попало 430 миллионов долларов. В настоящее время они стремятся овладеть несколькими иракскими нефтеперерабатывающими заводами, чтобы еще больше поправить свое финансовое положение. В этом случае в руках у джихадистов окажется солидная материальная база, которая позволит им обходиться без внешних покровителей (Саудовской Аравии, Катара и т.д.).
Баасисты во главе с Иззатом Ибрагимом ад-Дури стремятся вернуть довоенный саддамовский статус-кво, что конечно является утопией. Шиитское большинство не отдаст власть в Ираке и будет упорно сражаться за ее сохранение. Племенные революционеры из провинции Анбар являются иракскими националистами, ориентированными на сохранение единства страны. Их целью является прекращение репрессий против суннитов, а также справедливый раздел власти в Багдаде.
Вероятность захвата суннитскими боевиками Багдада является маловероятной, так как за годы гражданской войны 2006-2007 гг. в столице Ирака прошли конфессиональные чистки. В результате шииты составляют большинство населения столицы (до 2003 года в Багдаде было смешанное население с преобладанием суннитов). Учитывая огромный приток и создание шиитских отрядов самообороны, военные успехи джихадистов в Багдаде не представляются возможными. Тем более, они не имеют никаких перспектив в южных шиитских провинциях страны. Более серьезной опасностью является дезинтеграция страны, идущая в настоящее время. Красноречивым показателем здесь является захват без единого выстрела курдскими вооруженными формированиями (пешмерга) нефтеносного Киркука. Напомним, что в предыдущие годы правительство Н.аль-Малики делало все, чтобы предотвратить попадание Киркука в руки курдов. В городе был размещен спецназ «Тигр», а иракский премьер угрожал подвергнуть иракских курдов бомбардировке в случае захвата нефтеносного района. Ситуация ослабления центрального правительства в Багдаде объективно выгодна Турции, стремящейся замкнуть на себя нефтяные и газовые потоки Иракского Курдистана. Теперь у Анкары развязаны руки для переговоров с Эрбилем, минуя Багдад. Достаточно спорным в Турции сторонники неоосманизма считают и принадлежность Мосула, который в годы Османской империи не входил в состав провинции Ирак, но был отдельным вилайетом, более связанным со Стамбулом. Таким образом, распад Ирака с катастрофическими последствиями для всего региона, к сожалению, является вполне вероятной перспективой.