Последние успехи иракских суннитов во главе с исламистами из «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ) вынуждают Саудовскую Аравию в корне менять свою стратегию. Мы уже говорили о том, что ИГИЛ в период своей активности в Сирии была одним из злейших врагов просаудовских радикальных группировок типа «Джабхат ан-нусра» и
делала все возможное и невозможное, чтобы минимизировать ее боеспособность и влияние на ситуацию. Как раз это обстоятельство и стало основным поводом резкого обострения двусторонних отношений между Эр-Риядом и Дохой, которая, собственно, и спонсирует ИГИЛ. В этой связи ряд аналитиков делают, как им кажется, парадоксальные выводы о том, что ИГИЛ в Сирии и Ираке проводила разную тактику. На самом деле ничего сверхординарного и в Сирии, и в Ираке ИГИЛ не делает. В Сирии она воевала, прежде всего, с целью ослабления до минимума именно саудовского влияния. В Ираке она воюет уже против дискриминации, политической и экономической монополии шиитов, которых некоторые эксперты почему-то называют «большинством». На самом деле шиитов и суннитов проживает в Ираке примерно равное количество. И саудовцы, которых, опять же, ошибочно называют главными спонсорами ИГИЛ, используют сложившуюся ситуацию для того, чтобы усилить свое влияние именно в суннитской общине Ирака, а не в ИГИЛ. Именно суннитские племена являются основной движущей силой нынешнего наступления, а не горстка иностранных джихадистов из ИГИЛ. И это в КСА хорошо понимают. Успех, хотя бы и без взятия штурмом столицы Багдада в Ираке, поможет в очень значительной степени ослабить режим Башара Асада. Таким образом, решаются сразу две генеральные задачи: усиление своего влияния как в Ираке, так и в Сирии, а также создание мощного противовеса Ирану непосредственно на его границах. Другими словами, предпринимается попытка «реставрации», естественно, в сильно усеченном виде и с другой идеологической окраской, баланса сил по оси Иран-Ирак времен Саддама Хусейна.
В этой ситуации Эр-Рияд спешно пытается восполнить вакуум фигур, которые могли бы реализовать схему воссоздания сильных саудовских позиций в суннитской общине Ирака. И для этого вновь понадобился опальный бывший руководитель Управления общей разведки (УОР) КСА принц Бандар. После его отставки с этого поста 14 апреля с.г. многие аналитики делали выводы о том, что принц окончательно утратил свое политическое влияние. С этим, правда, трудно спорить, поскольку какие бы ни были внешнеполитические резоны, но вопрос обеспечения беспроблемного и максимально комфортного климата передачи власти своему сыну для короля Абдаллы приоритетен. Принц Бандар нужен для решения конкретной задачи, и не более того. Об этом косвенно свидетельствует и его новое назначение.
30 июня с.г. принц Бандар назначен советником короля по вопросам национальной и политической безопасности. Естественно, что нынешний статус не идет ни в какое сравнение с предыдущим постом ни по возможностям, ни по степени воздействия на ситуацию. Советы принца Бандара носят для короля исключительно «рекомендательный характер», никакого аппарата и полномочий для принятия самостоятельных решений у принца сейчас нет. Все свои действия в формате консультаций с теми или иными лицами он должен согласовывать с королем, а вернее с его сыном принцем Мутаибом.
Но Бандар начал сопровождать короля в его зарубежных поездках, что, помимо прочего, означает еще и то, что саудовский монарх считает необходимым «держать его в поле своего зрения». Еще до своего официального назначения на новый пост принц сопровождал короля Абдаллу во время его возвращения из своей резиденции в Касабланке в Эр-Рияд. Во время остановки в Каире египетский президент А.Ф.с-Сиси был удивлен, обнаружив, что вроде бы отставленный со своих постов принц летит с монархом одним бортом. Кстати, именно Бандар сейчас находится в постоянном контакте с египетским руководством в рамках операций по поставкам оружия суннитским повстанцам в Ираке.
Возвращение принца, пусть и частично, но все-таки в активную политическую жизнь приветствовал и наследный принц Абу-Даби Мухаммед бен Зайед. При этом он четко обозначил, что «Бандар был единственным руководителем, который держал в своих руках все нити процессов, происходящих в Сирии и Ираке. В силу этого он один знает реальное состояние дел в различных джихадистских группировках, некоторые из которых были образованы при содействии саудовцев и которые сейчас вовлечены в борьбу с ИГИЛ». Интересное признание, особенно про участие саудовской разведки в создании джихадистских групп в Ираке и особенно – в Сирии. Это лишний раз доказывает, что вся эта пресловутая «Аль-Каида» является в своей подавляющей части делом рук Эр-Рияда и служит инструментом воздействия саудовских спецслужб на ситуацию в том или ином месте.
К сильным сторонам принца Бандара эксперты относят и его очень тесные контакты с лидером племени дулейми Али Хатемом аль-Сулейманом, контролирующим значительную часть иракской провинции Анбар. В бытность руководства принцем Бандаром УОР КСА переводило очень приличные финансовые суммы этому племенному вождю. Ополчение племени дулейми в настоящее время воюет совместно с ИГИЛ и местными баасистами. Не последнюю роль в этом сыграл и сам принц Бандар, давший «зеленый свет» на такой альянс. Еще один момент – это хорошие позиции лично принца в племенной верхушке шаммар, наблюдающих за ситуацией на границе КСА и Ирака и имеющих родственные связи с королевской семьей. Все это предопределило более «вынужденное», чем «желанное» решение короля Абдаллы по частичному возвращению принца Бандара во внешнюю политику. Были еще контакты принца на заре сирийского кризиса с последним представителем баасистской гвардии в лице Иззата Ибрагима ад-Дурри, но последний сейчас больше ориентируется на Доху. Она же станет самым серьезным препятствием реализации планов Эр-Рияда в Ираке, поскольку не для того затевался весь этот проект с ИГИЛ, чтобы так спокойно отдать его на откуп своим заклятым «друзьям» в лице саудовцев.