Курдское направление является одним из важнейших в турецкой политике. На территории Турецкой Республики проживает 18 миллионов курдов. Многие из них переселились из Турецкого Курдистана в западные районы страны и играют важную роль в турецкой экономике. Вместе с тем, ряд восточных регионов страны с 1984 года являются ареной вооруженных столкновений между правительственной армией и вооруженными формированиями Рабочей партии Курдистана (РПК). В конце прошлого века тлеющий вооруженный конфликт в курдских районах приводил к большим человеческим потерям и негативным образом влиял на социально-экономическую обстановку в стране. Завоевание голосов курдского электората той или иной политической силой может существенно изменить расстановку сил и является мечтой многих турецких политических партий.
Приход к власти умеренных исламистов из Партии справедливости и развития Р.Эрдогана ознаменовал новую веху в отношениях Анкары с курдским национальным движением. Турецкому лидеру удалось установить политическое партнерство с влиятельными курдскими кругами, частично удовлетворив национально-культурные требования курдов. В частности, был легализовано образование и функционирование СМИ на курдском языке, еще недавно запрещенном в Турции. Исламистам удалось создать себе значительную базу поддержки среди населения восточных регионов Турции. В 2013 году между турецким правительством и содержащимся в тюрьме на острове Имралы лидером РПК Абдуллой Оджаланом было заключено соглашение о прекращении Рабочей партией вооруженной борьбы в обмен на новые уступки со стороны правительства. Таким образом, «замирение» курдских провинций является одним из наибольших успехов правительства Р.Эрдогана наряду с достижением устойчивого экономического роста в стране.
Тем не менее, экспансия «Исламского государства», вступившего в кровопролитную борьбу с курдами Сирии и Ирака грозит подорвать успешную политику Эрдогана на курдском направлении.
Турецкое «невмешательство» в ситуацию в курдском городе Кобани на территории Сирии, окруженном экстремистами ИГ в октябре с.г. , несмотря на полномочия по использованию военной силы, полученные Р.Эрдоганом от парламента, вызвало шквал протестов со стороны курдов как в Турции, так и в других странах региона. Протестные выступления прошли не только в восточных районах Турции, но и в Стамбуле, Измире, Бурсе. В результате погибли 12 и были ранены несколько десятков человек. Не способствовали повышения популярности турецкого правительств и антикурдские высказывания президента Р.Эрдогана, в частности, заявившего, что ИГ и РПК представляют собой одно и то же явление. «Было бы неправильно разделять их. Мы должны действовать по отношению к ним одинаково», — отметил Эрдоган. Таким образом, в Турции вновь началась кампания демонизации РПК, которая особенно ярко проявлялась в конце прошлого века. В ответ на это представитель сирийских курдов от Партии Демократического союза (ПДС) в письме к депутату от ПСР Эмрулле Ислеру объявил, что турецкие исламисты хуже чем ИГ, так как если ИГ только убивает, то хотя бы не пытает до этого. По сообщению турецкого журналиста Фехима Таштекина, Абдулла Оджалан заметил, что «если Кобани падет, то мирному процессу придет конец». В конце концов, уже в первой декаде ноября турецкое правительство разрешило ста пятидесяти бойцам иракских пешмерга, подчиняющимся Масуду Барзани, пройти в Кобани через турецкую территорию, обставив это рядом условий.
Нежелание Эрдогана вмешиваться в ситуацию в курдских анклавах на севере Сирии объяснимо. Во время одного из октябрьских выступлений турецкий президент открыто обозначил условия, при которых Турция согласится начать в Сирии наземную операцию: введение бесполетной зоны и помощь вооруженной сирийской оппозиции в свержении правительства Башара Асада. Таким образом, стало окончательно ясно, что в прицеле Анкары находится не ИГ, а Асад. Кроме того, турецкое руководство хотело вмешаться в сирийскую ситуацию только после разгрома исламистами из ИГ сирийских курдов из ПДС, тесно связанных с Рабочей партией Курдистана. Значительная часть курдов, проживающих в районе Кобани (Айн аль-Араб) и других курдских анклавах прибыли сюда из Турции в течение последних 30 лет, в том числе спасаясь от преследований турецких властей. Понятно, что Анкара не может испытывать к ним большой симпатии.
Между тем, легальные курдские партии в Турции набирают все большую силу, становясь важным элементом турецкой политической системы. Наиболее сильной курдской партией в легальном политическом поле становится Народно-демократическая партия (НДП). На президентских выборах 10 августа ее лидер Селахеддин Демирташ набрал 9,8% голосов избирателей, почти вдвое улучшив результат партии на муниципальных выборах в марте с.г. В отличие от Партии мира и демократии (ПМД) НДП не является исключительно курдской региональной партией. Демирташ выступал на выборах под лозунгами демократии и плюрализма для всех граждан Турции. Поэтому он получил значительную поддержку на западе страны. Более того, НДП все более явно выдвигает претензии на то, чтобы возглавить левый лагерь в Турции. Обычно курдские партии на выборах в Турции не набирают больше 5-6% голосов. В то же время НДП претендует на то, чтобы набрать на парламентских выборах 2015 года 10%, став второй по значению партией в стране. В то же время на последних выборах партию поддержало много представителей алевитской общины Турции, испытывающих дискриминацию, а также левые, разочаровавшиеся в традиционных партиях левого фланга. В частности, это относится к многим бывшим сторонникам Народно-республиканской партии, протестовавших против альянса НРП с ультраправой Партией националистического действия (ПНД). Ее лидер, консервативный политик Экмеледдин Ихсаноглу был выдвинут общим кандидатом от кемалистских партий на августовских выборах.
Наряду с тревожными тенденциями во внутренней политике война с ИГ приносит Анкаре ощутимые выгоды на внутриполитическом направлении. С 2009 года идет неуклонное развитие связей между Турцией и Иракским Курдистаном. В 2013 году лидер курдской автономии Масуд Барзани совершил поездку по курдским районам Турции, где выступил на митинге в Диярбакире вместе с Реджепом Эрдоганом. Р.Эрдоган, пытаясь ограничить влияние традиционных курдских партий, даже дал ему разрешение на открытие филиала ДПК в Турции.
Турецкие строительные компании активно работают в Иракском Курдистане. Турецкие инвестиции составляют 60% вложений в экономику региона. Однако главным аспектом двусторонних экономических связей является энергетическое сотрудничество. Проект Р.Эрдогана и А.Давутоглу предусматривает превращение Турции в энергетический хаб глобального значения. Учитывая намерения Евросоюза избавиться от «излишней энергетической зависимости» от России поставки газа и нефти из Иракского Курдистана на европейский рынок все более привлекают турецкие компании. После значительного охлаждения в турецко-иракских отношениях в 2011 году турки начали выдвигать проекты по транспортировке курдистанской нефти через турецкую территорию. Помешали этому в то время США, озабоченные поддержкой правительства Нури аль-Малики. 8 мая 2013 года американский посол Фрэнсис Ричардоне заявил на пресс-конференции в Анкаре: «Турция должна развивать отношения по нефти и газу в Ираке не с 20% Ирака, но с остальными 80%».
Ситуация изменилась после установления пешмерга контроля над Киркуком в июле с.г. Это позволило курдам не только захватить богатые нефтяные месторождения, но и напрямую подключиться к нефтепроводу Киркук-Джейхан. 14 ноября с.г. курдское региональное правительство заключило прямой договор о поставках энергоносителей через турецкую территорию, минуя Багдад. В настоящее время в Турцию перекачивается 300 тыс. баррелей курдской нефти в день, однако Эрбиль намерен в следующем году довести эту цифру до миллиона баррелей в день, а к 2020 году до двух миллионов баррелей. В 2013 году курды выручили 2,87 милилардов долларов от нефти, экспортированной на внешние рынки, но это были только 17% от доходов согласно иракскому законодательству. В то же время ряд турецких СМИ пишут о все большей экономической зависимости Иракского Курдистана от Анкары. Этому способствует непрозрачный характер многих нефтяных сделок, посредничество сомнительных компаний, зависимость иракских курдов от турецкого импорта. В последнее время ситуация усугубляется значительными кредитами, далеко не льготного характера, которые берут в Турции как эрбильское правительство, так и курдские бизнесмены. Все это позволяет говорить о том, что де-факто независимая курдская автономия все больше становится клиентским государством Турции.