Руководство «Исламского государства» анонсировало перенос боевых действий в «подбрюшье» России – страны Центральной Азии. Эта угроза представляется особенно актуальной ввиду массового отъезда из РФ миллионов гастарбайтеров, способных стать главной базой для массовых антиправительственных выступлений в регионе.
Лидеры «Исламского государства» (ИГ) объявили в январе о предстоящем открытии нового фронта борьбы на территории бывших советских республик, в Центральной Азии.
Несмотря на успокоительные рассуждения местных «придворных» политологов, согласно которым в регионе нет концентрации религиозных фанатиков, которые были бы способны погрузить его в хаос, они явно лукавят или недооценивают масштабы опасности.
Во-первых, для осуществления насильственных действий вовсе необязательно наличия многомиллионной исламистских масс. Соответствующую работу могут выполнить сравнительно небольшие, но «заряженные» и подготовленные должным образом ячейки радикалов. В том случае, если тот же Узбекистан столкнется с несколькими «андижанами», его силовые структуры могут и не справиться с вызовом.
Во-вторых, оценки «придворных» политологов в лучшем случае основаны на весьма поверхностным данным по ситуации в крупных городах, где в последние годы, как и в других бывших советских республиках вроде Азербайджана, стали активно работать иностранные исламские проповедники. И они не подкрепляются результатами соответствующей исследовательской работы по сельскому населению.
В-третьих, они не учитывают и влияние процессов миграции рабочей силы в страны Аравийского полуострова. Так, например, к настоящему времени там могут находиться до 800 тысяч граждан Узбекистана и порядка 600 тысяч выходцев из Таджикистана. Примечательно, что как показывает опыт, определенный процент таких трудовых мигрантов становятся восприимчивыми к религиозному радикализму.
В-четвертых, нельзя недооценивать и способность к мобилизации против властей местного населения, особенно наглядно продемонстрированной в Киргизии на примере успешного сноса режимов Аскара Акаева и Курманбека Бакиева (2005 и 2010 гг.) и Андижанских событий 2005 г. в Узбекистане.
Это может свидетельствовать о наличии в целом в регионе серьезной «психологической» базы для насильственных действий против местных режимов. Во всяком случае, киргизским опытом вполне могут воспользоваться местные радикалы.
В-пятых, необходимо принимать во внимание и дальнейшую актуализацию угрозы, обусловленной целым рядом факторов, главным из которых является дальнейшее ухудшение социально-экономического положения. К настоящему времени уровень доходов на душу населения в Киргизии, Таджикистане и Узбекистане не превышает 50 долларов.
Наметившийся кризис власти и безотрадное социально-экономическое положение усиливаются внешним фактором. Необходимо особо отметить, что руководство ИГ выбрало наилучший момент для анонсирования своих угроз, когда в страны региона массово возвращаются миллионы гастарбайтеров, находившихся на заработках в России. По причине резкого падения курса рубля по отношению к доллару и евро дальнейшее их пребывание на российской территории стало невыгодно.
В-шестых, Подобная ситуация накладывается на крайне низкий авторитет властей этих государств, погрязших в коррупции и межклановых склоках, среди масс населения.
Особенно актуальна данная проблема для Узбекистана, чья властная элита пребывает в состоянии практически открытого раскола, который пока сглаживает наличие президента Ислама Каримова. Однако уже в ближайшие годы по чисто физическим причинам ему придется передать власть в другие руки.
И борьба за нее уже началась. Причем уже сейчас очевидно, что создать свою «династию» по образцу и подобию Азербайджана ему уже не удастся. Во-первых, у него отсутствуют прямые наследники по мужской линии. Во-вторых, в результате последних «внутрисемейных» скандалов, инспирированных при активном участии местных спецслужб, его дочери лишились всякого уважения и влияния в стране.
В-седьмых, под большим вопросом находится компетентность местных силовиков для борьбы с новым вызовом. Так, силы безопасности правящих режимов неоднократно демонстрировали свою неспособность оперативно погасить протестные вспышки или, как в случае с Таджикистаном, ликвидировать действующие там отряды исламской оппозиции, для борьбы с которыми неоднократно в последние годы приходилось вызывать специальные силы из Казахстана.
Существует реальная угроза и режиму Ислама Каримова. Например, в городах страны неоднократно неизвестные вывешивают в открытом доступе черные флаги «джихада» в поддержку ИГ, а спецслужбам страны, поднаторевшим в последние годы в переделе национальных богатств, не удается прекратить эти демонстрации бессилия силовиков.
В этих условиях страны региона рискуют получить «критическую массу» недовольных. По мере истощения привезенных из России накоплений, которые до недавнего времени в ряде государств (например, Таджикистане), служили главным источником существования населения, способна перейти к насильственным действиям.
И произойти это может уже весной 2015 года. В этих условиях главным врагом (как показала ситуация в Киргизии и Узбекистане 2005 – 10 гг.) становятся правящие режимы, не способные улучшить ситуацию.
Не случайно, что уже в ходе саммита СНГ 10 октября 2014 г. президент Таджикистана Эмомали Рахмон запросил помощи в борьбе с ИГ и повышения координации спецслужб для парирования данного вызова.
Подобная тревога обусловлена не только афганским фактором, где, кстати, в конце декабря 2014 – начале января 2015 гг. ряд оппозиционных группировок (например, в провинции Гильменд), объявил о присоединении к ИГ, но и признанием руководством спецслужб страны факта усиления симпатий среди населения к идеям «Халифа» Абу Бакра аль-Багдади.
Например, только по официальным данным им удалось выявить, по меньшей мере, 300 граждан страны, уже воюющих в составе его сил в Сирии.
Еще одним моментом уязвимости для центральноазиатских государств служит то, что в регионе уже действуют сравнительно крупные и боеспособные отряды радикальной исламской оппозиции. Особенно сильны они в Таджикистане, где они существуют с 1990-х годов.
В этой связи также необходимо обратить внимание и на появление вбросов о создании в составе сил «Исламского государства» подразделения «Мавераннахр» (так в античные времена обозначалось междуречье Амударьи и Сырдарьи), якобы состоящему из выходцев стран Центральной Азии, которому руководство ИГ, исходя из сообщений в СМИ, поставило соответствующую задачу по дестабилизации региона.
Согласно информации доклада Международной кризисной группы (ICG) «Зов Сирии: радикализация в Центральной Азии», обнародованному 20 января, это подразделение может насчитывать от 2 до 4 тысяч выходцев из стран региона.
Речь, согласно данным иностранных источников, может идти в первую очередь о дестабилизации восточной и юго-восточной части Узбекистана, южной Киргизии и северного Таджикистана. А это Ферганская долина, традиционный очаг религиозного экстремизма в регионе. Не случайно, что именно она стала одним из главных опорных баз басмачества в 1920-30-е годы.
Несмотря на то, что размер озвученной суммы в 70 млн долларов, якобы выделенной для дестабилизации, на первый взгляд не свидетельствует о серьезности намерений ИГ, учитывая особенности региона, она может быть вполне достаточной для дестабилизации по типу Андижанских событий 2005 года.
Между тем, для реальной и полной оценки потенциала сил исламских радикалов аналитикам не хватает всей необходимой информации. Недооцененной может выглядеть и угроза со стороны «Исламского движения Узбекистана» (ИДУ), лидер которого Усмон Гози еще 26 сентября фактически бросил режиму Ислама Каримова открытый вызов и объявивший впоследствии о присоединении к ИГ. Именно его организация стремится держать под своим влиянием этнических узбеков, сражающихся в составе сил Абу Бакра аль-Багдади.
По имеющимся данным, именно они составляют ударную группировку сил боевиков из стран Центральной Азии. Достаточно указать, что только в ходе одного авиаудара сил международной коалиции по лагерю ИГ Аль-Грен в районе г.Ракка 28 сентября были убиты и ранены 37 граждан Узбекистана, проходивших там военную подготовку.
Важно отметить, что до недавнего времени ИДУ, опиралось, главным образом, лишь на афганских узбеков, но теперь его эмиссары заметно усилили свою работу и на территории, пока еще контролируемой режимом Ислама Каримова.
В тоже время, угрозы со стороны ИГ актуальны и для относительно благополучных по региональным меркам Казахстана с Туркменией. Так, в течение последних лет на казахстанской территории заметно усилилась активность ваххабитских ячеек, в результате чего местным силовым структурам неоднократно приходилось проводить масштабные спецоперации в различных регионах страны.
Соответственно, в случае дестабилизации всего региона в целом не сможет физически остаться в стороне от подобных процессов и Туркмения.
Таким образом, угрозы лидеров ИГ выглядят вполне реальными для того, чтобы Россия, имеющая протяженную и незащищенную границу с Казахстаном, начала предпринимать меры превентивного характера на случай резкого обострения ситуации в регионе.
Не случайно, что лидеры стран региона демонстрируют собственную слабость, почти открыто прикрываясь российским заступничеством. Не исключено, что именно на длительное втягивание России в процесс вооруженного противостояния в регионе и делается конечный расчет.
Тем не менее, очевидная «театрализованность» подобных заявлений (как и в случае с Азербайджаном), не свидетельствует в пользу того, что анонсированное окружением Абу Бакра аль-Багдади обострение вряд ли произойдет в ближайшие недели. В таком виде они скорее служат проявлением определенного давления и попыток торга не только с лидерами центральноазиатских государств, но и их соседями, включая Китай и Россию.