25 июня с.г. можно смело отнести к «черным дням» исламистского террора. В этот день произошли террористические атаки во Франции, Тунисе и Кувейте, и ответственность за них, как это было всегда и ранее, взяло на себя «Исламское государство» (ИГ). В первом случае была попытка подрыва завода, во втором — самое резонансное событие по числу жертв — расстрел туристов на пляже, в третьем — подрыв шиитской мечети. Разберем все эти три эпизода по порядку и постараемся понять, являются ли они звеньями одной цепи и направлялись ли из одного центра.
Кувейт. Атака на шиитскую мечеть осуществлена террористом-смертником, который идентифицирован как гражданин Саудовской Аравии по имени Фахад Сулейман Абдель Мохсен аль-Каббаа. Он прошел в мечеть совершенно спокойно, она не охранялась и, соответственно, его никто не обыскивал. Аналитики связывают эту атаку с предыдущими теактами в шиитских мечетях, которые были проведены в КСА, и указывают на один и тот же след. Вывод делается следующий — так как после атаки на мечети в КСА местные власти в неформальном сотрудничестве с местными шиитскими активистами установили строгий режим безопасности, то Кувейт был выбран как страна, которая до сих пор серьезных проблем с террористами не испытывала и надлежащих строгих мер безопасности не вводила. Цель террористов, которых те же американцы почему-то связывают с ИГ, «посеять раздор между шиитами и суннитами с целью разжигания межконфессиональных конфликтов на местном уровне и созданием тем самым оптимальной зоны действий для своей экспансии». По нашей оценке, не все так примитивно. Во-первых, подобного рода эксцессы всегда будут возникать там, где официальная машина пропаганды и местные клерикалы на своих проповедях будут заточены «под поиск шиитского врага». Во — вторых, взрывы в мечетях КСА, по нашей оценке, могли организовать как раз люди из окружения бывшего президента Йемена А.А.Салеха, который недавно даже организовал специальную группу из числа сотрудников своей личной охраны для организации такого рода действий. Цель его в данном случае полностью укладывается в стратегию «переноса войны на территорию основного противника с целью вынуждения его пойти на компромисс». Кроме того, во многом миф присутствия неких структур ИГ на Аравийском полуострове является детищем как раз йеменских зейдитов, регулярно и на всех переговорах или неофициальных консультациях делающих акцент именно на том, «что они являются единственной силой, которая сможет остановить сторонников ИГ и уже делает это». При этом никаких сторонников ИГ ни в КСА, и в Йемене нет. Об этом, кстати, официально заявляют саудовские власти, никак не связывающие эпизоды с подрывами мечетей с ИГ.
Что же касается Кувейта, то в данном случае можно предположить, что смертника снарядили и направили из соседнего Ирака, хотя мы стоим на той точке зрения, что в данном случае присутствие ИГ ограничилось в большей степени рассылкой по интернету роликов пресс-секретаря ИГ М.аль-Аднани с призывами в месяц рамадан «убивать шиитов и предателей-мусульман» (заметьте, иностранцы здесь вообще не упоминаются) и воздействием тем самым на умы того или иного индивида. А дальше каждый «правоверный» должен был для себя выбирать самостоятельно, как это удобнее сделать. То есть классическое повторение схемы тактики «Аль-Каиды», предлагавшей своим филиалам перейти на самофинансирование и самостоятельно выбирать цели и средства в зависимости «от общей линии партии» на тот или иной момент. Та тактика дала кратковременный всплеск террористической активности, а затем сошла на нет. И по иному и быть не может, поскольку если нет финансирования, то нет управления и системного подхода к террористическим атакам. И в Кувейте террорист использовал самопальное взрывное устройство что исключено при наличии организации. В последнем случае мы наблюдали бы типичные для ИГ «волновые атаки» с очень большим количеством жертв. Сразу отметим, что кувейтские шииты вряд ли поднимутся на восстание против Саббахов после таких эпизодов, поскольку в отличие от КСА шиитская община не в пример лучше интегрирована в местные экономические и государственные структуры.
Франция. В данном случае мы наблюдаем классический вариант фанатика-одиночки, не имеющего за своей спиной ни организации, ни снабжения. В данном случае метод совершения теракта очень похож на методы «Аль-Каиды», а не ИГ. И дело в данном случае не в отрезании головы жертве, это типично и для тех, и для других, а в целях. Напомним, что для «Аль-Каиды» приоритетными целями являются «западные» цели, а для ИГ — шииты и курды. Это условная, конечно, градация, но в случае с исполнителем теракта во Франции надо учитывать факт того, что по архивам полиции он проходил как сторонник именно «Аль-Каиды». Почему с него было снято наблюдение, которое велось полицией с 2006 по 2008 г.г. (в это время о никаком ИГ никто вообще не слышал), сейчас предстоит объяснять органам безопасности. Сильно не удивимся, если узнаем, что, как и в случае с «тулузским стрелком», мы имеем дело с вышедшим из-под контроля агентом. Подобного рода одиночки будут, к сожалению, время от времени возникать вновь и вновь, и залогом этого явления является запредельное количество неадаптированных социально мусульманских иммигрантов во Франции. Но подчеркнем, что и в данном случае нет никаких внятных доказательств наличия группировки, которая подчинялась бы указаниям верховного командования ИГ.
Тунис. Атака, как и в случае с музеем Бардо, была нацелена на туристическую инфраструктуру, являющейся одной из основных статей бюджетных доходов. Систему безопасности в Тунисе рассматривать не будем. Мы об этом уже писали ранее, и по большому счету она только сейчас образуется. Местные власти обвинили в атаке местную салафитскую группу Uqba ibn Nafi Brigade [1], которая взяла на себя ответственность за атаку на музей Бардо и, соответственно, предстваляет себя как тунисский филиал ИГ. С учетом того, что на пляж нападал один человек, как сейчас выясняется, то в этом есть большие сомнения. Мы опять можем иметь дело с одиночкой-подражателем, а не с какой-либо организацией. Мы уже говорили, что в тунисской истории с атакой на музей есть след ливийских контрабандистов топлива, которые крайне недовольны ужесточением пограничного режима со стороны нынешних тунисских властей. Использование в таких разборках раскрученного бренда является общим местом. Это должно, по идее, дистанцировать обычных уголовников от исламистов и закамуфлировать реальную подоплеку совершения того или иного теракта или убийства. Этим (в плохую сторону) отличается наш Северный Кавказ, где под действие «ваххабитов» маскируются обычные «бизнес-разборки». Есть все основания рассмотреть эту версию и по отношению к событиям в Тунисе. Но и в данном случае пока нет никаких оснований считать указанный теракт как целенаправленное выполнение директив из Мосула.
Подводя общий итог, заметим что говорить на примере этих событий о какой-то спланированной и заранее организованной акции ИГ преждевременно. В каждом случае исполнители действовали, исходя из своих собственных представлений, с самостоятельным выбором целей и средств. Такие эпизоды будут повторяться время от времени, но, в конце концов, сойдут на нет именно в связи с отсутствием вертикального управления и финансирования.