Отношения Китайской Народной Республики (КНР) и Сирийской Арабской Республик (САР) были установлены в 1956 г. Руководители САР всегда разделяли политику «одного Китая» и поддерживали официальный Пекин в тайваньском вопросе.
В 80-е гг. прошлого столетия китайско-сирийские отношения перешли на новый уровень, когда стороны договорились о передаче образцов ВВТ (в том числе баллистических ракет средней дальности серии «Дунфэн»; ракеты серии «Кассам» создавались на основе боеприпасов для РСЗО WS-1, 1В, 2/M-302 китайского производства), которые затем использовались группировками «Хизбалла» и ХАМАС. В начале 2000-х гг. китайский ОПК поставлял ВС САР широкую номенклатуру ВВТ: от стрелкового оружия до радиолокационных станций.
С 2006 года Китай является первым внешнеторговым партнером Сирии, в 2011 г. товарооборот составил 2,4 млрд долл. США. Основными направлениями деятельности бизнес-сообщества являются: разработка нефтяных месторождений, добыча нефти, строительство нефтеперерабатывающих заводов (в районе г.Абу-Хашаб, мощность 100 000 баррелей нефти в день), химических предприятий и танкеров и т.д.
Кроме того, китайские компании CNPC, ZTE, Huawei и Haier заинтересованы в развитии транспортной и энергетической инфраструктуры Сирии. Бизнесмены двух государств планировали создать сеть трубопроводов для транспортировки газа и нефти до европейских потребителей и совместно получать прибыль, однако эти планы явно нарушали сложившийся порядок, когда аравийские монархии держат «пальму первенства» по поставке энергоресурсов как в европейские страны, так и в другие регионы мира.
Противостояние Б.Асада и исламских боевиков продолжается уже почти четыре года и имеет прежде всего внутренние причины. Однако, известно, что США и их союзники хотят нанести поражение не только Б.Асаду, но и причинить серьезный ущерб тройственному союзу России, Ирана и Китая. По этой причине указанные государства оказывают политическую и военно-экономическую помощь Сирии: 500 млн долл. США с 2011 г. В дополнение к этому Иран направляет «добровольцев» из состава Корпуса стражей исламской революции.
В иностранных СМИ периодически появляется информация о поставках в Сирию ВВТ «Китайской импортно-экспортной компанией точного машиностроения» или «Северной группой компаний», также известной как НОРИНКО. Западные специалисты полагают, что НОРИНКО поставляет отравляющие вещества ВС Сирии, однако китайские оружейники оспаривают эти утверждения, называя доказательства сфальсифицированными.
Противники режима Б.Асада не проявляют особого желания контактировать со специальными посланниками из КНР (официальный Пекин неоднократно приглашал представителей Сирийской свободной армии (ССА) на переговоры).
Руководство КНР осознает, что свержение правящего режима будет серьезным ударом по национальной безопасности Китая, что принцип «невмешательства», который является основным для китайской внешней политики много десятилетий, в случае Сирии неуместен. В пресс-релизах МИД КНР зафиксирована следующая позиция руководства Китая по «сирийскому вопросу»: «Политическое решение ситуации в Сирии – это единственно правильный вариант и никакие авиаудары по боевикам не решают проблему». Единственное политическое решение, с которым КНР полностью согласен, – это предложение российского президента В.В.Путина о совместной работе по химическим арсеналам Сирии.
Кроме потерянных нефтегазовых проектов в Сирии, официальный Пекин может утратить контроль и над соседним Ираком, отношения с которым были установлены в 1958 г., но в отличие от остальных государств Персидского залива они были временно прерваны в 1990-е гг. по причине вооруженного конфликта Ирака и Кувейта с последовавшей военной операцией США и их союзников.
Данные события произошли в тот период, когда китайские нефтедобывающие компании начали активно работать на ближневосточном рынке нефти и газа (к 1993 г. КНР стал сетевым импортером углеводородов из стран Ближнего Востока). В настоящее время основными поставщиками энергоресурсов (прямыми конкурентами Ирака на рынке КНР) являются Иран и Саудовская Аравия, при этом следует отметить масштабность присутствия китайских нефтяников на иракских нефтяных промыслах начиная с 2004 г. Следует отметить, что 80% затрат (6,8 млрд долл. США) на реализацию контрактов в Ираке, которые тормозились по причинам безопасности, китайским компаниям пришлось списать в 2010 г., т.е. фактически иракские партнеры незаконно обогатились, списав все проблемы на боевые действия и террористическую активность.
В настоящее время китайские компании реализуют в Ираке несколько долгосрочных (на срок 20 лет и более) контрактов, согласно которым только с нефтепромыслов Aль-Ахдед, Северная и Южная Румайла, Северная и Южная Aль-Хальфая может быть получено около 10 млрд баррелей нефти, а с учетом трудноизвлекаемых запасов объем месторождений оценивается китайскими специалистами в 17 млрд баррелей, что в будущем обеспечит Ираку дополнительные инвестиции в размере 20 млрд долл. США, а КНР – стабильные цены на продукцию нефтепереработки, необходимые в условиях торможения экономического роста.
Отличительными особенностями работы китайских нефтедобывающих корпораций (CNPC, CNOOC, Sinopec, численность сотрудников от 10 до 15 тыс. человек) в Ираке являются:
– одновременная разработка десяти крупных нефтяных (Aль-Ахдед, Северная и Южная Румайла, Северная и Южная Aль-Хальфая, Киркук, Зубаир, Западная Курна (Фаза 1), Майсан (Миссан), Баи Хассан, Бурзуган, Так Так (в Иракском Курдистане)) и трех газовых (Баи Хассан, Aкказ, Мансурия) месторождений;
– тесное взаимодействие с компаниями из Индии (ONGC), Франции (Total), Индонезии (Pertamina), Малайзии (Petronas);
– покупка иностранных компаний (Аddax Petroleum Corp, Швейцария) или их долей в иракских контрактах (25% контракта ExxonMobil в месторождении Западная Курна (Фаза 1));
– создание трубопроводной инфраструктуры и нефтеперерабатывающих мощностей в южных районах Ирака;
– строительство электростанций для обеспечения нефтедобычи;
– вооруженная охрана сотрудников и оборудования силами китайских частных военных компаний.
Китайские нефтедобывающие компании суммарно вложили уже более 12 млрд долл. США (начиная с 2010 г.) в иракские проекты и не могут допустить их потери, поэтому вероятно, что «азиатские» бизнесмены будут одновременно наращивать вооруженную охрану объектов и персонала в Ираке, а также продолжат финансировать борьбу с «Исламским государством» (ИГ) не только Ирана и Сирии, но участие ливанской «Хизбаллы».
По словам посла КНР в Ливане У Цзэсяня, руководство КНР поддерживает регулярные контакты с «Хизбаллой», поскольку эта группировка представляет интересы ливанского народа и является неотъемлемым участником внутренней политической жизни этой ближневосточной страны.
В настоящее время, по словам представителей МИД КНР, официальная позиция Пекина такова: «Любые попытки ливанского государства защищать свой суверенитет, независимость и территориальную целостность, даже если в этом процессе участвует «Хизбалла», без сомнения законны».
Начиная с 2012 г. официальный Бейрут является союзником Сирии, Ирана, а, соответственно, и Китая в борьбе с противниками правящего режима. Для вооруженного противостояния в арсенале ВС Сирии и группировки «Хизбалла» имеются реактивные системы залпового огня (РСЗО) калибра 107-мм «Тип-63» (китайского производства), а также большое количество ракет серии Fajr (ранее массово применялись при обстрелах территории Израиля). Также «Хизбалла» может применять современные ракеты большого радиуса действия, созданные на базе боеприпасов к РСЗО WS-1/1B, WS-2 (сирийское обозначение М-302 или R-160).
Следует отметить, что часть ракетного вооружения «Хизбаллы» постоянно модернизируется совместными усилиями китайских и иранских инженеров. Примером может служить применение противокорабельных ракет (массовое и одиночное) серии «Инцзи» С-701 и С-802 по надводным кораблям ВМС Израиля. Представители ОПК Китая и Ирана анализируют опыт боевого применения ракетных систем и вносят коррективы как в конструкцию, так и в наставления по их применению.
Кроме передачи образцов ВВТ, в учебных центрах ВС Ирана прошли обучение несколько тысяч бойцов «Хизбаллы» (в том числе пилоты и военные моряки). По мнению израильских спецслужб, «Хизбалла», как и ХАМАС, на протяжении последних 20 лет получала финансовую поддержку из КНР (и разрешение на легализацию доходов через китайские банки). В настоящее время группировка «Хизбалла» фактически отрабатывает китайские инвестиции в партизанскую деятельность, а наблюдают за этим процессом бывшие китайские офицеры, которые несли службу в составе миротворческого контингента и хорошо знакомы с обстановкой в стране и регионе.
Специальный представитель КНР в странах Ближнего Востока с июля 2014 г. проводя регулярные консультации в Дамаске и Багдаде, по некоторым данным предлагает ближневосточным партнерам помощь в виде авиационных ударов по позициям ИГ, что не соответствует официально объявленной внешнеполитической позиции Пекина.
Для Китая борьба с ИГ важна по причинам как экономического, так и политического характера:
– обеспечение безопасности инвестиций в нефтегазовые и инфраструктурные проекты в Ираке и Сирии, а также граждан КНР, работающих в этих странах;
– обеспечение безопасности нефте- и газотранспортной системы как на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР), так и на территориях государств Центральной Азии;
– обеспечение социальной стабильности и безопасности населения китайского государства в случае «реэкспорта исламского терроризма» (возвращение уйгур из зоны боевых действий) и активизации других террористических и сепаратистских группировок (в том числе в Тибете).
Если официальные Дамаск и Багдад согласятся на предложение из Пекина, то китайское руководство получит имидж деятельного борца мировым терроризмом, усилит свое влияние в регионе через военное присутствие под вполне благовидным предлогом, НОАК приобретет реальный боевой опыт по борьбе с террористами в условиях, схожих с СУАР.