История противостояния центрального правительства КНР и мусульманского меньшинства – уйгур в западных районах Китая берет свое начало в период правления династии Цин, когда китайские императоры начали освоение западных земель. Этот процесс завершился в 1759 г., однако Пекин вынужден был содержать большой военный гарнизон (20 000 военнослужащих) в пределах современного Синьцзян-Уйгурского Автономного Района (СУАР) для защиты западных границ, так и для регулярного сбора налогов и пошлин с местного населения. Экономическое давление на местное население спровоцировало затянувшееся противостояние, которое завершилось только в 1877 г. с поражением главы уйгурских сепаратистов Якуб Бека, однако окончательное усмирение противников центральной власти потребовало еще семи лет. Следует отметить, что уже в ХХ веке современный СУАР дважды получал независимость (т.н. «Республика Восточный Туркестан») от официального Пекина в 1931-1934 гг. и в период с 1944 по 1949 гг. Эти периоды наибольшей автономии от Китая обусловлены внутренней политической борьбой между Коммунистической партией Китая и Партией Гоминьдан за власть, а также борьбой с японскими милитаристами.
Окончательно контроль официального Пекина над СУАР был восстановлен к 1957 г. и в течение последующих 40 с лишним лет власти КНР проводили политику борьбы с «правыми силами» – сепаратистами исламского толка, целью которой было снижение/искоренение исламских националистических настроений у малых народностей исламского вероисповедания.
В период «культурной революции» (1966-1976 гг.) также оказывалось серьезное давление на традиционный уклад жизни уйгур – официальные директивы предписывали запретить: изучение Корана, арабского языка, ношение женщинами никаба, а молодыми людьми бороды и т.д. Правоохранительные органы арестовывали имамов и участников любых мероприятий религиозного характера.
Политика китайского государства, подразумевавшая переселение китайцев из центральных провинций и расселение уйгур по всей территории КНР для снижения концентрации мусульман в СУАР (сейчас в СУАР только 45% населения уйгуры) и репрессивные меры привели к тому, что в 80-е гг. прошлого столетия уйгуры стали активно участвовать в «священной войне» против СССР в Афганистане, где они получили боевой опыт, который затем использовали против частей и подразделений Народно-освободительной армии Китая (НОАК), Народной вооруженной полиции (НВП) и Министерства общественной безопасности (МОБ) КНР.
В настоящее время на территории КНР действуют следующие сепаратистские/террористические организации исламского толка:
1.«Исламское движение Восточного Туркестана» (ИДВТ);
2.«Исламский спорт Восточного Туркестана» (ИСВТ) – фактически «боевое крыло» ИДВТ;
- ««Шоковая бригада» Исламской Республиканской Партии»
- «Исламская партия Восточного Туркестана»
- «Оппозиционная партия Восточного Туркестана»
- «Исламская партия Аллаха»
- «Организация освобождения уйгур»
- «Исламские войны Аллаха»
- «Международный комитет Восточного Туркестана»
- «Организация освобождения Туркестана»
- «Фронт освобождения Уйгурустана»
- «Организация освобождения Уйгурустана»
- «Объединенный национальный революционный фронт Восточного Туркестана»
- «Волки Лобнора»
- «Организация освобождения СУАР»
- «Движение за молодой и свободный Восточный Туркестан»
- «Джихад»
Следует отметить, что вышеперечисленные организации соблюдают иерархию подчинения и действуют только на «закрепленной» территории. Также наблюдается «специализация» в действиях исламистов – так одни организации специализируются на нападениях на военные объекты, захвате оружия и взрывчатки, тогда как другие организуют массовые беспорядки в городах, нападения на сотрудников и объекты правоохранительных органов. К организациям третьего вида следует отнести организаторов и исполнителей террористических актов в местах наибольшего скопления людей: туристические объекты, супермаркеты, рынки, ж/д и автовокзалы и аэропорты.
По мнению китайских специалистов, уйгурские радикальные исламистские организации поддерживают связь с группировками из Африки («Боко харам») и Юго-Восточной Азии («Тигры освобождения Тамил Илама») Кроме того, уйгурские террористические организации, возникшие и действующие на территории КНР, тесно взаимодействуют с такими организациями, как «Аль-Каида» и «Талибан». По оценке китайских военных специалистов, около
1 000 боевиков «Исламского движения Восточного Туркестана» и ИСВТ прошли обучение в лагерях и учебных центрах «Аль-Каиды» в Афганистане, Пакистане, Саудовской Аравии, Йемене, Омане, Великобритании, Франции.
Целями всех уйгурских террористических организаций являются: дестабилизация социальной и экономической ситуации в западных регионах КНР, а также в приграничных среднеазиатских странах. Для этого используются такие приемы, как подрыв зданий органов власти и полиции (16.03.2001 г. в г.Шицзячжуан, погибли 103 чел., ранены 38 чел.), убийство и нападения на сотрудников органов власти и силовых ведомств, поджог/подрыв автобусов (25.06.2009г. в г.Чэнду, погибли около 30 чел.), отравление источников питьевой воды (14.09.2002 г., отравление воды на водонапорной станции г.Нанкин, погибли около 200 человек), диверсии на железной дороге (07.05.2002 г. в г.Далянь, в результате крушения поезда погибли более 100 чел.).
Источники финансирования деятельности террористических группировок, представляющих угрозу национальной безопасности КНР, аналогичны источникам финансирования других террористических организаций: торговля оружием, наркотиками, захват заложников с целью получения выкупа. В Юго-Восточном регионе КНР наблюдается высокая концентрация этнических группировок, которые перевозят крупные партии синтетических наркотиков по р. Меконг и через горные перевалы, а в направлении сопредельных государств вывозят заложников, родственники которых впоследствии выплачивают выкуп.
Достоверно известно, что члены террористической организации «Восточный Туркестан» участвовали в боевых действиях на территории Чеченской Республики против ВС РФ, в Афганистане против ВС США и стран НАТО, а также в Сирии. На территорию Сирии около 400 боевиков «Восточного Туркестана» проникли через территорию Турции.
За последние четыре года отмечается процесс «талибанизации» исламских террористических группировок – расширение зоны деятельности на всю территорию Китая, увеличение количества террористических актов против мирных граждан, повышение скрытности деятельности (табл. 1).
Таблица 1
Сведение о деятельности террористических группировок на территории КНР за период с 2011 по 2014 гг.
| Год | Количество
террористических атак |
Количество
потерпевших убиты/ранены |
Количество
террористов убиты/арестованы |
| 2011 | 3 | 17/46 | 28/17 |
| 2012 | 2 | 14/28 | 7/9 |
| 2013 | 7 | 25/42 | 66/20 |
| 2014 | 6 | 63/533 | 97/209 |
| Итого: | 18 | 119/649 | 198/255 |
Для сравнения: за период с 1990 по 2001 гг. в КНР погибли 160 человек, ранены 440, общее количество террористических актов составило 260.
В период с 2011 по 2014 гг. в десяти случаях объектами террористических атак стали сотрудники органов местного самоуправления, в пяти случаях – граждане, в трех случаях – сотрудники органов правопорядка. Наиболее часто нападения совершаются на территории СУАР, а именно в городах Кэшэ, Хэтянь, Аксу, Урумчи, Чжэншань. Отдельные случаи террористических актов отмечены в Куньмине (ж/д вокзал), Урумчи (рынок), Пекине (площадь Тяньаньмэнь) и Гуанчжоу (ж/д вокзал). Следует отметить, что в 17 случаях террористы использовали холодное оружие с длиной клинка 40–50 см либо заточенную арматуру, и только в случае в г.Пекин была применена тактика самоподрыва.
Пример одного из последних террористических актов – нападение, совершенное членами группировки «Восточный Туркестан» 01.03.2013 г., когда десять террористов, проникнув в зону ожидания ж/д вокзала г. Куньмин, вооруженные ножами, напали на граждан. За 25 минут были убиты 29 и ранены 143 человека. Пятеро нападавших были застрелены на месте, другим удалось скрыться, однако в результате оперативно-розыскных мероприятий были выявлены все участники и пособник, всего арестованы 13 человек.
Отметим, что опасность террористических нападений на ж/д и автовокзалах, а также в крупных торговых центрах в городах центральной, южной и восточной части страны сохраняется. Повышенные меры безопасности в аэропортах КНР были введены после попытки захвата воздушного судна, следовавшего рейсом Урумчи — Ланьчжоу в 2012 г, которую сорвали несколько демобилизованных военнослужащих Сухопутных Войск НОАК.
В ходе террористических атак боевики, как правило, одеты в черную, однотонную одежду, закрывают лицо платками или шапками, чтобы затруднить работу специальных служб. В ходе следственных мероприятий силами Министерства общественной безопасности (МОБ) КНР установлено, что членами террористических организаций применяется тактика постановки скрытых сигналов (графических изображений, видимых в ультрафиолетовом спектре) и однократного использования сим-карт для сотовых телефонов.
С учетом обстановки, сложившейся по состоянию на 2014 г., китайские власти используют целый ряд механизмов для уменьшения террористической угрозы.
В 1999 г. в Госсовете КНР на основании аналитического доклада «Политика в отношении национальных меньшинств и практика реализации» премьер-министр Чжу Жунцзи принял решение о формировании рабочей группы из руководителей 17 министерств и ведомств. Данная группа занималась разработкой стратегии экономического развития СУАР. Целями вышеуказанной стратегии является развитие транспортной инфраструктуры, развитие промышленности и сельского хозяйства (например, здесь сосредоточено около 30% производства хлопка КНР). Выполнение поставленных целей, позволило поднять уровень занятости местного населения. Примером эффективной экономической политики официального Пекина в отношении западных территории является консолидированное мнение представителей хуэйского меньшинства о том, что уйгурские сепаратисты «не мусульмане, а больные люди».
Кроме мер экономического характера, руководство КНР совершенствует нормативную правовую базу борьбы с сепаратизмом и терроризмом. Так, принятие Закона КНР «О борьбе с терроризмом», серьезно расширило полномочия военных и полиции, что позволило добиться более ощутимых результатов в борьбе с террористическими организациями, действующими на территории КНР. Подразделения МОБ КНР и НОАК имеют право: проводить поквартирные проверки населения, использовать разведывательно-боевые беспилотные летательные аппараты (БЛА), полностью блокировать населенные пункты и работу телекоммуникационных сетей (интернет и GSM-связь), а также повсеместно устанавливать системы видеонаблюдения.
Однако официальному Пекину следует пересмотреть информационную политику, которая ведется в отношении мусульманских национальностей, населяющих СУАР, поскольку, как показывает практика борьбы с терроризмом, «промывание сознания» не оказывает влияния на предотвращение набора новых членов в ряды «Восточного Туркестана», ИСВТ или «Джихада». При этом сохраняется вероятность прибытия новых «войнов джихада» из-за рубежа (Афганистана, Ирака, Сирии), но борьба с «внешним терроризмом» уже относится к компетенции НОАК, МОБ и МГБ КНР.
В последние 10 лет официальный Пекин проводит как регулярные масштабные учений подразделений НОАК и Народной вооруженной полиции (НВП), так и увеличивает численность подразделений специального назначения (ПСН) МОБ и НВП при дополнительном оснащении их современной китайской и импортной техникой и вооружением. Руководство КНР активно наращивает количество совместных антитеррористических учений для ПСН с такими странами, как Россия, Индия, Таиланд, в ходе которых осуществляется обмен опытом в рассматриваемой сфере.
Следует отметить, что деятельными союзниками КНР в борьбе с распространением исламского сепаратизма и терроризма являются Вьетнам, Малайзия, Таиланд и Пакистан. Спецслужбы этих стран в течение 2014-2015 гг. депортировали в КНР около 1000 членов ИДВТ, намеревавшихся выехать в Сирию и Ирак (по поддельным турецким паспортам) для участия в боевых действиях на стороне «Исламского государства». Кроме того, ВС США до сих пор содержат в секретных тюрьмах на территории европейских стран (Словакия, Албания) несколько десятков уйгур, участвовавших в боевых действиях в Афганистане на стороне «Талибана».
Таким образом, угроза сепаратизма и терроризма для КНР является чрезвычайно актуальной в связи с наличием финансовой «подпитки» из-за рубежа, информационной войной, проводимой СМИ, подконтрольными американским спецслужбам, против КНР и применением китайским террористическими организациями опыта международных террористических группировок. Опасность современной ситуации определяется тем, что в ряде стран, граничащих с КНР, наблюдается высокая активность террористических и сепаратистских группировок (Афганистан, Пакистан, Индия).