Одной из принципиальных особенностей прошедших в АРЕ первого этапа многоступенчатых парламентских выборов является низкая явка избирателей. Скажем сразу, что этот факт вряд ли свидетельствует, как в Европе, о «политической аполитичности» избирателей. Военные власти, безусловно, рассчитывали на более высокую явку, поскольку им необходимо еще одно проявление массовой легитимизации в глазах, прежде всего, международного сообщества. Каир тщательно готовился к этому событию, несколько раз переносил сроки голосования, в основном под предлогом решения неких технических проблем безопасности. В общем-то, это иллюстрирует определенную нервозность военных властей, которые постарались максимально обезопасить себя на предмет «ненужных» итогов голосования. В том числе и путем зачистки политического пространства от главного политического конкурента в лице «Братьев-мусульман». При этом явка составила по разным данным от 12 до 17%, что резко контрастирует с явкой на президентских выборах, которая составила более 60%. Это само по себе свидетельствует о том, что общественное сознание египтян далеко от европейских стандартов «парламентской демократии», для них важна персональная фигура лидера страны. Пассивность избирателей на парламентских выборах некоторым образом смешала карты президента А.Ф.ас-Сиси, рассчитывающего высокой явкой легитимизировать будущие крайне непопулярные реформы в экономической сфере, которые в ближайшее время планируется «протащить» через новый состав законодательного органа. А если говорить еще циничней — разделить с парламентом (а лучше свалить на него по максимуму) ответственность за принятые реформаторские и крайне непопулярные законы, а также неизбежное в таких случаях недовольство населения. И это не считая активизации террористической активности как в районах по течению Нила, так и на Синае. Новый парламент должен в этой связи взять на себя неблагодарные функции аппарата по принятию дополнительных законов в области безопасности и экономики. Эта сфера также крайне очень «чувствительна» для Каира, особенно с учетом требований МВФ и увязыванием их выполнения с дальнейшей финансовой помощью. Экономическая ситуация в стране продолжает вызывать беспокойство — официальный уровень безработицы 13.4% (что некоторые эксперты считают заниженными цифрами), число официально живущих за чертой бедности египтян составляет, опять же по официальным данным — 22%. Более чем достаточная база для культивирования исламистами недовольства и набора новых сторонников в свои группы. Формально новый парламент обладает широким кругом полномочий — он может менять конституцию, утвердить или отклонить предложенную президентом кандидатуру премьер-министра, высказать вотум недоверия правительству, объявить импичмент президенту, и даже пересмотреть задним числом порядка 300 законов, которые были приняты уже в эпоху А.Ф.ас-Сиси без всякого парламентского участия. Но на практике этого, конечно, не произойдет, поскольку в выбранном парламенте просто отсутствует какая-либо внятная оппозиция.
А это значит, что ожидать какого-то препятствования шагам и реформам президента со стороны парламента не стоит. Гораздо большую опасность для А.ф.ас-Сиси представляет оппозиция внутри самой правящей элиты. Не все в деловых кругах страны вполне удовлетворены ходом экономических реформ, засильем ставленников военных и спецслужбистов в различных секторах экономики, а также прохладными отношениями с США. За исключением последнего момента — все повторяет ситуацию накануне свержения Х.Мубарака, когда его самого и его приближенных попросили поделиться крайне ограниченными финансово-экономическими ресурсами. Это требует внесения «свежей струи»» в бизнес-климат АРЕ, что, в свою очередь, будет означать возникновение недовольных среди старой армейской и экономической элиты. Они в принципе и так уже возникли. По некоторым данным, утечка в этом году в СМИ аудиозаписей кулуарных высказываний А.Ф.ас-Сиси в отношении ряда знаковых фигур во властной иерархии аравийских монархий произошли не без участия офицеров спецслужб и армии высшего командного звена. А ведь в планах президента и проведение пенсионной реформы, которая весьма болезненно ударит по чиновникам и военным. Но оставить эту крайне затратную модель без трансформаций также невозможно, она становится реальной угрозой для финансовой стабильности страны. Отметим, что в этой связи президент планировал через парламентские выборы получить в лице нового парламента влиятельный, легитимный, лояльный ему лично противовес этим слоям военной и политической элиты. Но не совсем вышло то, что хотелось. Для полноты картины не хватило массовой поддержки этой идеи со стороны избирателей.
Разногласия по вопросу взаимодействия и степени стратегического партнерства с аравийскими монархиями в лице, прежде всего, КСА, безусловно, в правящей верхушке присутствуют. Пока все остается в рамках приличий. Эр-Рияд, которые рассматривает АРЕ как своего стратегического союзника в регионе в рамках противостояния не только с Ираном, но и Катаром, и костяк будущих многонациональных сил под эгидой ЛАГ, пока дают кредиты и гранты на перевооружение египетской армии и срочные экономические проекты типа расширения системы Суэцкого канала. Но явные противоречия в глобальных интересах двух стран уже явно проявляются. Это менее очевидно на примере йеменского конфликта, где Каир, все-таки, скрепя сердце, был вынужден отправить свой контингент для усиления сил аравийской коалиции, и более — в рамках кардинального различия позиций по сирийскому узлу, где Каир и Дамаск явно демонстрируют общий подход. И не просто на словах, но и на уровне рабочего взаимодействия спецслужб двух стран. Мы говорили уже ранее, что стратегического альянса между Каиром и Эр-Риядом не получится. Тактический и на очень локальный отрезок времени — безусловно, но далее пути этих двух региональных лидеров разойдутся. Каир, по мере укрепления, все более раздраженно будет реагировать на приказной тон из Эр-Рияда, и уже тем более не потерпит саудовского командования в случае создания каких-либо многонациональных сил. Режимы в Каире и Эр-Рияде имеют совершенно разную природу, и неприятие египетскими военными любых проявлений исламизма (и не обязательно только «Братьев-мусульман») будет лейтмотивом всех их действий. Да и с Тегераном у Каира не настолько антагонистические отношения, как у Эр-Рияда. Так что разрыв или медленный дрейф в сторону друг от друга предопределен объективно, вопрос лишь во временных рамках.