Расширение контактов на разных уровнях между Россией и Пакистаном с апреля 2014 г., а главное – заключение различных коммерческих сделок как в военной, так и в энергетической областях заставили ряд политологов заговорить о серьезном прорыве в двусторонних отношениях.
Но стоит ли расценивать продажу 4-х ударных вертолетов Ми-35М и даже подписание Соглашения об участии России в сооружении газопровода Карачи-Лахор как серьезный прорыв в отношениях наших двух стран, как это делают некоторые журналисты в российских и западных СМИ?
Нам представляется, что эйфория здесь неуместна. Россия в нынешней сложной политико-экономической ситуации как внутри страны, так и за ее пределами вынуждена больше обращать свой взор на Азию, в том числе и на Пакистан (об этом пойдет речь ниже). А Пакистан ведет непростую игру на международной арене, балансируя между великими державами и не желая «класть яйца в одну корзину», а главное – стремится решать свои прагматические задачи по развитию экономики и модернизации своих вооруженных сил путем закупок современного вооружения, в том числе расширяя свои связи с Россией (где некоторые виды оружия можно купить дешевле, чем в США, Франции, Израиле).
Скорее всего целесообразно говорить о том, что идет постепенный, шаг за шагом процесс расширения российско-пакистанских отношений на самых разных уровнях, который был практически заморожен в последние 30 лет после пуска в эксплуатацию в середине 80-х годов ХХ в. построенного с помощью СССР Карачинского металлургического завода.
Достаточно отметить, что объем товарооборота между нашими двумя странами в последние годы колебался на довольно низком уровне в 400-500 млн долл. в год (заметим, что, например, товарооборот между Пакистаном и Индией, которая является если не главным врагом Пакистана на международной арене, то по крайней мере его основным противником достигает в последнее время по официальным данным 2.7 млрд долл., а с учетом контрабандной торговли доходит по оценкам МВД Пакистана и Индии до 10 млрд долл.). О торговле Пакистана с Китаем и США и говорить не приходится – по официальным данным, объем товарооборота с Китаем превысил в 2014/15 г. 10 млрд долл., а с США достиг почти 5.3 млрд долл. Важными торговыми партнерами Пакистана являются и нефтедобывающие страны Ближнего Востока, поставляющие ему энергоносители. Причем эти цифры отражают лишь именно торговые отношения, а военно-экономическое сотрудничество (в частности, целевые инвестиции), в том числе и американская помощь Пакистану в борьбе с терроризмом характеризуются отдельными показателями.
Здесь скорее можно говорить о явно недостаточном внимании в прошлом со стороны Москвы к Пакистану как к потенциальному и весьма важному в политическом и экономическом отношениях партнеру.
Мы не намерены анализировать предысторию двусторонних отношений, хотя бы потому, что это неоднократно делалось до нас. Но основные вехи их неординарного развития за последние 15 лет целесообразно упомянуть, поскольку такого рода этапы в немалой степени определили расширение наших двусторонних связей в минувшие полтора года, стали своего рода базой для их роста.
Следует в первую очередь подчеркнуть, что Пакистан, с населением почти 210 млн человек (но не 190 млн, как отмечают пакистанские официальные демографы) занимает важное геополитическое и военно-стратегическое положение в Южноазиатском и Центральноазиатском регионе, не говоря уже о том, что обладает значительным ядерным арсеналом, насчитывающим, по оценкам Центра Стимсона и Фонда Карнеги (2015 г.), примерно 120 ядерных боеголовок (по информации из этого же источника у Индии имеется примерно 100 боеголовок), а также средствами их доставки. Заметим параллельно, что предположение, что Пакистан будет и в дальнейшем наращивать ускоренными темпами свой ядерный боезапас (до 350 ядерных боеголовок в ближайшие 5-10 лет) вызывает немалые сомнения в силу хотя бы объективных причин – недостаточного для этого экономического потенциала страны, а также необходимости выйти из крайне серьезного энергетического кризиса, для чего требуется опережающее развитие атомной энергетики, а не наращивание ядерного потенциала.
К тому же МВФ и Всемирный банк жестко требуют от правительства Пакистана уделить первоочередное внимание в рамках развития национального хозяйства решению проблем именно энергетики (что реально возможно сейчас путем сооружения новых и модернизации действующих атомных электростанций, поскольку возможности значительного расширения энергетического потенциала за счет ТЭС и ГЭС довольно ограничены в силу различных причин) и более того – указанные международные финансовые организации обусловливают предоставление экономической помощи именно преодолением энергетического кризиса.
Визит президента Пакистана Первеза Мушаррафа в Москву в феврале 2003 г., когда объем торговли был определен обеими сторонами в размере лишь 83 млн долл., не привел к заметному расширению двусторонних связей, хотя и были подписаны Соглашения и Меморандумы о взаимопонимании по ряду направлений — в области торговли, борьбе с наркобизнесом и наркотрафиком, гуманитарной и культурной сферах. Еще менее продуктивен был визит в Пакистан в апреле 2007 г. главы правительства России М.Е.Фрадкова, когда были подписаны лишь Программа обменов в области культуры, науки и образования на 2007-2009 гг. (которая, кстати, выполнялась лишь частично), да несколько Меморандумов и взаимопонимании с РЖД, Объединением «Камаз», по совместному производству удобрений и некоторые другие, которые в основном так и остались на бумаге. Было продлено еще на 10 лет заключенное ранее Соглашение о сотрудничестве в борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ и злоупотребления ими.
Некоторый реальный успех в расширении двустороннего сотрудничества был достигнут, начиная с 2009 г., в рамках проведения ежегодно четырехсторонних саммитов (Афганистан, Пакистан, Россия, Таджикистан), в ходе которых состоялись и двусторонние встречи лидеров двух стран. В ходе встреч руководителей России и Пакистана обсуждались уже не только традиционные вопросы сотрудничества (совместное участие в борьбе с терроризмом, наркотрафиком, потенциальное участие «Газпрома» в развитии энергетики страны, гуманитарная сфера сотрудничества), но и участие России в широкомасштабных международных проектах, таких как CASA-1000 (поставки электроэнергии из Таджикистана и Кыргызстана через Афганистан в Пакистан) и ТАПИ (поставки газа из Туркменистана через Афганистан в Пакистан и возможно далее – в Индию).
Однако здесь следует сделать небольшое отступление и отметить, что с нашей точки зрения оба этих проекта даже в среднесрочной перспективе можно расценивать как полуфантастические. Основным объективным сдерживающим фактором на пути их реализации является чрезвычайно сложная внутриполитическая ситуация в Афганистане, где уже не один год идет практически гражданская война и не проходит и дня, чтобы не звучали взрывы в результате терактов, где центральная власть может реально контролировать (и то не полностью) лишь Кабул и его окрестности. Очередным свидетельством слабости центральной власти стал быстрый захват афганскими талибами в сентябре 2015 г. Кундуз, где несколько тысяч афганских силовиков не смогли противостоять сотням талибов.
В таких условиях объективно невозможно осуществлять строительство и дальнейшую эксплуатацию наземных энергообъектов, каковыми являются ЛЭП и трубопроводы. Еще в 2005 г. движение «Талибан» выступило с угрозами срыва строительства газопровода ТАПИ, если в нем будут участвовать американские и западные компании, а также международные финансовые институты, где видное место в руководстве таких организаций занимают западные банкиры (подразумевался в первую очередь Азиатский банк развития, финансирующий строительство преимущественно энергетических объектов в Южной и Центральной Азии). Об этом тогда заявил официальный представитель афганского Движения «Талибан» муфтий Латифулла Хакими. Скорее всего после начала бомбардировок российской авиацией объектов «Исламского государства» в Сирии российские компании будут занесены исламистами в общий список с западными фирмами, если будут участвовать в сооружении газопровода ТАПИ, строительство которого уже намечено на декабрь 2015 г. (первоначально в Туркменистане), а его ввод в эксплуатацию – на 2018 г.
Возвращаясь к четырехсторонним саммитам, следует отметить, что несостоявшийся, 4-й по счету саммит в Исламабаде в октябре 2012 г. (ввиду неприезда российского лидера) практически поставил крест на возможности проведения на полях подобных саммитов двусторонних встреч на высшем уровне, в результате чего на полтора года сотрудничество наших двух стран оставалось на прежнем, весьма низком уровне.
Однако украинский кризис весной 2014 г., вхождение Крыма в состав России (что сразу потребовало изыскания значительных средств на его социально-экономическое развитие), а главное – введение западными странами санкций против России заставили Москву обратить намного большее внимание на азиатские государства, в первую очередь с точки зрения существенного расширения многостороннего сотрудничества с ними, включая военное. И Пакистан здесь не стал исключением; таким образом был снят негласный запрет на военно-техническое сотрудничество с Пакистаном. (Примечательно, что украинский кризис опосредованно доставил некоторые неприятности и Пакистану, поскольку в марте 2014 г. США сократили на 10 млн долл. экономическую помощь Пакистану /она составляла ежегодно 1.5 млрд долл./, выделявшуюся в соответствии с принятым ранее законопроектом Керри-Лугар-Берман, и направили эти средства на поддержку экономики Украины).
Уже в апреле 2014 г. впервые в истории российско-пакистанских отношений большой противолодочный корабль «Адмирал Шапошников» посетил базу пакистанских ВМС в Карачи, и были проведены совместные учения на море по борьбе с пиратством, а позднее, в октябре 2014 г. прошли аналогичные учения в Аравийском море с участием сторожевого корабля Балтийского флота «Ярослав Мудрый» для отработки взаимодействия в борьбе с пиратством и наркотрафиком. Но более важным событием в развитии наших отношений с Пакистаном стал визит в Пакистан в ноябре прошлого года министра обороны России С.Шойгу и подписание рамочного Соглашения о сотрудничестве в военной сфере. Параллельно уже велись переговоры о закупке нескольких ударных вертолетов Ми-35М, которые успешно завершились подписанием летом этого года Соглашения о продаже 4-х ударных вертолетов этого типа. Стоимость этой сделки не разглашается, однако по словам высокопоставленного чиновника МИДа России, Исламабад намерен закупить еще 10-12 единиц вертолетов такого типа, однако многое будет зависеть о возможности оплаты Пакистаном такого рода покупки, поскольку одновременно идут переговоры о закупке многоцелевых истребителей Су-35М, которые обладают бóльшим радиусом действия, нежели легкие китайские JF-17, находящиеся на вооружении ВВС Пакистана. Кроме того, российские истребители дешевле, чем аналогичные американские F-22, хотя последние по ряду параметров превосходят российскую технику.
Однако более важным шагом на пути расширения российско-пакистанского сотрудничества стало подписание 16 октября 2015 г. Соглашения о строительстве в Пакистане газопровода из Карачи в Лахор протяженностью в 1100 км, пропускной способностью 12.4 млрд куб. м газа в год и ориентировочной стоимостью в 2 – 2.5 млрд долл. (окончательная стоимость проекта будет определена после проведения компанией «РТ-Глобальные ресурсы», входящей в госкорпорацию «Ростех», необходимых изыскательских работ непосредственно на местности).
Нельзя не отметить, что подписание этого Соглашения было осуществлено за несколько дней до официального визита премьер-министра Пакистана Наваза Шарифа в США. Возможно это было простым совпадением, но не исключено, что таким образом Исламабад стремился подчеркнуть диверсификацию своих экономических (и политических) связей на международной арене, в частности, с Россией.
Вместе с тем, было бы неверным считать, что показанный выше рост сотрудничества с Россией свидетельствует о меньшей заинтересованности Пакистана в отношениях с США и Китаем. Подчеркнем еще раз – по нашему мнению, США останутся в долгосрочной перспективе основным стратегическим партнером Пакистана на международной арене, какие бы шероховатости или противоречия не возникали между ними. Определенную конкуренцию Вашингтону может здесь составить разве что Пекин, но скорее в экономическом плане, стремясь реализовать проект «Шелкового пути», часть которого проходит по территории Пакистана (имеется ввиду сооружение т.н. Китайско-пакистанского экономического коридора от порта Гвадар до города Кашгар в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая протяженностью 2.7 тыс. км, что предполагает сооружение объектов производственной инфраструктуры и сопутствующей им периферии).
Следует подчеркнуть, что в ближайшей и среднесрочной перспективе есть еще ряд реальных возможностей расширения наших двусторонних отношений, о чем будет, скорее всего, идти речь на предстоящем в ноябре 2015 г. 4-м Заседании Межправительственной комиссии по торгово-экономическому, научно-техническому и культурному сотрудничеству между Россией и Пакистаном.
И это не только расширение ВТС или уже начавшееся в предварительном порядке «прощупывание» возможности поставок российского СПГ в Пакистан. Здесь возможно вновь поставить вопрос о возобновлении (в свете заметного расширения двусторонних связей) прямого авиасообщения по маршруту Москва-Карачи, вновь заявить о себе в модернизации Карачинского металлургического завода; снять некоторые ограничения Россельхознадзора на поставки агропродукции из Пакистана в Россию; подумать о возможности сотрудничества в космосе с пакистанской организацией СУПАРКО, где уже есть некоторый опыт (запуск в декабре 2001 г. с помощью российской ракеты-носителя «Зенит-2» пакистанского исследовательского спутника «БАДР»), а также оказание помощи в сооружении и модернизации энергетических объектов – здесь в свое время немало было сделано объединением «Технопромэкспорт». Реально сотрудничество с «РЖД» и объединением «Камаз». Естественно, эти и другие вопросы подобного рода сотрудничества могут быть решены лишь с привлечением к переговорам соответствующих экспертов.
Наконец, нельзя забывать о возможности сотрудничества в рамках международных организаций – почему бы России не проанализировать, например, возможности участия в качестве наблюдателя в СААРК (Ассоциация сотрудничества стран Южной Азии)? Россия поддержала в свое время полноправное участие Пакистана в ШОС (что благополучно было решено, в конечном итоге, на саммите в Уфе в июле 2015 г.), а Пакистан приветствовал наше участие в качестве наблюдателя в Организации исламского сотрудничества, что также было реализовано. Ведь в СААРК, помимо 7-ми стран Южной Азии и Афганистана в качестве наблюдателей входят США, КНР, Япония, Иран, Республика Корея, ЕС, и Россия вполне может занять здесь свою нишу.