На фоне идущей с переменным успехом борьбы против «Исламского государства» (ИГ) в Ираке и Сирии его сторонники расширяют свои позиции в Ливии, где они заявили о себе в 2014 г.
Еще в течение осени нынешнего года поступали сообщения о том, что джихадисты активно перебрасывают туда свои силы из этих стран. А в ноябре 2015 г. второй человек в алжирском руководстве – начальник штаба вооруженных сил Ахмед Гаид Салах, находясь с визитом в ОАЭ, – получил предостережение от своих коллег о том, что в Ливию из аравийских монархий дополнительно направились сотни новых боевиков ИГ (в том числе 300 из Саудовской Аравии).
Это вызвало заметную тревогу у руководства Алжира, которое с 2011 г. (после операции по свержению Каддафи) отмечает резкое усиление террористической активности в приграничных районах с этой страной. Самые «громкие» примеры – захват террористами губернатора провинции Иллизи и нападение на газовый комплекс Ин-Аменас в 2013 г., приведшее к снижению инвестиционной привлекательности страны и снижению добычи «голубого топлива» и его экспорта на мировые рынки.
Необходимо заметить, что как минимум с мая 2014 г. Запад (особенно США и Франция) добиваются более активного вступления Алжира в борьбу против терроризма в регионе. В частности, ему предлагались наравне с Египтом главные роли в попытке стабилизации ситуации в Ливии. В этом случае алжирская сторона отвечала бы за наведение порядка в западной ее части (Триполитания), а египетская – в восточной (Киренаика).
Но, несмотря на полученное согласие Египта, до сих пор АНДР наотрез отказывалась «влезать в ливийское болото», будучи не согласна с деталями данного предложения.
Однако теперь настроения алжирского руководства стали меняться. Не случайно, что на следующий день после серии терактов в Париже, в своем соболезновании, выраженном французскому президенту Франсуа Олланду, его алжирский коллега Абдельазиз Бутефлика, между прочим, открытым текстом заявил о готовности «взять на себя решающую роль по борьбе с терроризмом».
И речь в данном случае идет в первую очередь о Ливии. Необходимо напомнить, что после свержения ливийского лидера Муаммара Каддафи эта страна развалилась на несколько враждующих частей, внутри которых, в свою очередь, также появились свои фракционные группировки, регулярно вступающие друг с другом в ожесточенную борьбу. До сих пор ни одной из них не удавалось получить решающего преобладания.
Однако в 2014 г. в ливийском хаосе появилась новая сила, претендующая на реальное объединение страны. Речь идет об ИГ, выдвинувшем привлекательный для многих враждующих между собой ливийских мусульман идеологический проект. И спустя больше года идущая с переменным успехом борьба в некоторых районах Ливии стала клониться в его пользу.
На фоне последних неудач ИГ в Ираке и Сирии открытие им новых фронтов стало серьезной заявкой на продолжение борьбы в других странах и регионах. Дальнейшее расширение контролируемой ИГ территории несет прямую угрозу как Египту (у которого, кроме наводненного боевиками Синайского полуострова, вырисовывается тенденция получения еще более крупного очага напряженности на западе, из Ливии), так и Алжиру.
Необходимо напомнить, что в июле 2015 г. в интернете появились видеоролики, в которых люди, выдающие себя за сторонников ИГ, объявили войну АНДР. И хотя алжирским силам безопасности удалось разгромить примкнувшую к ИГ группировку «Джунд Халифат», уничтожив 80 процентов ее личного состава и командования, ситуация в стране в плане безопасности остается сложной.
Так, например, больше половины боевиков «Аль-Каиды в исламском Магрибе» (АКИМ) заявили о переходе на сторону ИГ. Кроме того, не прекращаются вылазки на алжирскую территорию террористов как с южного, малийского, так и с восточного, ливийского направления.
А с учетом дальнейшего прогрессирующего финансово-экономического кризиса в Алжире все большее число граждан страны становятся восприимчивы к оппозиционной, в том числе и джихадистской пропаганде.
А это создает угрозу устойчивости местному правящему режиму в условиях обострения там конкуренции за власть в ожидании ухода престарелого и больного президента А.Бутефлики и контроль над уменьшившимися в результате снижения цен на энергоресурсы денежных потоков.
Соответственно, алжирское руководство, несмотря на свою осторожность в ливийском вопросе, в первую очередь, армейское, стремится сработать на опережение. Определенным сигналом для него стал нанесенный 20 ноября воздушный удар американских ВВС в Ливии с целью уничтожения лидера местного «эмирата» ИГ Абу Набиля.
Примечательно, что это первый официально подтвержденный и прокомментированный Вашингтоном (и в частности, Пентагоном) удар по ливийской территории с апреля 2011 г., когда США фактически вышли из операции по свержению Каддафи.
До этого они, по информации алжирских и французских источников, по крайней мере нанесли один воздушный удар по Ливии с целью уничтожения известного полевого командира джихадистов Мухтара Бельмухтара. Однако алжирская сторона обращает особое внимание на то, что тогда Вашингтон это не признал официально.
Теперь же подобное поведение может свидетельствовать об «официальном» открытии США нового фронта борьбы против ИГ, которое будет развиваться вне желания Алжира, и не факт, что в его интересах.
Учитывая тот факт, что американское вмешательство в Ираке и Сирии в 2014 г. против джихадистов носит противоречивый характер (например, на фоне «странного» бездействия боевой авиации США против многокилометровых колонн бензовозов ИГ, направляющихся в Турцию, появлялись сообщения о появлении у джихадистов оружия и боеприпасов, переброшенных курдским и вообще неисламистским группировкам), алжирское руководство не может остаться равнодушным к такого рода активности у его границ.
Однако параллельно оно уже наблюдает иранский пример вмешательства в конфликты стран региона, когда Тегеран в одной только Сирии потерял сотни человек убитыми, включая целый ряд высокопоставленных офицеров и генералов.
Соответственно, Алжир требует для себя определенных гарантий для того, чтобы открыто вступить в ливийскую игру. В частности, среди его предложений – выделение на постоянной основе «своего» алжирского сектора на западе страны, в Триполитании, который бы он контролировал его если не как Россия Крым, то как Турция Северный Кипр.
И, соответственно, доходы от эксплуатации местных энергоресурсов Алжир хотел бы оставлять себе и перераспределять их по своему усмотрению на контролируемой им часть Ливии.
В условиях снижения их стоимости на мировом рынке алжирское руководство готово компенсировать это увеличением объема их экспорта, что в нынешних условиях может быть осуществлено главным образом лишь за ливийский счет.
Одновременно Алжир стремится взять под контроль район Гадамеса, являющийся не только одним из крупных нефтегазовых бассейнов (который в 2011 г. алжирские войска уже занимали, чтобы не допускать проникновения на свою территорию ливийских джихадистов), но и мест притяжения туарегов, которые все чаще заявляют о своих правах и в самом Алжире.
Также речь идет и о стремлении контролировать районы проживания берберов Ливии, в горах на западе этой страны, которые еще весной – летом 2011 г. фактически создали там свое независимое государство, само существование которого создает опасность стабильности алжирского режима, на территории которого в последние годы также обострилась берберская проблема.
Вопрос в том, что до сих пор на такие предложения Франция, традиционно опекающая берберов, была не готова. Соответственно, алжирскому руководству также нельзя было надеяться и на получение от международного сообщества карт-бланша на тотальную зачистку алжирского сектора в Ливии, подобно тому, как это происходило в 1990-е гг. в самом Алжире.
Во всяком случае, пока интрига относительно «Ливийского фронта» борьбы против сторонников Абу Бакра аль-Багдади остается. Однако дальнейшие успехи ИГ в Ливии делают сценарий вооруженного вмешательства Алжира и Египта при воздушной американо-французской поддержке все более актуальным.
Примечательно, что ранее египетское руководство зондировало у России почву относительно возможной совместной операции в Ливии и ее участия в морской блокаде ливийского побережья, куда до сих пор при достаточно странных обстоятельствах, сопутствующих «международной» борьбе против ИГ, практически беспрепятственно попадали его сторонники из других стран.
Вопрос – сможет ли Москва, даже при содействии алжирских, египетских и прочих союзников, вести при таком раскладе поединок с ИГ на разных фронтах?
Что же касается Алжира, то в случае победы сторонников ИГ в Ливии ему может не остаться иного выбора, кроме как создать собственный буфер в этой стране на свой страх и риск, что сопряжено с вероятным осложнением отношений с Западом в том случае, если АНДР будет на этом направлении жестко гнуть свою линию, как это уже было в 2011 г.