29 декабря 2015 г. президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган совершил (второй за истекающий год) официальный визит в Саудовскую Аравию, где в тот же день прошел, как отмечала саудовская пресса, «саудовско-турецкий саммит», — король Сальман бен Абдель Азиз и глава турецкого государства (уже в третий раз в течение 2015 г., включая их встречу в ноябре в Анталье на саммите G20) провели переговоры, касавшиеся вопросов, имеющих отношение, по сообщению Саудовского агентства новостей (САН), к обсуждению «путей дальнейшего сотрудничества двух братских стран, а также международной и региональной ситуации». Как сообщало САН, «обе страны в последнее время активно сближаются», что определяется, в первую очередь, «совпадением их позиций по многим проблемам региона». Едва ли не впервые в официальном саудовском сообщении Турция названа «братской страной (баляд шакик)», — в саудовской политической риторике это определение применяется обычно только в отношении арабских стран, в отношении же близких, но не арабских государств это определение заменяется на: «дружественная страна (баляд садык)».
Ссылаясь, в свою очередь, на официальные турецкие источники информации, саудовская пресса добавляла, что визит Р.Т.Эрдогана в саудовскую столицу был осуществлен «в рамках обмена мнениями» в связи «быстро меняющейся геополитической обстановкой в регионе». Первостепенное внимание в ходе проведенного «саммита» обе стороны уделили «событиям в Йемене», «созданию антитеррористической исламской коалиции» и «сирийскому досье». Обе стороны вновь подтвердили в связи с обсуждавшимися ими вопросами «неизбежность ухода Башара Асада, необходимость политического решения [сирийской] проблемы, сохранения суверенитета и территориальной целостности [Сирии]». Частью «сирийской проблемы», по мнению Анкары и Эр-Рияда, стало «выраженная ими озабоченность в связи с прямым российским вмешательством на стороне режима Асада». Турецкая сторона, как отмечали публикации в саудовской прессе, выразила свое стремление и в дальнейшем «проводить двусторонние консультации в интересах политического решения в Сирии, а также установления прочного и справедливого мира во всех кризисных регионах» ближневосточного геополитического пространства.
Визит Р.Т.Эрдогана не была, вместе с тем, исключительно политическим. В ходе своей пресс-конференции непосредственно перед отлетом в саудовскую столицу турецкий президент замечал, что встреча с королем Сальманом бен Абдель Азизом предполагает, в том числе, и «обсуждение энергетических досье, которым Турция придает большое значение».
Тем не менее, важнейшим результатом саудовско-турецкого саммита стало соглашение о создании объединяющего обе стороны «стратегического совета». Как подчеркивал саудовский министр иностранных дел Адиль аль-Джубейр на состоявшейся 29 декабря 2015 г. совместной пресс-конференции с его турецким коллегой Мевлютом Чавушоглу по итогам визита турецкого президента, целью этого «совета» является «укрепление отношений с Турцией … в свете ситуации в регионе и вызовов, с которыми мы вместе сталкиваемся в Сирии, Ираке, Йемене и Ливии, как связанных с терроризмом, экстремизмом либо несущим негативное начало вмешательством Ирана в дела региона». По словам главы саудовского внешнеполитического ведомства, речь идет «о большем сотрудничестве и координации между дружественными государствами … ради решения общих для них целей». Турция (как и Катар, сблизившийся в последнее время с Саудовской Аравией в отношении методов решения многих региональных проблем) становилась важнейшим саудовским союзником в рамках создаваемой Эр-Риядом «исламской военной коалиции». Даже если Россия и не называлась в заявлениях официальных лиц обеих сторон, связанных с созданием саудовско-турецкого «стратегического совета», она имелась в виду, в том числе, и в связи с тем, что А.аль-Джубейр называл «общими целями» Саудовской Аравии и Турции.
Пресс-конференция по итогам визита Р.Т.Эрдогана в саудовскую столицу стала, вместе с тем, и поводом для выражения саудовской точки зрения в связи с некоторыми событиями регионального масштаба последних дней. Гибель 25 декабря 2015 г. Захрана Аллюша, руководителя сирийской оппозиционной группировки «Армия ислама (Джейш аль-Ислям)», участвовавшей в эр-риядской встрече сирийской «умеренной» оппозиции была одним из таких событий.
Как замечал глава саудовского внешнеполитического ведомства, гибель З.Аллюша – «итог российской операции», совершенной «в интересах дамасского тирана» и направленной против «исторической встречи сирийской оппозиции» в саудовской столице. А.аль-Джубейр подчеркивал в этой связи: «Я не знаю, что происходит в головах у русских. Я не знаю причины, толкающей их к осуществлению таких операций. Однако я знаю, что если мы хотим придти к мирному решению в Сирии, то нам необходимо сотрудничать со всеми сирийскими группировками, не запятнанными терроризмом. Есть организации, борющиеся за свободу и независимость сирийского народа от преступного дамасского режима. Эти организации необходимо поддерживать». Развивая эту мысль, он продолжал: «В Эр-Рияде собрались все отряды оппозиции, принявшие Эр-риядскую декларацию – документ, отразивший их единое видение будущего их страны, принципов, на основе которых должно быть осуществлено мирное решение [конфликта] в Сирии. Захран Аллюш, — замечал А.аль-Джубейр, — был одним из руководителей, которые поддержали мирное решение, которые борются с ИГ в Сирии». Его же убийство, по словам министра, «не служит мирному процессу в Сирии и не служит стремлению придти к политическому решению».
Наконец, завершая свой комментарий, связанный с бывшим главой «Армии ислама», глава саудовского внешнеполитического ведомства считал необходимым заявить: «Если не будет достигнуто политическое решение, то военные действия будут продолжены. Я не думаю, что сирийский народ в какой-либо форме подчинится дамасскому тирану».
Переходя же к вопросу саудовско-турецкого взаимодействия на сирийском направлении, А.аль-Джубейр подчеркивал: «Обе стороны едины в необходимости поддержки умеренной сирийской оппозиции. Они одинаково видят будущее Сирии, в котором нет места Башару Асаду. Обе стороны согласны в отношении принципов решения [в Сирии], считая предпочтительным, чтобы это решение было политическим и основывалось бы на положениях Женевы-1, результатах встреч в Вене и последней встречи – в Нью-Йорке, а также на последней резолюции Совета Безопасности». По словам саудовского министра иностранных дел, в Сирии должен быть «создан Совет, которому будет передана вся полнота власти», «в этом Совете Башар Асад не будет играть никакой роли», а сам же этот орган «разработает конституцию, будет осуществлять управление сирийскими гражданскими и военными институтами, готовя эти институты к новому будущему Сирии». В той же связи А.аль-Джубейр подчеркивал, что саудовская и турецкая стороны «едины в стремлении добиться объединения рядов умеренной сирийской оппозиции, совместно действуя в этом направлении», в том числе, и подталкивая «Парижскую группу, а также Венскую группу к принятию решений, исключающих какую-либо роль Башара Асада».
Впрочем, как вытекало из его слов саудовско-турецкое взаимодействие на сирийском направлении на этом не завершалось. Глава саудовского внешнеполитического ведомства считал важным заявить также и о том, что его страна считает, что «Турция играла и продолжает играть огромную военную роль в поддержке сирийской оппозиции». Эта роль, по его словам, заслуживает «высокой оценки и благодарности»: «Турция, — отмечал он, — сильный союзник королевства и других государств, стремящихся поддержать сирийскую оппозицию. Я не думаю, — продолжал далее А.аль-Джубейр, — что существуют какие-либо расхождения во взглядах обеих стран в отношении [военной] поддержки сирийской оппозиции и поиска политического решения, не включающего Башара Асада. Отмечаю вновь, — говорил саудовский министр, — что в этом между обеими странами нет никаких расхождений».
Важнее слова, во многом объясняющие то, почему в официальном саудовском сообщении о визите Р.Т.Эрдогана Турция была названа «братской страной».