С мая 2014 года в Ливане развивается президентский кризис. Он связан с неспособностью и нежеланием ведущих политических сил избрать президента страны. После прекращения полномочий президента Мишеля Сулеймана ливанский парламент так и не смог выбрать нового президента страны. Напомним, что, согласно Конституции страны и Национальному пакту, президентом страны может быть только христианин-маронит. В результате развернулось острое соперничество за президентское кресло между представителями двух соперничающих политических блоков Ливана (Коалиции 8 марта и Коалиции 14 марта) – Мишелем Ауном и Самиром Джаджаа. При этом обнаружился весь эгоизм христианских политиков Ливана. 80-летний Мишель Аун, сознавая, что это его последний шанс стать главой ливанского государства, выстроил довольно агрессивную политическую тактику. Его депутаты не раз срывали заседания парламента, а министры от его «Блока изменений и реформ» не являлись на заседания правительства. В результате под угрозой оказалось осуществление жизненно важных для страны мер и проектов. Так, летом прошлого года в Ливане развернулся «мусорный кризис», связанный с неспособностью парламентариев дать лицензию на открытие новой мусорной свалки.
В связи с неприемлемостью для ливанской политической элиты кандидатур как М.Ауна, так и С.Джаджаа появилась компромиссная фигура Сулеймана Франжье. Пятидесятилетний Сулейман Франжье-младший является внуком бывшего президента страны Сулеймана Франжье (1970-1976 годы). Происходит из семьи традиционной маронитской аристократии (заимов). Домен семьи Франжье располагается в районе Згорта в Горном Ливане. Несмотря на то, что Франжье является членом возглавляемой движением «Хизбалла» Коалиции 8 марта и традиционно поддерживает хорошие отношения с Сирией, считаясь сирийским союзником, его кандидатура была выдвинута экс-премьером Саадом Харири. Ряд ливанских аналитиков полагает, что предложение Саада Харири является на самом деле американской инициативой. С самого начала оно было поддержано послом США в Ливане Дэвидом Хейлом. Кроме того, соавтором инициативы С.Харири считается лидер Прогрессивно-социалистической партии Ливана Валид Джумблат. Его задачей является сохранить за собой статус «делателя королей», чего будет не так-то легко добиться при президентстве М.Ауна.
Оставалось только заручиться поддержкой маронитской церкви и Саудовской Аравии. И такого одобрения пришлось недолго ждать. 10 декабря патриарх маронитской церкви Бешара Бутрос ар-Раи на встрече с делегацией Бейрутского университета заявил, что «конституционным долгом всех политиков Ливана является не усугубление кризиса, а скорейшее избрание президента». При этом он заявил, что в условиях сложившегося ступора кандидатура Сулеймана Франжье является «приемлемой и интересной». Он призвал законодателей-христиан в обязательном порядке присутствовать на сессии парламента, призванной избрать президента.
3 декабря 2015 года кандидатуру С.Франжье поддержал посол КСА в Ливане Али Аввад аль-Асири. На встрече со спикером ливанского парламента Набихом Берри он отметил, что Эр-Рияд не собирается вмешиваться во внутренние дела Ливана и готов приветствовать все возможные решения политического кризиса в стране. На этой же встрече посол КСА передал Н.Берри официальное приглашение короля Сальмана посетить Эр-Рияд. В то же время на пути избрания нового президента Ливана возникли неожиданные препятствия. Прежде всего, движение «Хизбалла» не поддержало кандидатуру Сулеймана Франжье. Это объясняется двумя причинами. Во-первых, пакт Харири-Франжье подразумевает возвращение Саада Харири на пост премьер-министра. Это категорически неприемлемо для партии Хасана Насраллы. 17 декабря лидер парламентской фракции «Хизбаллы» Мухаммед Раад заявил, что его партия не позволит «возвращение во власть людей, которые уже занимались разграблением Ливана». Во-вторых, отказ от поддержки кандидатуры Мишеля Ауна чреват разрывом отношений между «Хизбаллой» и СПД. В таком случае движение аунистов уйдет в «свободное плавание», а «Хизбалла» лишится жизненно необходимой поддержки ливанских маронитов.
Между тем, в январе с.г. Ливан был взбудоражен новой политической сенсацией. 14 января состоялась встреча между двумя основными противниками в борьбе за президентское кресло, в ходе которой лидер «Ливанских сил» Самир Джаджаа объявил о снятии своей кандидатуры в пользу Мишеля Ауна. Ливанские политические аналитики до сих пор задаются вопросом о мотивах и причинах этого политического шага. На наш взгляд, таких причин две. Во-первых, стремление сохранить позиции христиан в политической жизни страны. После гражданской войны 1975-1990 годов христианская община оказалась маргинализирована. Христиане оказались вытеснены из экономики шиитами, а из политики суннитами. Хотя в Таифских соглашениях и были предусмотрены политические льготы для христиан (представительство во всех органах власти 50:50), но большой демографический прирост в мусульманской общине грозит превратить последователей христианских конфессий в Ливане (маронитов, православных, греко-католиков) в вымирающее меньшинство. Эти изменения привели к идее изменения избирательного закона. Новый законопроект, выдвинутый православным депутатом от Бекаа Эли Ферзли, предусматривает голосование каждого ливанца только за представителя его общины, а также приравнивает голос маронита к полутора голосам суннитов, а голос православного избирателя к двум голосам шиитов. Хотя многие ливанские политологи сомневаются в том, что данный закон будет утвержден парламентом, само наличие этого законопроекта является индикатором беспокойства христианской общины Ливана за свое будущее. Таким образом, шаг С.Джаджаа может быть продиктован желанием отбросить партийный эгоизм ради сохранения позиций маронитов, да и всех христиан Ливана в политической системе страны.
Во-вторых, Самир Джаджаа стремится таким шагом к тому, чтобы застолбить за собой следующее президентство. Его репутация слишком неоднозначна, чтобы составить конкуренцию Мишелю Ауну. М.Аун, согласно социологическим опросам, пользуется поддержкой 60% маронитов, а С.Джаджаа только 20%. Его террористическая деятельность во время гражданской войны также не украшает репутацию этого политика. В то же время, вступая в коалицию с М.Ауном, он получает статус его легитимного наследника. Учитывая преклонный возраст генерала, М.Аун может досрочно подать в отставку, и тогда следующим президентом вне конкуренции становится С.Джаджаа. Кроме того, лидер «Ливанских сил» получает статус «делателя королей», который до этого имели В.Джумблат и Н. Берри. Теперь без его одобрения и консультаций с ним не может быть сформировано ни одно правительство Ливана. Что касается взаимоотношений С.Джаджаа с С.Харири и Коалицией 14 марта, то практика показывает, что ему не за что благодарить своих союзников. С.Джаджаа принес клану Харири поддержку части христианской общины. В то же время С.Харири не раз игнорировал своего союзника. Например, весной прошлого года, когда не поставив в известность С.Джаджаа, он начал диалог с «Хизбаллой», или в ноябре когда был унижен, узнав об инициативе С. Харири о выдвижении кандидатуры С.Франжье без консультации с другом и союзником.
Единственным крупным препятствием на пути создания коалиции аунистов и «Ливанских сил» может стать позиция Саудовской Аравии. Саудовцы считают С.Джаджаа своим союзником и вложили в него немалые денежные средства (в частности, через компанию MTV, патронируемую его женой Стридой Джаджаа). Вряд ли Эр-Рияд устроит коалиция С.Джаджаа с союзниками «Хизбаллы». Стремительность заключения и распада коалиций в Ливане показывает всю хрупкость ситуации в этой стране и эфемерность существующей в ней политической системы. Ясно только одно, до окончания гражданской войны в соседней Сирии говорить о какой-то стабилизации обстановки в Ливане не приходится.