Иностранные эксперты отмечают, что Египет полным ходом входит в новый виток экономического кризиса. На настоящий момент Каир практически полностью истощил свои золотовалютные запасы. При этом новое правительство пока не решается идти на трудные, но необходимые структурные изменения, которые могли бы реально снизить дефицит бюджета. Несмотря на открытие второй ветки Суэцкого канала, которое правильно было бы классифицировать все-таки как расширение русла, и амбициозные планы по созданию свободных предпринимательских зон, общее состояние экономики остается прежним и коренным образом завязано исключительно на иностранную помощь. Каждый третий доллар в бюджете АРЕ и в лучшие времена — это прямая финансовая помощь извне. Раньше это были США, теперь КСА и ОАЭ, но сути вещей это не меняет. В течение 2000-х годов в условиях роста мировой экономики и высоких цен на нефть египетская экономика ощущала себя относительно спокойно. Этому способствовал приличный уровень золотовалютных доходов, активно развивающийся туристический бизнес и массовые денежные переводы на родину египтян, которые в значительном количестве работали за границей, и прежде всего в аравийских монархиях, а также значительный рост прямых финансовых инвестиций. Все это позволяло искусственно поддерживать египетский фунт. В условиях относительно слабого доллара рос импорт, который стал очень опасно перевешивать долю экспорта. В нынешних экономических реалиях и вынужденного бойкота туристического сектора со стороны основных стран (ФРГ, Италия, РФ и др.), связанных с вопросом безопасности, эта диспропорция начинает серьезно истощать золотовалютные резервы страны. Реально повлиять на эту ситуацию можно только девальвировав фунт, и постараться тем самым снизить импорт и создать более благоприятные условия для экспорта. Сейчас Центробанк АРЕ держит за счет своих резервов фунт на уровне 7.8 за 1 американский доллар, когда на «черном рынке» за него дают уже почти 10 фунтов. Попытки удержать официальный курс на приемлемом уровне обошелся Центробанку в прошлом году в сумму 80 млрд долларов, которые были потрачены на валютные интервенции. Но такая политика в условиях кризиса и локализации внешних кредиторов становится провальной. Если же пойти на девальвацию фунта, то в условиях пика безработицы среди молодежи и растущей инфляции в среднесрочной перспективе можно столкнуться с началом массовых социальных протестов. Этому также способствует и неясная позиция Каира по вопросу импорта пшеницы и сои в страну. Недавний скандал, когда под предлогом санитарных норм, были возвращены прибывшие в морские порты АРЕ несколько сухогрузов с пшеницей и соей, уже вызвало брожение в египетском обществе. И пшеница, и соя считаются на египетской улице основным товаром (их покупают порядка 90 млн человек), из которого делается более половины всего того, что ест простой египтянин, и, естественно, поползли разговоры о «злом умысле» перекупщиков, которые таким образом планируют взвинтить цены. С таких разговоров и начинается большинство бунтов на Востоке. Эксперты же считают, что правительство АРЕ просто не смогло оплатить уже поставленный груз, что свидетельствует о реальном дефиците бюджетных средств. Помимо социальных волнений, Каир в результате еще и получил репутацию сомнительного торгового партнера, и стоит перед выбором — оплачивать значительные штрафы за срыв контрактов, либо все-таки изыскать средства для покупки. Явно, как неудачная, оценивается и политика Центрального банка, который проводит очень непредсказуемую политику по ограничению потолка валютных депозитов для египетских импортеров. Эти условия пересматривались пять раз за неполных два года, что, в общем-то, не способствовало пониманию ясных и понятных правил игры у египетского бизнеса.
В этой непростой ситуации Каир может реагировать в рамках ее изменения следующими вариантами. Первое — это девальвация национальной валюты, что сдержит «черный рынок» и сократит излишний импорт. То есть приведет систему баланса между экспортом и импортом к какому-то внятному равновесию. Это наиболее перспективный сценарий, но для его реализации Каир на первом этапе хочет кардинально повысить уровень своих валютных запасов. Одновременно придется пойти на пересмотр программы государственных субсидий. Соответствующий законопроект должен пройти одобрение в парламенте. Какие-то шаги в этом направлении делались в 2014 году в отношении субсидий на ряд продовольственных товаров и тарифов на электроэнергию, но этого явно недостаточно для создания оптимальных условий для получения траншей от Всемирного банка. Кроме того, этот путь пополнения золотовалютных запасов объективно ограничен опасениями возникновения серьезных социальных волнений. Отсюда надежда на иностранные инвестиции и прямую финансовую помощь, что ставит автоматически на повестку дня очень льготные условия для иностранных инвесторов (практически на грани финансовой целесообразности для государства) или же серьезных политических уступок. На сегодняшний день Каир пытается получить 3 млрд долларов США от Всемирного банка, 1.3.млрд долларов от США для формирования программ безопасности, 500 млн долларов США от Африканского банка развития. КНР и Южная Корея обязались вроде бы кредитовать АРЕ на 15 млрд долларов США и 3 млрд долларов США соответственно. Десятки миллиардов долларов в течение пяти лет обещали Каиру аравийские монархии. Все упирается в степень уступок (политических и экономических), на которые готов Каир для их получения. Что же касается Пекина и Эр-Рияда, то их нынешнее экономическое положение ставит вопрос о реализации обещанной кредитной программы. По крайней мере, в тех объемах, которые были заявлены первоначально. Эр-Рияд на днях впервые за двадцать лет вновь ищет внешние заимствования в размере 8 млрд долларов. Это уже второй сигнал после факта размещения в прошлом году допэмиссии по саудовским государственным бумагам, дабы покрыть дефицит госбюджета. Королевство явно проседает в экономическом плане, несмотря на все заявления о солидных золотовалютных резервах. Китай в свою очередь в качестве условия кредитования выдвигает требования по заключению тендеров именно с его отечественными компаниями, что не всегда отвечает требованиям эффективности и качества. Американцы видят Каир в качестве послушного проводника их политики в сфере безопасности в регионе. В эр-Рияде требуют более активной позиции по отношению к сирийским событиям, что, кстати, расходится с видением этого процесса египетскими военными, и более активного участия в операции в Йемене.
Несмотря на все попытки сократить свои расходы, Каир сегодня вынужден тратить на покрытие импорта и субсидирование порядка 6 млрд долларов в месяц. В условиях коллапса туристической отрасли самостоятельно покрыть эту сумму он не в состоянии, а это означает дальнейшую плотную завязку исключительно на внешнюю финансовую помощь, что диктует принятие жестких условий со стороны международных кредиторов в политической и экономической сферах. Сама политика по сокращению дотаций и субсидий, а также пусть и плавная девальвация фунта создает оптимальные условия для роста социальных волнений и продолжения периода активной нестабильности на Синае.
По нашей оценке снизить террористическую угрозу на Синае и восстановить работу курортов египетским властям не удалось. В последнее время активизировались разговоры о скорой отмене запрета на полеты в АРЕ иностранных авиакомпаний, в том числе и российских. В настоящее время якобы проходит окончательное согласование общего подхода к вопросам безопасности в аэропорту Шарм эш-Шейха, а немцы и голландцы даже проводят инспекцию этой системы на месте. Каир, скрепя сердце, признал очевидный факт совершения террористическогоакта против российского авиалайнера, что должно, по оценке ряда обозревателей, окончательно снять все вопросы. В реальности же дело с вопросами безопасности на Синае в целом обстоит не таким радужным образом. Египетские власти, которые долгое время отрицали очевидное, понять можно. Признание системы безопасности аэропорта Шарм эш-Шейха неудовлетворительной на официальном уровне наносит системе туристической индустрии АРЕ мощный удар, и стоимость такого шага оценивается экспертами в более чем 4 млрд долларов США. В то время, когда государственный бюджет страны испытывает колоссальное напряжение и существует дефицит наличной валюты, потеря одной из основных бюджетосоставляющих отраслей экономики, является крайне негативным моментом. Однако надо признать, что усилия властей по налаживанию системы безопасности как в египетских городах, так и, собственно, на Синае пока оставляет желать много лучшего. Отметим активизацию повстанческого движения на Синае в последние месяцы. Египетские силовики несут ощутимые потери даже по тем сводкам, которые официально публикует местная пресса. По данным информированных источников, военную инициативу на Синае плотно перехватили антиправительственные группировки. Они развернули в последнее время масштабную диверсионно-засадную и минно-фугасную войну против правительственных сил, жертвами которой стало только с начала нынешнего года более сотни силовиков. Очевидцы рассказывают о том, что египетские военные опасаются использовать бронемашины и танки в силу широко используемых противником систем РПГ-7 и РПГ-9. Еще по ряду данных, у синайских повстанцев на вооружении появились и противотанковые комплексы «Корнет». Тяжелая техника, используемая египетскими войсками, является устаревшей, на ней отсутствует динамическая защита, авиационное прикрытие войск и операций силовиков практически отсутствует. Моральное состояние египетских военных и в частности молодых офицеров низкое, нередки случаи нарушения дисциплины. Все это свидетельствует, на наш взгляд, о следующем.
Первое и основное. План, который был принят в середине прошлого года на совещании спецслужб и армии по вопросу нормализации ситуации на Синае, пока не срабатывает. Напомним, что он по своей сути представлял собой попытку создать два основных логистических центра в зонах традиционного проживания двух крупнейших бедуинских племен полуострова на юге и на севере. И после налаживания контактов с племенной верхушкой широко задействовать племенную милицию для минимизации или уничтожения повстанческих групп. Эта схема не сработала, и как представляется в силу, прежде всего, серьезных разногласий между различными ветвями египетских спецслужб в лице Мухабарата и военной разведки. Руководители этих служб Халед Фаузи и генерал Мухаммед Шабат являются ярыми антагонистами и открыто не любят друг друга. Х.Фаузи открыто обвиняет своего конкурента в попытке узурпировать властные полномочия на Синае и вмешательстве в сферу компетенции Мухабарата. Сам Х.Фаузи как раз и является сторонником компромисса с бедуинскими племенами. Его позиции ослаблены не слишком высокой степенью доверия к нему со стороны президента АРЕ А.Ф.ас-Сисси, который уже несколько раз обвинял руководителя Мухабарата в том, что его служба слишком сильно «засорена» скрытыми сторонниками «Братьев-мусульман». Одновременно он, безусловно, оказывает повышенные знаки доверия М.Шабату и начальнику генерального штаба Махмуду Хиджази. Это стало особенно очевидным после того, как под руководством двух этих военных состоялся в принципе ничем уж слишком выдающимся не окончившийся рейд египетского спецназа на ливийский город Дерна в феврале 2015 года, который, тем не менее, получил высокую оценку египетского лидера. Основой же этого доверия является прежде всего четко артикулированная позиция этих двух военных по отношению к «Братьям-мусульманам». Другими словами, они видят решение этой проблемы исключительно военным путем. В том числе и в формате открытого вторжения египетских войск в сектор Газа с целью разрушения тыловых баз боевиков из «Вилает Синай». Вот эта неразбериха и приводит, в конечном счете, к отсутствию какого-либо прогресса в борьбе с повстанцами на Синае. Кроме того, становится очевидным, что слепая убежденность во всесильность «военных способов» решения кризиса очевидно терпит неудачу. Особенно в условиях явной слабости боевого потенциала египетской армии и тактической беспомощности командного звена всех уровней.
На фоне сложившейся ситуации вновь обратимся к теме возобновления полетов на Синай российских авиакомпаний. Сразу скажем, что те причины, которые привели к теракту против российского авиалайнера, продолжают присутствовать. Это не только техническая слабость самой системы безопасности полетов. Это, прежде всего, позиция Катара по отношению к участию российских ВКС и Москвы в целом в сирийском конфликте. Собственно, сам теракт решал задачу послать сигнал Москве о тяжелых последствиях, которые ее ожидают в сфере безопасности в случае продолжения своей нынешней политики. Параллельно наносился удар по туристической отрасли АРЕ, что укладывается в общую политику противостояния между Каиром и Дохой. Последняя, несмотря на то, что в отличие от Турции и Саудовской Аравии, старается не афишировать своего участия в сирийском кризисе, тем не менее, является одним из ключевых игроков на этой площадке. И стремление России логично завершить историю с «Исламским государством» (ИГ, запрещенным в РФ)), которая является проектом Катара, а теперь уже Турции, никуда не ушло. А значит, никуда не делось и желание Дохи и Анкары всячески этому помешать. В том числе и путем организации аналогичных резонансных терактов. В условиях тотальной нищеты и коррупции в Египте, в частности на Синае, отсутствия достаточной эффективной системы безопасности в целом, угроза терактов против самолетов России и самих курортов остается очень высокой. Кардинального изменения первопричины теракта таким образом не произошло, а значит говорить о скором возобновлении турпотока в Египет, мы бы считали преждевременным.