Последний месяц демонстрирует заметное оживление в ирано-турецких отношений, динамика которых свидетельствует о намерении сторон вывести их на качественно новый уровень. В значительной степени это обусловлено изменениями в ходе военно-политического конфликта в Сирии. Большинство наблюдателей сходится в том, что этот конфликт вступил в решающую стадию, а будущие несколько месяцев должны как выявить победителей в нем, так и определить будущую политическую систему Сирии. Данный поворот событий вызван тремя факторами. Во-первых, операция российских ВКС в Сирии послужила своеобразным «принуждением к миру» для сирийской вооруженной оппозиции. Трудно представить себе, чтобы еще полгода назад «непримиримые» сели за стол переговоров. Во-вторых, впервые за последние пять лет на Ближнем Востоке достигнут консенсус между Россией и США, которые фактически стали модераторами сирийского мирного процесса, оттеснив региональных игроков. Последнее обстоятельство вызывает все большее беспокойство в Анкаре и Тегеране, пытающихся выработать совместную программу действий.
5 марта состоялся официальный визит в Иран премьер-министра Турции Ахмета Давутоглу. По возвращении в Анкару Давутоглу сделал заявление о том, что Турция и Иран достигли соглашение по решению сирийского кризиса. Он, в частности, отметил: «Мы не хотим, чтобы Сирия была разделена на маленькие государства и достигли соглашения с иранским руководством о том, что такая дезинтеграция не случится, и Сирия будет продолжать свою жизнь как мощное государство». Насчет мощного государства Давутоглу конечно слукавил. Нынешняя властная элита Турции во главе с президентом Р.Т.Эрдоганом за последние пять лет сделала все, чтобы Сирия не смогла быть независимым политическим образованием, влияющим на ситуацию на Ближнем Востоке. Агентство ИРНА так определило цели визита А.Давутоглу: «На двустороннем уровне повесткой дня обоих государств является усиление взаимного сотрудничества, а на региональном – урегулирование кризиса в Сирии». Другой целью визита являлось урегулирование напряженности между Турцией и Россией с одной стороны и между Ираном и Саудовской Аравией с другой. Газета Tehran Times, комментируя визит Давутоглу, в частности писала: «Несмотря на то, что главной темой визита должно было стать укрепление двусторонних экономических отношений, существуют по меньшей мере четыре сферы, которые требуют укрепления сотрудничества между двумя странами: сирийский кризис, российско-турецкие противоречия, отношения между Ираном и Саудовской Аравией и борьба против терроризма и экстремизма». По мнению журналистов газеты, Турция продолжает преследовать цель ухода Б.Асада от руководства Сирией. В то же время «различие подходов не означает того, что невозможен третий путь». По убеждению иранцев, «принимая во внимание наличие стратегического партнерства в отношениях между Ираном и Россией, Исламская Республика может стать эффективным посредником между Москвой и Анкарой. В то же время Турция может выполнить ту же роль для урегулирования напряженности в ирано-саудовских отношениях». Газета также акцентировала внимание на том, что Иран и Турция располагают самыми мощными вооруженными силами в регионе, и могут употребить свои военные и политические возможности для борьбы с терроризмом.
Визит Ахмета Давутоглу в Иран произошел в преддверии саммита ОИС, который состоится в Стамбуле 10-15 апреля. На конференции ожидается встреча президента ИРИ Хасана Роухани и короля Саудовской Аравии Сальмана бен Абдель Азиза, на которой лидеры двух стран должны обсудить перспективы сворачивания конфронтации и примирения. Впрочем, шансов на это остается мало. Заместитель министра иностранных дел Ирана Ибрагим Рахмипур заявил по этому поводу: «Если саудиты собираются выносить свои претензии к нам на обсуждение саммита, то президент Ирана не будет в нем участвовать». В Тегеране убеждены в том, что турецко-саудовское партнерство носит временный характер. Это убеждение основано на том, что Турция и КСА выдвигают в регионе разные политические проекты. Турецкое руководство отстаивает проект «исламской демократии», основанной на доминировании в арабских государствах движения «Братья-мусульмане». В то же время саудовская королевская семья считает «Братьев-мусульман» своим главным врагом. Саудовская политика более прагматична. В зависимости от обстоятельств Эр-Рияд может поддерживать и светский режим А.Ф.ас-Сиси в Египте, и экстремистские группировки салафитов, как это имеет место в Сирии. В то же время в Иране считают, что победа партии ПСР в Турции в 2002 году явилась результатом «мирного экспорта исламской революции», и убеждены, что с Эрдоганом можно вести продуктивный диалог.
Раунд ирано-турецких консультаций получил продолжение во время визита министра иностранных дел ИРИ Мохаммада Джавада Зарифа в Турцию 19 марта. Зариф сказал Эрдогану о том, что Иран и Турция должны соединить усилия для разрешения кризисов на Ближнем Востоке. Он отметил, что «сотрудничество между Ираном и Турцией может быть полезно в урегулировании региональных кризисов». Представляется, что возможному сближению Ирана и Турции способствуют несколько факторов. Во-первых, обе региональные державы убеждены в том, что их обошли при организации мирных переговоров в Женеве, сценарий которых написан Россией и США. Во-вторых, и Турция, и Иран категорически выступают против какого-либо курдского автономного образования в северо-восточной Сирии, опасаясь, что это вызовет усиление сепаратистских настроений курдов у них дома. В-третьих, оба государства испытывают недовольство российской политикой в регионе, хотя и по разным причинам. В-четвертых Иран может компенсировать зависимость Турции от российских энергоносителей. В-пятых, Иран стремится увести Турции от альянса с Эр-Риядом, учитывая то, что и в самой Турции многие представители элиты таким союзом тяготятся. В-шестых, турецкий бизнес (строительный, текстильный, сельскохозяйственный) стремится найти в Иране новый рынок сбыта взамен утраченного российского.
Наконец, обе страны в настоящее время находятся в непростых отношениях с Вашингтоном. Отношения Турции с США находятся в самой нижней точке за все время, истекшее после Второй мировой войны. Президент США Барак Обама называет президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана «авторитарным и безответственным политиком». В то же время не состоялось и сближение Ирана с США, прогнозированное некоторыми аналитиками после подписания иранской ядерной сделки. Несмотря на закрытие в июле 2015 года ядерного досье Ирана, заложить основу для нормализации отношений с Вашингтоном Тегерану не удалось. США продолжают экономическое давление на Исламскую Республику. Американские союзники в Европе 17 января полностью отменили санкции, введенные ранее против Ирана, тогда как власти США сделали это лишь частично, с многочисленными оговорками. 9 марта Обама продлил еще на год режим чрезвычайного положения в отношении Ирана. Президент США указал, что «некоторые действия и политика правительства Ирана противоречат интересам США в регионе и продолжают представлять необычную и чрезвычайную угрозу для национальной безопасности, внешней политики и экономики Соединенных Штатов». Обвиняя Иран в поддержке международного терроризма, американцы не гнушаются прямых провокаций. Чего стоит, к примеру, вынесенное на днях окружным судьей Нью-Йорка Джорджем Дэниелсом решение, обязывающее Иран выплатить компенсацию в размере 10,5 млрд. долларов семьям погибших в терактах 11 сентября 2001 года.
Таким образом, на фоне недовольства политикой великих держав в регионе наметилось сближение извечных антагонистов – Турции и Ирана. Однако прочность такого союза вызывает большие сомнения. Ведь для стратегического партнерства необходимо наличие не только общих противников, но и общих целей. А вот с этим у Анкары и Тегерана как раз и ощущается дефицит.