- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

К итогам конференции, посвященной российско-турецким отношениям, состоявшейся 31 марта 2016 года в университете «Башкент» (Анкара)

31 марта текущего года в анкарском Университете «Башкент» состоялась очередная панельная дискуссия. На этот раз она была посвящена обсуждению текущего состояния и перспектив развития российско-турецких отношений. Привычным образом, она прошла в камерной обстановке с минимальным числом слушателей, однако, велась видеозапись для последующего предоставления заинтересованным телевизионным каналам и ведомствам.

Прежде всего, стоит отметить, что раз за разом Университет «Башкент» демонстрирует потенциал привлечения к своим мероприятиям квалифицированных и неангажированных экспертов и способность проводить заседания в максимально компактной и конкретной форме.

Кратко резюмируем итоги выступлений и последующей дискуссии:

  1. В своих оценках эксперты университета опираются на всю историческую глубину развития России и её отношений с Османской Империей и в дальнейшем с Турецкой Республикой. Проведенный в ходе круглого стола экспресс-анализ показал глубокое знакомство выступающих с российской историей, проблематикой и характерными чертами современного российского общества, включая важность поиска национальной идентичности и собственного пути развития.
  2. Отмечена «чувствительность» двусторонних российско-турецких отношений на данном этапе при наличии очевидного сходства между политическими системами двух стран. В основе российско-турецкого конфликта – личный фактор. Подчеркнут тот факт, что мероприятий аналогичного рода, анализирующих двусторонние отношения, в Турции проводится не так много и они явно недостаточны.
  3. Россия предпринимает попытки возвращения в «старые дни» и демонстрирует силовой подход в ходе событий в Грузии, Украине и Сирии. Также Россия ставит силовые методы во главу угла в вопросах выстраивания отношений между государством и обществом.
  4. Россия, продолжающая испытывать «постимперский синдром» и не стесняющаяся силовых методов, успешно использует военную силу в сочетании с современной доктриной гибридных войн и конфликтов.
  5. С другой стороны, во внешней политике Турции, впервые в республиканской истории страны начал проявляться на практике «имперский синдром», чего раньше не было (до второго десятилетия двадцать первого века).
  6. Намечены исторически сложившиеся и сохраняющиеся вплоть до настоящего времени зоны пересечения интересов двух стран на Балканах, Причерноморье, Кавказе и Центральной Азии. Несмотря на значительное военное присутствие России за рубежом (оценка: суммарное количество военнослужащих 200 тыс., с учетом ротации – около 400 тыс.), страна, очевидно, испытывает давление по всему периметру своих границ, зажимающее её вглубь континента. Источники давления: НАТО, Китай, исламский радикализм.
  7. Проведено комплексное сравнение потенциала Российской Федерации и Турецкой Республики:

Российские «аргументы»: ядерная угроза, поддержка терроризма, поддержка режима Б.Асада и сирийских курдов, поставки газа, кибервойны, углубление миграционного кризиса, торговля.

Турецкие «аргументы»: геополитика и энергетический фактор, проливы, Кавказ, союзничество с НАТО.

 

Приведены соответствующие данные и экспертные оценки военного потенциала США и Китая.

Российская международная политика в целом оценена как «рациональная», ведущаяся по «шахматным принципам» на основе «взвешенных шагов».

Напротив, турецкий подход охарактеризован как излишне эмоциональный и нерациональный. Неслучайно, нередко задается вопрос о том, «не попала ли Турция 24 ноября в российскую ловушку?». Впрочем, турецкие эксперты отвергли теорию заговора с турецкой стороны, списав все на издержки работы системы, и не стали давать оценок вероятности российской «провокации».

Несмотря на то, что продемонстрированные публике слайды очерчивали ситуацию в достаточно общих чертах, очевидно, что они могут быть или уже развернуты до достаточно подробного анализа.

  1. В числе экономических проблем России отмечается слабеющая экономика, основанная на ренте, стареющее население, высокий уровень коррупции. Потенциальная «бомба» — разрушенная система образования и здравоохранения.
  2. По выкладкам докладчиков, вооруженные силы Российской Федерации, имеющие «ядерный план Б» и сохраняющие в целом своей высокий потенциал (в частности, ВВС и ПВО страны) испытывают очевидные трудности, в том числе: нехватка профессиональных кадров («позор грузинского конфликта» и, в той или иной мере, сделанные выводы, включая обучение «зеленых человечков» в Германии), запаздывающие модернизация и перевооружение (в РФ – 30%, в НАТО – 70%), нехватка финансовых средств и так далее.
  3. Российско-турецкий кризис охарактеризован в качестве неизбежного. Экономическая «обертка» не могла до бесконечности скрывать нарастание проблем между двумя странами в политической сфере, хотя это и удавалось делать в течение четверти века.
  4. В числе возможных сценариев развития российско-турецкого кризиса докладчиками упомянуты четыре:
  1. По словам докладчиков, России удалось ограничить региональную политику Турции, а высшее руководство России явно не стремится к нормализации отношений. На этом фоне Россия подписывает соглашения о сотрудничестве в сфере мирного использования атомной энергии с Египтом, КСА и Катаром.
  2. Турция, со своей стороны, начинает переходить от ошибочной и несоответствующей своему потенциалу политики (ставшей следствием того, что высшее руководство окружило себя неквалифицированными советниками) к более реалистичному подходу. Первым признаком этого стала смена риторики руководства Турции в отношении сирийских курдов. Если раньше говорилось о недопустимости формирования курдского «кантона» в Сирии, то теперь Турция прочерчивает для него границу по Евфрату. Озвучен вопрос: почему Турция предпочитает, чтобы этот регион контролировали не курды, а арабы?

Подводя черту, выступившие эксперты сошлись на том, что кризис между Россией и Турцией, по всей видимости, будет продолжаться, однако, все же не продлится до «конца света». Подспудно сквозила мысль о необходимости налаживания двустороннего диалога для начала по линии непубличной дипломатии. В качестве аналога упомянуто дело «Мави Мармара» и конфликт с Израилем.