Тема строительства нефтепровода из Иракского Курдистана (ИК) в Иран, которая периодически то активизируется, то затухает, вновь стала актуальной. Это пока, в основном, касается консультативной активности и вызвано провалом планов Эрбиля сконцентрировать свой углеводородный экспорт исключительно через турецкую территорию. И не последнюю роль в такой трансформации позиции курдского руководства сыграли российские ВКС, успехи сирийской армии и определившаяся позиция Анкары по отказу от любых компромиссов с сирийскими и турецкими курдами. И дело в данном случае не только в том, что российские самолеты самым серьезным образом нарушили логистические каналы контрабанды «курдской нефти» в Турцию, сколько в том, что, во-первых, эта история стала достоянием международной общественности, в связи с чем возникли репутационные риски по вопросу связи с «Исламским государством» (ИГ, запрещено в России), а, во-вторых, объемы, которые перевозились цистернами все-таки не дают необходимой стабильности и регулярности. Нефтепровод из ИК в турецкий Джейхан, по заявлениям, может перекачивать около 1,6 млн баррелей в сутки. В реальности его мощности гораздо скромнее — 600-700 тыс. баррелей в сутки со случаями регулярных врезок, воровства и просто повреждений. Эта физическая лимитированность трубопровода вынуждает использовать цистерны. Кроме того, лидер иракских курдов Масуд Барзани вынужден оглядываться и на позицию сирийских и турецких курдов, которые сейчас фактически воюют с турецкими войсками. Сам договор на 50 лет по экспорту нефти, который подписали Анкара с Эрбилем — турки в любой момент могут признать недействительным под предлогом отсутствия у Эрбиля статуса субъекта международного права. Одновременно Эрбилю не очень нравится безальтернативность маршрута, его высокие риски, и то, что центр всех финансовых расчетов по поставкам контролирует Анкара. Отсюда и примирение с Багдадом, который после этого резко нарастил темпы экспорта нефти в последний месяц. Это означает, что, как минимум, до 80% всей нефти Иракского Курдистана пошло через портовые мощности Ирака. Также очевидно, что эта договоренность носит характер мирной передышки для Эрбиля, которого категорически не устраивает такое положение дел (иракские государственные дотации в обмен на официальные маршруты экспорта нефти), но ситуация в Сирии и главное — жесточайший бюджетный кризис — пока вынуждают его идти на такой компромисс. Генеральная же линия курдской автономии — это получение альтернативного и независимого от Багдада пути экспорта своей нефти. Без этого условия не получится добиться решения еще более глобальной задачи — приобретения национальной независимости пока в пределах Иракского Курдистана, который, в свою очередь, станет базисом для воссоздания «Великого Курдистана».
Нельзя сказать, что ранее Эрбиль не экспортировал нефть в Иран. Но это делалось посредством тех же автоцистерн. При этом Багдад своего официального согласия на такие операции не давал, но, в общем-то, «закрывал на это глаза» с учетом союзнических отношений между Багдадом и Тегераном. Теперь же стороны вышли на финальный этап достижения соглашения по строительству трубопровода, которое планируется официально завершить подписанием контракта в начале мая с.г. Контуры соглашения примерно вырисовываются следующие — курдская нефть пойдет в Тебриз и НПЗ в Керманшах в качестве экспериментального объема. Оба эти завода имеют потенциальные мощности по переработке 110 000 и 22 000 баррелей в день. По мере нарастания объема экспорта будут задействованы и НПЗ в Тегеране и Араке (250 000 баррелей в день). Далее курдская нефть будет смешиваться с иранской и направляться на экспорт. Иран таким образом резко наращивает объемы экспорта и достигает тех объемов, о которых он ранее заявлял. Кроме того какой-то степени решается вопрос о наращивании экспорта в условиях необходимости глубинной модернизации значительной части собственно иранских месторождений. Напомним, что большинство экспертов указывали на техническую изношенность нефтегазовой инфраструктуры, как главный тормоз значительного увеличения экспортного потенциала Ирана. При этом Иран решает задачу географического разрыва между своими основными месторождениями на севере и концентрацией основных НПЗ на юге. Транспортировка курдской нефти позволит заполнить все мощности и будет стоить дешевле. Эксперты полагают, что Иран тем самым будет решать и вопрос восстановления своих отношений с основными курдскими партиями в ИК (прежде всего, с Патриотическим союзом Курдистана, отряды которого базируются на юге автономии, где и расположены основные газовые месторождения. Это важно для иранского доминирования с учетом планов Анкары нарастить к 2018 году поставки природного газа из ИК до 20 млн куб. м в сутки), расширять свое влияние, и завязывать международные нефтегазовые компании, которые оперируют в ИК, на себя. Сейчас работа «международников» во многом стопорится не только по причине общего кризиса, но и из-за отсутствия экспортных возможностей. Ну и наконец, Эрбиль приобретает очень весомые рычаги давления на Багдад в лице раздражающего его премьер-министра Х. аль-Абади.
Остается еще одно слабое место — это позиция Багдада, который в состоянии юридически очень быстро заблокировать законность всех поставок нефти из курдской автономии, не согласованные с центральным правительством. Это повлечет закрытие для Эрбиля кредитной линии международного банковского сообщества и замораживание работы иностранных компаний. Тегеран в данном случае, как посредник для переговоров с Багдадом по этому вопросу и принятия компромиссного решения имеет, безусловно, более весомые шансы, чем Анкара. И это также определяет выбор Эрбиля в пользу стратегического партнерства с Ираном, пока жесткий финансовый кризис вынуждает Эрбиль вновь идти на союз с Багдадом, но продлится это до тех пор, пока дотации из центра превышают доходы от продажи нефти. То есть, до момента когда вырастет мировая цена за баррель. Стремление Эрбиля к экономической самостоятельности, как предтече политической, останется главной задачей любого руководства курдской автономии,а значит, отношения с Багдадом необходимо урегулировать преимущественно в правовом формате с учетом нейтрализации инвестиционных рисков. И в данном случае Тегеран остается приоритетным партнером для Эрбиля. Что не означает, что отношения с Анкарой в экономическом формате будут стопориться. Турция и ИК очень сильно экономически взаимосвязаны и без нефти. Практически все продовольствие и множество промышленных товаров завозятся из Турции. Турецкие компании доминируют и в строительных проектах. И налаживание отношений с Тегераном, помимо чисто экономических плюсов, означает для Эрбиля серьезный козырь в рамках давления на Анкару по нужным себе вопросам.