Исламская «партия» в Алжире предпринимает «мирное» контрнаступление после поражения в противостоянии с властями в 1990-е гг. Кроме уже имевшей в 2015 – 2016 гг. попытки политической легализации бывшего командира джихадистской «Исламской армии спасения» Мадани Мезрага, «легальные» исламисты пробуют свои силы в попытке повлиять на государственные реформы.
Ранее они оказывали многомесячное сопротивление инициативам власти по повышению роли женщины в обществе и созданию эффективного инструмента ее защиты (в первую очередь, лидеры АНДР пошли на это под влиянием критики Запада), активно отбивали атаки феминисток, направленных на отмену института опекунов в отношении представительниц слабого пола и несовершеннолетних детей.
Все эти действия они мотивировали необходимостью «защиты традиционных ценностей, в том числе и семейных». А это, в свою очередь, можно расценивать как открытую пропаганду своей собственной политической программы.
А сейчас «легальные исламисты» яростно атакуют министра образования Нурию Бенхебри, обвиняя ее в стремлении лоббировать французский язык в школьном и вузовском обучении в ущерб арабскому, хотя, по сути, ничего действительно революционного в такой программе нет – это фактически продолжение ранее взятого властями АНДР курса.
В этой атаке участвуют не только заседающие в парламенте страны представители третьей по силе политической структуры – «Зеленого альянса», но и представители «религиозной общественности», включая президента Ассоциации улемов Абдерразака Гулема.
И здесь показательны два момента: во-первых, «легальные исламисты» нападают почти исключительно на Нурию Бенхебри, не трогая ни ее непосредственного начальника, председателя правительства Абдельмалека Селлаля, ни тем более президента Абдельазиза Бутефлику.
Во-вторых, они явно лоббируют в атаке на французское преподавание английский язык. Интересно, что в данном случае «исламисты в законе» мотивируют свои действия необходимостью обеспечить алжирских выпускников «лучшими знаниями, которые позволят им быть более востребованными на мировом и национальном рынке труда» и одновременно «противодействовать иностранной культурной агрессии».
Как известно, до сих пор французский являлся государственным языком Алжира наравне с арабским, но теперь эту «монополию» «легальные исламисты» предлагают устранить посредством предоставления выбора иностранного языка школьникам и студентам.
Эти обстоятельства свидетельствуют в пользу того, что «защитники традиционализма» пытаются укрепить свои позиции, не вступая, однако, в преждевременный конфликт с реальными носителями власти, но при этом подтачивая ее менее заметными ударами по отдельным ее представителям, продвигающим национальные реформы.
При этом они открыто пиарятся, выступая одновременно не только представителями «национальной силы», но и «просвещенного ислама».
Вместе с тем, подобная ситуация также может демонстрировать общий для бывших французских владений процесс – искусственную ликвидацию франкофонного пространства за счет устранения его «станового хребта» – французского языка.
Например, данный процесс наблюдается практически во всех владениях Франции, включая Океанию. В ряде бывших французских колоний, например, в Сенегале, в результате целенаправленной работы различных проамериканских фондов и прочих организаций, лоббирующих внедрение английского языка в обучение, зона применения французского языка резко сократилась.
В плане стратегическом это подрывает влияние Франции в мире и дополнительно усиливает в первую очередь США.
И хотя пока утверждать о причастности алжирских «легальных исламистов» в осуществлении целенаправленной работы в соответствующем направлении преждевременно, тем не менее, подобные подозрения могут усилиться, если принять во внимание их участие на другом «фланге» на франкофонное пространство, а именно на французское право, очень сильно повлиявшее на законодательство АНДР.
Его «религиозные традиционалисты» предлагают заменить положениями шариата, которые по их утверждениям, гораздо лучше защищают институт семьи.
Также к проявлениям активности «легальных исламистов» следует отнести и достаточно острый диалог между ними и министром по делам религии и вакуфов Мухаммедом Аисса, от которого они фактически требовали дополнительного предоставления им ресурсов для организации религиозных школ и строительства мечетей с соответствующим выделением земель.
Вопрос – как на все это будут реагировать алжирские власти. На первый взгляд, ничего страшного не случится, если их представители попросту «не заметят» подобных выпадов и даже если они продемонстрируют «исламской партии» собственную силу.
Однако нельзя не учитывать и другую тенденцию лидеров АНДР и в первую очередь самого президента Бутефлики по заигрыванию с «легальными исламистами» и продолжению проведения в жизнь политики «национального примирения». А это, кажется, препятствует «осаживанию» подобных «традиционалистов».
Не случайно в этой связи и регулярное появление того же Мезрага в местном информационном пространстве, в значительной степени контролируемого официальными властями, а также продолжение курса по привлечению на сторону власти путем предоставления им различных пособий и устройства на достаточно привлекательную по местным меркам работу.
Поэтому не исключено, что и на этот раз власти могут в очередной раз «бросить кость» «легальным» исламистам. Тем более, что у них имеется реальный соблазн попытаться «оседлать» это движение и выбить в результате у них из-под ног почву.
И «капитуляции» перед ними власти препятствует еще одно явление – все более набирающее в стране движение, целью которого заявлено «предотвращение ползучего зеленого реваншизма» и «защита светского строя».
Определенное рациональное зерно с точки зрения многих простых алжирцев в подобных доводах действительно имеется. Противники заигрывания с подобными «традиционалистами» указывают на то, что, потерпев поражение в открытом бою, исламисты пытаются сегодня осуществить это мирными средствами.
Например, их легальные собратья не скрывают своего намерения добиться внедрения в государственных школах обязательного изучения Корана и открытия за казенный счет в Брюсселе «Алжирского исламского института» для осуществления в странах Европы собственной пропаганды.
Это, фактически, служит прямым и плохо закамуфлированным выпадом против светского строя под предлогом «просвещения молодых алжирцев, чтобы они не стали добычей настоящих исламских радикалов».
В числе наиболее рьяных противников примирения с исламистами выступают бывшие коммунальные гвардейцы, сыгравшие важную роль в победе над джихадистами в 1990-е гг., крайне недовольные тем, что правящий режим тратит на обеспечение лояльности исламистов все большие средства, забыв об их собственных нуждах.
Впрочем, такое заигрывание с «легальными исламистами» со стороны власти может преследовать и другие цели: в условиях продолжающегося ухудшения социально-экономической ситуации и нарастания протестов (наглядным свидетельством тому служат участившиеся выступления безработных, представителей берберского меньшинства, учителей, железнодорожников и др.) требуется канализировать эту активность в заданном направлении и подальше от самого правящего режима.
Соответственно, стравливание религиозных «традиционалистов» и сторонников светского строя может являться одной из соответствующих попыток.
Вопрос – смогут ли власти при таком раскладе четко контролировать данный процесс. Ведь в противном случае столкновение таких полярных точек зрения может лишь разбалансировать правящий режим и послужить источником новых и более серьезных, чем ранее, антиправительственных выступлений.
Во всяком случае, призывы некоторых из них, например, того же Абдерразака Гулема, «выйти на улицы, чтобы остановить реформу образования», впоследствии могут быть использованы для наращивания протестных действий против власти и на других направлениях.