- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Индия и Пакистан вплотную приблизились к полноправному членству в ШОС

На саммите ШОС в Ташкенте в июне 2016 г. Индия и Пакистан вышли на финишную прямую в процессе своего вступления в члены этой организации, начатого в июле 2015 г. в Уфе. Но это – де-юре. Фактически же оба государства стали членами ШОС уже в текущем году. Подписание целого ряда документов, формально необходимых для членства в ШОС, будет сделано в течение этого года и закончено к следующему саммиту в Астане в 2017 г. (всего 28 документов). Однако главный документ, определяющий полную принадлежность того или иного государства к ШОС, — «Меморандум об обязательствах» — оба лидера Индии и Пакистана, индийский премьер-министр Нарендра Моди и президент Пакистана Мамнун Хуссейн подписали уже на ташкентском саммите (глава пакистанского государства, премьер-министр Наваз Шариф не смог прибыть на саммит из-за послеоперационного лечения в Лондоне).

Собственно иначе и не могло быть; естественно, что и Индия, и Пакистан в очередной раз (теперь в рамках ШОС) легко приняли на себя «обязательства о мирном добрососедстве». На практике это их ни к чему не обязывает и ничего не дает. Однако в очередной раз, по нашему мнению, конфронтация и выяснение отношений этих двух стран по основным 5-ти спорным вопросам двусторонних отношений (в первую очередь по Кашмирской проблеме) будут происходить теперь и на полях ШОС, как ранее происходили в ООН, а также в рамках СААРК (Ассоциация регионального сотрудничества южноазиатских государств). Это тем более очевидно, что основной задачей Шанхайской организации сотрудничества, как сформулировано в Статье 8 Декларации о создании ШОС, принятой 15 июня 2001 г. в Шанхае и подписанной президентами Казахстана, Киргизии, КНР, РФ, Таджикистана и Узбекистана, являются обеспечение региональной безопасности и активная борьба с терроризмом и экстремизмом, в проявлении которых эти два государства как раз постоянно обвиняют друг друга.

Представляется, что спорные вопросы двусторонних взаимоотношений едва ли могут быть решены на полях ШОС (впрочем, как и в рамках других международных институтов), хотя они не мешают членам этой организации успешно сотрудничать друг с другом. Кашмирская проблема уже давно переросла из чисто конфессиональной в некую религиозно-территориальную и скорее всего может быть решена (или по крайней мере приблизиться к своему решению) в случае одновременного нахождения у власти в Индии и Пакистане сильных лидеров, способных не только принимать принципиальные решения, но и твердо противостоять постоянному нажиму военных в обеих странах, основная часть которых заинтересована в сохранении конфронтации двух государств с целью получения политических и материальных дивидендов. Реальное урегулирование двусторонних спорных вопросов, как нам представляется, было и теоретически, и практически возможно в первой декаде нынешнего столетия после индо-пакистанского кризиса 2002-2003 гг. и дальнейшего заметного потепления в отношениях двух стран, когда у власти в Индии и Пакистане находились Манмохан Сингх и Первез Мушарраф. Однако кровавый теракт в Мумбаи в ноябре 2008 г. (когда погибли около 170 и были ранены почти 500 человек) спутал все карты. Со своей стороны Исламабад обвинял (и обвиняет) Дели в организации многих терактов на территории Пакистана, которые происходят там едва ли не ежедневно.

Заметное ослабление напряженности в отношениях Индии и Пакистана возможно и сейчас, когда у власти в этих странах находятся сравнительно сильные лидеры — Нарендра Моди и Наваз Шариф, даже несмотря на теракт на индийской авиабазе в Патханкот в январе 2016 г. (что прервало регулярные переговоры на уровне заместителей министров двух стран). Тем более, что постепенно укрепляется база для предотвращения возникновения конфликтных ситуаций – многопрофильное экономическое сотрудничество и явная заинтересованность в его расширении со стороны бизнес-сообществ двух государств. Отметим в этой связи, что по официальным данным, ежегодный товарооборот двух стран достигает почти 3 млрд долл., а с учетом контрабандной торговли (по оценкам МВД Пакистана) колеблется в последние годы на уровне 10 млрд долл.

Позитивную роль в налаживании «добрососедских» отношений, как это формулируется в Меморандуме об обязательствах ШОС, реально могут сыграть и личные неформальные отношения двух лидеров – достаточно в этой связи упомянуть о неожиданном визите Нарендра Моди в Пакистан в декабре 2015 г. на свадьбу внучки Наваз Шарифа.

Индия и Пакистан, вступив в ШОС в 2005 г. в качестве наблюдателей, рассчитывали (в том числе), что этот шаг возможно поможет им активизировать решение спорных вопросов двусторонних отношений, по крайней мере снизить уровень военно-политического противостояния, а также урегулировать проблемы с соседними государствами. Для Пакистана это была и есть афганская проблема. Отношения с Кабулом периодически осложняются как в связи с наличием на территории Пакистана значительного числа афганских беженцев (по информации Департамента ООН по делам беженцев, на территории Пакистана к 1 июля 2016 г. находилось 1.6 млн зарегистрированных и 1 млн незарегистрированных афганских беженцев, не желающих в основной своей массе возвращаться по разным причинам в Афганистан), так и проникновением с его территории в Пакистан боевиков и террористических групп, с которыми Пакистан активно начал бороться в рамках начавшейся летом 2014 г. в провинции Хайбер Пахтунхва (на границе с Афганистаном) антитеррористической операцией «Разящий удар».

Индия не оставляет надежды решить с Китаем оставшиеся после вооруженного конфликта 1962 г. проблемы двусторонних отношений, в том числе территориальный спор по поводу находящихся у Китая 38 тыс. кв. км индийской территории в Тибете. Это при том, что экономические отношения двух стран весьма успешно развиваются – достаточно сказать, что двусторонний товарооборот составил в 2015 г. значительную сумму в размере 75 млрд долл. и имеет явную тенденцию к увеличению. Китай, со своей стороны, не оставляет желания втянуть Индию в реализацию своего главного экономического проекта – «Новый шелковый путь» и сузить возможности расширения сотрудничества в рамках Индия-Иран-Афганистан (с потенциальным подключением Японии и Южной Кореи).

Для Пакистана, который давно является для Китая важным стратегическим партнером, вопрос участия в этом проекте в рамках ШОС не стоит – Китай после визита Си Цзиньпина в Пакистан в апреле 2015 г. и обещания вложить в его экономику 46 млрд долл. (в том числе 32 млрд в решение главной экономической проблемы Пакистана – энергетической) активно приступил к строительству Китайско-пакистанского экономического коридора, являющегося составной частью проекта «Новый шелковый путь».

Параллельно заметим, что немалая часть этих средств направляется на модернизацию глубоководного пакистанского порта Гвадар, где уже создана Свободная экономическая зона (уже сейчас китайская сторона предоставила на эти цели 2 млрд долл.). Скорее всего Пекин рассматривает этот порт в том числе и как потенциальную опору для своего ВМФ, что крайне настораживает Дели; неудивительно в этой связи, что Индия, со своей стороны, стала активно продвигать в ходе визита индийского премьер-министра Нарендра Моди в Иран в мае 2016 г. идею развития иранского порта Чабахар, расположенного примерно в 70 км от пакистанского порта Гвадар; пока что Индия выделила на эти цели 500 млн долл. Правда, на первый план индийская сторона в рамках своего сотрудничества с Ираном выдвигает идею расширения торговых связей через Иран с Афганистаном и бывшими советскими среднеазиатскими республиками, учитывая свои непростые взаимоотношения с Пакистаном с точки зрения ведения транзитной торговли, а также практическую невозможность осуществления экономического сотрудничества со странами Центральной Азии через Афганистан, в свете крайне сложной внутриполитической обстановки в этой стране.

Афганское руководство не раз высказывало свое желание войти в ШОС в качестве постоянного члена (наблюдателем Афганистан стал в августе 2012 г.); российской стороне такое пожелание было высказано во время встречи Председателя верхней палаты Национальной ассамблеи Афганистана Фазль Хади Муслимьяра со спикером Совета Федерации Валентина Матвиенко в ноябре 2015 г. Афганское руководство надеется, что вступление в ШОС может повысить его шансы на урегулирование взаимоотношений с талибами, которые пока что отказываются сесть за стол переговоров с федеральными властями страны даже после ликвидации в марте 2016 г. ярого противника таких переговоров Ахтара Мохаммада Мансура, преемника муллы Омара. С нашей точки зрения какое-либо участие ШОС в этом процессе крайне маловероятно, разве что можно ожидать моральной поддержки со стороны большинства членов этой организации, а также определенную военно-экономическую помощь на двусторонней основе со стороны России и Индии.

Заметим, что не только Афганистан, но и Монголия (наблюдатель с 2004 г.), и Иран (наблюдатель с 2005 г.) открыто говорят о своем желании стать полноправными членами ШОС. Монголия может реально стать членом ШОС уже в следующем году (по крайней мере начать оформление членства в этой организации). Что касается Ирана, то возможность его приема в члены ШОС едва ли могла быть ранее реализована с учетом введенных западными странами санкций в результате выполнения им ядерной программы. После того, как в январе 2016 г. МАГАТЭ объявило, что Иран соблюдает условия по отказу от своей ядерной программы, стало очевидным, что переход Ирана из категории «наблюдателя» в полноправное членство обретает реальные очертания.

Возвращаясь к вступлению Индии и Пакистана в члены ШОС, заметим, что оба лидера этих стран отнеслись с незначительным интересом (если не сказать – весьма «прохладно») как к самой процедуре оформления их постоянного членства, так и непосредственно к самому саммиту. Их намного больше волновало то, как проходит одновременно с саммитом ШОС в Ташкенте заседание в Сеуле 48 государств, входящих в Группу ядерных поставщиков, точнее, как рассматривается заявка Индии на вступление в эту Группу (несмотря на то, что Индия не подписала Договор о нераспространении ядерного оружия). И тот факт, что заявка Индии была отклонена, в чем главную роль сыграл Китай и к мнению которого прислушались и были «против» еще 12 государств, в том числе и Россия, вызвал бурную негативную реакцию со стороны Индии, сразу забывшей о ШОС (хотя заявка Индии была открыто поддержана Соединенными Штатами).

По нашему мнению, постепенное расширение ШОС ведет к размыванию основных направлений и целей деятельности этой организации. Помимо появления в 2005 г. статуса наблюдателя в ШОС, в 2009 г. был учрежден еще один статус в этой организации — «партнёр по диалогу», каковым обзавелись Шри-Ланка и Белоруссия; позднее, в 2012 г. таким «партнером» ШОС стала Турция. Тогда же Украина напрямую заявила о своем желании стать наблюдателем в ШОС, а позднее об этом объявила и Сирия. «Партнерами по диалогу» стали Азербайджан, Армения, Камбоджа и Непал.

Представляется, что в настоящее время Шанхайская организация сотрудничества больше напоминает политический дискуссионный клуб, нежели активно действующую международную организацию. Отношения между государствами, входящими в ШОС, в большей степени строились и строятся на двусторонней основе, и едва ли полное членство в ШОС Индии и Пакистана будет существенно способствовать их развитию. Аналогично едва ли в рамках ШОС будут сглажены существующие противоречия между ее членами – помимо упомянутых выше Индии и Пакистана, ээто и постоянные споры между Таджикистаном и Узбекистаном по поводу сооружения Рогунской ГЭС и использования в этой связи вод р.Вахш. Наконец, на функционирование ШОС накладывает отпечаток и некоторая разноплановость интересов двух ведущих ее членов – России и Китая. Если Россия в большей степени заинтересована в деятельности ШОС как организации, нацеленной на борьбу с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом, то Китая намного больше интересует экономическое сотрудничество в рамках ШОС, включая расширение связей в первую очередь в рамках Центральноазиатского региона, т.к. основная головная боль Китая – уйгурский сепаратизм – практически устранена.

И все же умалять значение ШОС было бы некорректно, поскольку регулярные ежегодные саммиты ШОС, встречи руководителей правительств стран ее членов дают возможность как обсудить на высшем уровне существующее положение дел в политической и экономических сферах, так и наметить (в случае необходимости) конкретные пути решения возникающих проблем в государствах, входящих в ШОС, а также в их взаимоотношениях.

 

Подготовлено по материалам индийских, пакистанских, российских, афганских и иранских СМИ.