Сразу же после своего назначения на пост начальника Объединенного генерального штаба ВС Ирана (курирует деятельность КСИР, вооруженных сил, и народного ополчения «Басидж») 28 июня с.г. генерал Мохаммад Багери вылетел в Бейрут для встречи с лидером «Хизбаллы» шейхом Х.Насраллой. 3 июля с.г. генерал прибыл в аэропорт им. Р.Харири в Бейруте. В центре обсуждения с лидером ливанских шиитов два принципиальных вопроса. Во-первых, перестройка и модернизация тактической схемы и организации боевой структуры «Хизбаллы», которая уже практически стала осуществляться после гибели в Сирии координатора действий ее отрядов в этой стране М.Баддреддина. Она предусматривает превращение «Хизбаллы» практически в полноценную мобильную военную структуру, которая была бы в состоянии осуществлять «длительные интервенции практически по всему земному шару». Последнее уточнение мы бы пока не стали рассматривать серьезно, поскольку у Ирана, а тем более у «Хизбаллы», отсутствует достаточное количество средств десантирования и транспортной авиации. Но в любом случае речь идет пока о попытке создать собственные силы быстрого реагирования, которые могли бы автономно и в составе иных сил вести долговременные ограниченные операции в странах условно Ближнего Востока. Это предусматривает не только создание мобильных бригад, но и их оснащение соответствующей десантной техникой, средствами ПВО и артиллерией. Они должны располагать собственной инженерной и тыловой службой. С этой целью иранским военным при участии ливанцев должна быть разработана соответствующая доктрина. В принципе выбор именно «Хизбаллы» в качестве пробного полигона для обкатки идеи создания проиранского экспедиционного корпуса (напрашиваются аналогии с кубинскими частями в рамках участия СССР в локальных конфликтах в Анголе и Эфиопии) не случаен. Они уже на протяжении долго времени выполняет эти функции в той же Сирии, а также Ираке и Йемене. Эти три направления остаются в качестве приоритета действия будущих сил быстрого реагирования, но в перспективе, разумеется, имеются в виду направления и саудовское, и бахрейнское с учетом проживающих там шиитов. Сильны агентурные позиции «Хизбаллы» в Южной Америке и Африке, которые определяются серьезными позициями ливанских шиитов в местном бизнес-сообществе. Отметим также и тот факт, что первоначально силы быстрого реагирования планируется развивать на базе спецназа «Хизбаллы» путем его более тщательного обучения под «новые» задачи, а также его количественного увеличения и технического оснащения. Для этого планируется открыть дополнительные тренировочные лагеря для ливанских офицеров из «Хизбаллы» как в Иране, так и Ливане. В Ливане его планируется открыть в пригороде Бейрута Бурдж аль-Баражна. Обратим внимание, что в курсе тренинга присутствуют темы кибербезопасности и хакерства, а также приобретение устойчивых навыков использования беспилотников. Это наталкивает на мысли и о том, что в составе сил быстрого реагирования будут группы глубинной разведки и диверсионно-разведывательные группы. Силы быстрого реагирования возглавит Фуад Шукр (он же Хадж Мохсен), который сейчас сменил М.Баддреддина на посту главного координатора действий отрядов «Хизбаллы» в Сирии. С этим была связана вторая тема обсуждения. А именно растущая волна недовольства ливанских бойцов действиями сирийских войск, которых они обвиняют в уклонении от боевых действий в Алеппо. Эта вражда по принципу «кто всех храбрее» продолжается уже сравнительно давно, и кстати убитый М.Баддреддин считался главным критиком сирийских военных. В этой связи М.Багери лично обратился с просьбой к шейху Х.Насралле повлиять в нужном ключе на отдельных командиров «Хизбаллы», которые грозят уйти из Сирии, дабы не сорвать наступление на Алеппо.
Возвращаясь к теме создания сил быстрого реагирования, отметим, что этот проект идет вразрез с проектами реформирования шиитских милиций в Ираке, Йемене и Сирии, которые долгое время лоббировал командующий силами спецназа «Кудс» КСИР генерал К.Сулеймани. Напомним, что по его плану было необходимо создать иррегулярные аналоги «Хизбаллы» в этих странах с расформированием регулярных классических вооруженных сил. То есть, условно говоря, создание некоторого подобия шиитских КСИР в этих странах. Это вызвало, разумеется, очень серьезные дискуссии и недовольства профессиональных военных: они прекрасно осведомлены в каком загоне долгое время находилась армия в Иране. Но самое главное — такой вид иррегулярных сил годился только для защиты внутренних интересов шиитов в той или иной стране, но никак не для внешнего применения. История с использованием «Хизбаллы» в более или менее структурированном долгоиграющем военном конфликте в качестве отдельных боевых подразделений в той же Сирии четко проиллюстрировало практически полную неспособность иррегулярных частей к такой миссии. Перманентные конфликты с командованием сирийской армии, неспособность вести боевые действия в отсутствии поддержки авиации, серьезные тактические провалы в планировании и осуществлении операций, и т.п. поставили на повестку дня более серьезную трансформацию «Хизбаллы» с точки зрения будущих операций за рубежом в формате глобального шиитско-суннитского противостояния. Это также означает, что Тегеран рассматривает концепцию дальнейшего продолжения локальных войн в этом формате по всему Ближнему Востоку. И это требует создания специально подготовленных для этих задач подразделений. И не только ливанских. Есть все основания полагать, что ровно такие же подразделения по мере удачной апробации на примере «Хизбаллы» иранцы будут реализовывать и в Ираке, Йемене и Афганистане с использованием тех же хазарейцев. Опять же возникает некое «дежа вю», связанное с недавними планами КСА создать свой «Иностранный легион» ровно с той же целью. В силу дороговизны проекта и смены короля эта инициатива принца Бандара была свернута, о чем в Эр-Рияде уже успели пожалеть в силу издержек политического и финансового плана кампаний в том же Йемене и Сирии.