12 ноября 2003 года американские сенаторы приняли решение наложить на Дамаск экономические и дипломатические санкции. В соответствии с этим решением американо-сирийские контакты сведены к минимуму, прекращены все инвестиции, а также ограничен экспорт товаров. Вашингтон также потребовал от Дамаска в кратчайшие сроки вывести свои войска из соседнего Ливана. Очевидно, что американских сенаторов вынудило пойти на такой шаг наличие связи между Сирией и радикальными палестинскими организациями, а также полученные американцами сведения о том, что через сирийскую территорию в Ирак проникают исламские добровольцы для борьбы с американскими войсками. Однако пример Ирака показывает, что насильственные меры в зоне конфликта вряд ли способны обеспечить желаемый успех. Большинство арабских стран уже высказались категорически против введения таких санкций, так как это сильно осложнит ситуацию на Ближнем Востоке. Сирийское руководство заявило, что не боится угроз со стороны Вашингтона и его союзников, одновременно подчеркнув готовность Дамаска к диалогу с США. В Ливане также выступают против американских санкций. В самих Соединенных Штатах нет единого мнения по данной проблеме. Сенатор Роберт Бёрд опасается, что принятие таких жестких мер в отношении Дамаска может привести к необратимым последствиям, и, в конечном счете, вовлечь США в новый военный конфликт на Ближнем Востоке. Американский сенатор полагает, что с сирийской стороной необходимо было поддерживать диалог, постепенно меняя ее внешнюю политику.
До настоящего времени основные параметры американской политики в отношении Сирии определялись установками государственного департамента США, суть которых сводилась к конструктивному сближению на основе соответствующих дипломатических шагов, оказания политики влияния и американской экономической помощи с целью добиться изменения политики Сирии. Подобная тактика хорошо показала себя в отношении Египта в 1970-х гг. и привела АРЕ к заключению мира с Израилем. После октябрьской войны 1973 г. США пытались наладить диалог с Х. Асадом. Америка оказала определенное давление на Израиль в вопросе освобождения части оккупированных в 1967 г. Голанских высот, предоставила Дамаску определенную финансовую помощь, фактически поддержала ввод сирийских войск в Ливан. Однако, вопреки ожиданиям США, Х. Асад не пошел на мирные переговоры с Израилем. В конце 1970-х — начале 1980-х гг. американо-сирийские отношения осложнились, особенно после ввода американских войск в Ливан. К концу 1980-х. гг. американо-сирийские отношения стали налаживаться, после того как США поддержали Таифские соглашения 1989 г., что на практике означало признание особой роли Сирии в Ливане. Нормализации двусторонних отношений способствовала также политика Х. Асада, который, с одной стороны, хорошо знал пределы американского терпения, а с другой, сам терпимо относился к абстракциям ближневосточной политики США вроде «демократизации арабских режимов», «немедленного ливанского суверенитета» и т.п. Участие Сирии в антииракской коалиции 1991 г. позволило Дамаску еще больше укрепить отношения с Вашингтоном и даже заручиться его молчаливой поддержкой своей политики в Ливане. Однако в вопросе сирийско-израильского мирного урегулирования Сирия и США так и не смогли договориться.
С приходом к власти в Сирии Б. Асада в Госдепартаменте США возродилась надежда на возобновление мирного сирийско-израильского диалога. Первая встреча госсекретаря США К. Пауэлла с Б. Асадом прошла в феврале 2001 г. в Сирии. В этот период новая администрация США только начинала искать свои подходы к ближневосточной политике и была, прежде всего, озабочена проблемой Ирака и соблюдением режима санкций в отношении режима С. Хусейна. Именно этим вопросам и была посвящена встреча сирийского президента и госсекретаря США. Занятая США в отношении Сирия позиция заставила Дамаск предположить, что американская администрация стремилась использовать Сирию в качестве своеобразного инструмента реализации своих планов на Ближнем Востоке. Такая позиция США противоречила политике Б. Асада, который стремился позиционировать себя в регионе как самостоятельного арабского лидера. США обвиняли Сирию в сотрудничестве с Ираком и Ираном, поддержке исламского и палестинского терроризма, ливанской «Хезболлы», военном присутствии в Ливане, поддержке палестинской «интифады». Однако такая политика Б. Асада была в большей степени ориентирована на собственный народ и арабскую политическую элиту и объяснялась необходимостью укрепления режима власти Б. Асада в сложных социально-экономических условиях. Стремление США заставить Сирию вывести свои войска из Ливана оказывалось неэффективным, так как Ливан представляет собой основополагающий фактор безопасности Сирии. С другой стороны, США, особенно деловые американские круги, были заинтересованы в поддержании стабильности в ближневосточном этом регионе, что в условиях сложившейся в регионе ситуации невозможно было достичь без «стабилизирующего» фактора в лице Сирии. Двойственность американской позиции в отношении сирийского присутствия в Ливане вряд ли могла способствовать выводу сирийских войск из этой страны, но при определенных обстоятельствах могла быть использована в качестве одного из элементов будущих региональных схем с участием Израиля, Ливана и Сирии. В условиях продолжающейся «интифады» роль США в качестве посредника и гаранта сирийско-израильских мирных переговоров оставалась проблематичной. Однако, в случае появления устойчивых признаков прогресса на палестино-израильских переговорах, Б. Асад мог бы пойти на возобновление мирного диалога с Израилем, как это сделал его отец после соглашений Осло.
В отличие от проблем Голанских высот и Ливана, возобновления диалога с Израилем, сирийская экономика представляла собой потенциальную нишу для активизации американской политики в отношении Сирии, хотя Б. Асад не рассматривал США как возможный источник внешней финансовой поддержки и технико-экономической помощи. В одном из своих интервью сирийский президент отметил, что в США действует запрет на поставку технологии в Сирию. Это, однако, не означает, что сирийский лидер отказывался от экономической поддержки США, особенно, если она бы осуществлялась в виде инвестиций в инфраструктуру Сирии и Ливана. Несмотря на то, что Сирия фигурирует в списках Государственного департамента США среди стран, поддерживающих терроризм, ряд отраслей сирийской экономики открыты для американских инвесторов. В отношении развития связей с Сирией в США есть два подхода. Один ставит оказание экономической помощи Сирии в зависимость от ее политики в регионе. Как указывалось в одном из докладов Вашингтонского института по Ближнему Востоку, любая поддержка США экономических реформ в Сирии должна осуществляться в ответ на действие сирийских властей по соблюдению государственного суверенитета Ливана, пересмотру Дамаском своих отношений с радикальными группировками, прежде всего с «Хезбаллой». Такой подход был явно неконструктивен, так как не учитывал важные для безопасности Сирии и стабильности правящего режима вопросы — присутствие сирийских войск в Ливане и проблему возращения Голанских высот. Сторонники жесткого подхода к Сирии рассматривали новую президентскую власть Б. Асада как прежний режим и, отталкиваясь от предыдущего негативного опыта в отношениях с Х. Асадом, считали экономические стимулы в отношениях с Б. Асадом простой тратой времени. Сторонники другого подхода усматривали разницу в намерениях и действиях президента Б. Асада и его отца, несмотря на большую схожесть их политического курса. Они также полагали, что некоторые поступки Б. Асада во многом продиктованы не его собственными убеждениями, а недостатком уверенности в своих силах и ограниченностью поля для политического маневрирования, как в самой Сирии, так и в регионе, в целом. Конечно, США хотели бы, чтобы политика Б. Асада соответствовала американским ценностям и отвечала политическим задачам в регионе. Однако, до тех пор, пока этого не случилось, США было выгодно сохранять диалог, надеясь на перемены в сирийской позиции в будущем. Поэтому, несмотря на то, что Сирия находится в списках Государственного департамента США среди стран «поддерживающих терроризм», Америка осуществляла определенные инвестиции в сирийскую экономику. В этом случае США, по крайней мере, на первых порах, были вынуждены действовать совместно с европейскими партнерами, с которыми Дамаск значительно быстрее находит общий язык. Скоординированная американо-европейская политика могла бы оказаться весьма успешной в продвижении американских интересов в Сирии. На встрече с премьер-министром Ливана Р. Харири в США весной 2001 г. президент Дж. Буш заявил, что «сирийский президент Б. Асад — человек с которым можно работать, судя по его первым шагам на властном поприще». В материалах слушаний по проекту ужесточения режима санкций в отношении Сирии в комитете по международным делам палаты представителей Конгресса США в сентябре 2002 г отмечалось, что в настоящее время, несмотря на существующий режим санкций в отношении Сирии, с этой арабской страной работает около 400 американских компаний, ведущих дела с Сирией напрямую или через посредников. Они представляют практически все сектора американской экономики. Это дает работу тысячам американских рабочих, занятых на предприятиях этих компаний. Стоимость американского экспорта составила в 1996 г. 389 млн. долл. США. Однако, за последние 6 лет его объем сократился до 224 млн. долл. Политическая значимость свободной торговли США с Сирией очень велика. Это позволило бы Сирии решить свои экономические проблемы и явилось бы своеобразным противовесом «старой баасистской гвардии», препятствующей действиям Б. Асада по изменению ситуации в стране. На слушаниях в Конгрессе государственный секретарь США К. Пауэлл выступал за «тщательно взвешенную политику в отношении Сирии» и отмечал, что санкции в отношении Сирии будут иметь негативный эффект и отрицательно скажутся на американских усилиях снизить напряженность и насилие в регионе. Нельзя сказать, что Сирия оставляла без внимания призывы США о прекращении поддержки экстремистских организаций в регионе. После сентябрьских событий в США Сирия приняла ряд мер по обезвреживанию боевиков «Аль-Каиды» на своей территории. Сирийские власти разрешили представителям ФБР посетить Алеппо и допросить лиц, знавших организаторов терактов в США. Сирия также предоставила разведывательную информацию США по «Аль-Каиде». Полученная американцами от сирийцев информация позволила предотвратить теракты против военно-морских сил США в Персидском заливе.
До начала войны в Ираке Б. Асад уверенно чувствовал себя на внешней арене и в отношениях с США, в частности. Это позволяло сирийскому президенту сконцентрироваться на решении внутренних проблем и не всегда учитывать американские интересы в регионе в полном объеме. Такая ситуация устраивала сирийские власти, которые не были заинтересованы в масштабном американском проникновении в Сирию и регион в целом. При этом Дамаск понимал, что в случае возникновения серьезного конфликта на Ближнем Востоке, США возьмут на себя основную роль в его урегулировании. После иракской войны ситуация изменилась. Сирия занимает все более важное место в ближневосточной политике США и даже может сыграть ключевую роль в решении двух главных задач американской политики на Ближнем Востоке — проблеме Ирака и мирном урегулировании арабо-израильского конфликта. С этой точки зрения США рассматривают Сирию как реального участника политического процесса в регионе, а не просто инструмент для оказания выгодного США влияния на Ближнем Востоке. Несмотря на жесткий нажим на Сирию после завершения военных действий в Ираке, США понимали, что без учета сирийских интересов им будет сложно справиться со сложными проблемами в регионе в критический для него период. Об этом может в частности свидетельствовать заявление пресс-секретаря Государственного департамента США Р. Баучера о том, что вопрос о прокачке нефти из Ирака в Сирию должен быть решен в интересах двух стран без вмешательства США. Находившийся весной 2003 г. в Дамаске американский конгрессмен Н. Рахаль заявил, что США должны с пониманием относиться к экономическим проблемам Сирии и учитывать заинтересованность Дамаска в поставках нефти из Ирака. Бывший американский посол в Сирии Джериджян, ссылаясь, в частности, на свой опыт, указывал, что в результате поддержания регулярного диалога с сирийским президентом Х. Асадом, США способствовали заключению Таифских соглашений 1989 г., которые фактически положили конец гражданской войне в Ливане, обеспечили участие Дамаска в антииракской коалиции, положили начало прямым сирийско-израильским переговорам.
Действительно, от того, каким образом пойдет процесс осуществления американского плана палестино-израильского урегулирования, во многом будет зависеть, как быстро смогут США создать в Ираке «образцовое» государство — модель для остальных стран региона в рамках американских планов по формированию нового миропорядка на Ближнем и Среднем Востоке. В этой связи серьезную озабоченность США вызывают позиции Сирии и Ирана в отношении американских планов переустройства ближневосточного региона. Будет ли Дамаск вместе с Тегераном «сражаться» за новый Ирак, попытаются ли эти государства оживить наметившийся накануне войны в Ираке союз с Турцией или предпочтут действовать по налаженной и проверенной временем схеме: Дамаск-Тегеран с более активным подключением Бейрута? По тактическим соображениям США на данном этапе реализации своих планов склонны уделять больше внимания позиции Сирии, нежели Ирана. Возможно, в американской администрации рассчитывают заручиться лояльностью Тегерана в вопросах палестино-израильского урегулирования в обмен на признание «особой» роли Ирана в Персидском Заливе. Тем более что прагматично настроенные руководители ИРИ всегда рассматривали поддержку палестинцев через призму сохранения и укрепления политических позиций Тегерана на Ближнем Востоке. Что же касается Сирии, то ее статус региональной державы, способной проводить независимую политику на межарабской арене и оказывать влияние на важнейшие события в регионе, в том числе общий ход мирного ближневосточного процесса, вынуждает американских политиков считаться с позицией Сирии в ближневосточных делах и учитывать мнение Дамаска по основным региональным проблемам. Безусловный контроль Сирии над ситуацией в Ливане, отношения стратегического партнерства с Ираном, особый характер связей с ливанской «Хизбаллой» и радикальными исламскими и палестинскими организациями, доверительные отношения с рядом ведущих европейских столиц предопределяет тот факт, что Дамаск может оказать непосредственное воздействие на имплементацию планов США в регионе. Очевидно, это обстоятельство явилось причиной столь яростной атаки на Сирию со стороны членов Конгресса и Сената США и руководителей Пентагона и вызвало нешуточные разногласия в недрах самой администрации США по вопросу об определении политической линии в отношении Дамаска. Остается надеяться, что сгустившиеся сегодня над Сирией тучи, начнут постепенно расходиться, а в политической элите США возобладает мнение, что длительная милитаризация может иметь куда более пагубные последствия для самих США и их интересов на Ближнем Востоке. Тем более, что в отличие от иракской армии, ослабленной длительным режимом санкций, сирийские вооруженные силы значительно сильнее в боевом и моральном отношении, а сирийские генералы при новой президентской власти чувствуют себя на много увереннее, чем их иракские коллеги в условиях режима С. Хусейна. Как заявил глава делегации палаты представителей американского Конгресса Джеймс Коли после переговоров с президентом Сирии Башаром Асадом 12 ноября 2003 г, «несмотря на существующие между Дамаском и Вашингтоном политические противоречия, мы считаем, что диалог является единственным средством для сотрудничества и корректировки отношений». К тому же Сирия проявляет готовность к возобновлению конструктивного диалога с США, несмотря на санкции. Об этом в частности заявил 13 ноября 2003 г. министр информации САР А. Хасан. Действительно, сирийские власти закрыли пропускные пункты на границе с Ираком, ужесточили пропускной режим на ливано-сирийской границе, поставили под жесткий контроль иракскую оппозицию в САР, обеспечили выдачу американским властям объявленных в розыск некоторых высокопоставленных иракских военных и гражданских чиновников. Дамаск не ищет конфронтации с Америкой и готов к диалогу с США — об этом неоднократно заявляли официальные сирийские представители различных уровней. Однако эффективность сирийско-американских переговоров будет в значительной степени определяться серьезностью намерений США и их готовностью возобновить ближневосточный мирный процесс, который должен сопровождаться обсуждением будущего регионального порядка, где важное значение придается институтам политики безопасности и отношениям между государствами региона. Тем более, что основополагающие контуры соглашения между Израилем и Сирией и принципы урегулирования израильско-палестинского конфликта сторонам уже известны и включают в себя соответствующие меры двусторонней безопасности по типу мирных соглашений, которые Израиль заключил с Египтом и Иорданией. Действительно, прекращение состояния перманентной конфронтации с Израилем и возвращение Голанских высот способно укрепить престиж новой президентской власти в САР, высвободить столь необходимые для развития сирийской экономики внутренние ресурсы и упрочить общественно-политические позиции тех сил в правящей сирийской элите, которые заинтересованы в дальнейшем продвижении и углублении процессов демократизации в стране. Успехи двусторонних мирных переговоров сделают, очевидно, возможным возобновление многосторонних переговоров, что особенно важно для России, обеспечения ее участия и учета государственных интересов в ходе формирования новых геополитических реалий на Ближнем и Среднем Востоке. При этом важно, что Россия поддерживает широкие отношения с Ираном, располагает надежными и проверенными временем связям в Сирии и Ливане, влияет определенным образом на внутриполитическую жизнь в Израиле и имеет, таким образом, возможность оказывать определенное влияние на позиции организации по острым и актуальным аспектам политической ситуации в регионе.