Несмотря на отсутствие факта юридического признания Сомалиленда (военно-политического образования на севере Сомали) в качестве независимой страны, в настоящей статье эту территорию мы будем рассматривать как отдельное государство: значительная составляющая экономического, военного и даже дипломатического суверенитета в настоящий момент достигнута.
Напомним, что образование Сомалиленда не только последствие гражданской войны в Сомали 1990-х годов, но и закономерный результат исторических, этнических и экономических особенностей региона. В XIX веке территория входила в состав Османской Империи, затем находилась под британским протекторатом. Основой экономики здесь было и остается скотоводство и рыбная ловля, а сам Сомалиленд называли «мясным рынком Африки». Относительно сильное влияние здесь Великобритания сохранила и по сей день.
В 1960 году было образовано государство Сомали в сегодняшних границах. Однако политические отношения северного (бывшего британского Сомалиленда) и остального Сомали всегда были непростыми. Это обуславливалось как историческим противостоянием племени исаак (титульный этнос Сомалиленда) и другими (особенно огаден), так и конкуренцией за доходы одной из самых прибыльных отраслей хозяйства – экспорта продукции скотоводства. В период правления Мохамеда Сиада Барре (1969 – 1991 гг.) жители севера подвергались репрессиям и иному давлению со стороны правительства. Ответом на эти действия стало создание в Лондоне в 1981 году Сомалийского национального движения (СНД), которое начало вооруженную борьбу против Сомали. Главным союзником СНД стала Эфиопия, которая рассматривала ситуацию на севере Сомали как средство борьбы со своим главным военным противником тех лет. На территории Эфиопии укрывались тысячи уроженцев Сомалиленда, спасающиеся от репрессий властей (в Сомалиленде эти репрессии сегодня называют «геноцидом»). Отсюда же они вели подрывную деятельность против Могадишо.
В свою очередь, тысячи беженцев, спасающиеся от режима Сиада Барре, в 80-е годы пытались укрыться на территории Египта, однако Каир принял решение о выдаче их Могадишо, где они были подвергнуты репрессиям. Сегодня это называется «главной исторической ошибкой Каира» в отношении Сомалиленда[i] [1]. Как негативный отмечается и факт того, что в 1990-е годы Египет использовал свое дипломатическое и иное влияние в арабском мире с целью минимизировать вероятность признания Сомалиленда в качестве независимой страны[ii] [2].
Стоит упомянуть, что одной из главных причин относительно активного сотрудничества Каира и Могадишо до 1991 года была совместная борьба с Эфиопией, в которой были заинтересованы многие арабские страны с целью ослабить позиции этой африканской страны и особенно лишить ее выхода к Красному морю. Во многом это обусловило и принятие Сомали в состав Лиги арабских государств в 1974 году – почти самый молодой член этой организации. И здесь Каир играл активную роль как страна, претендующая на лидирующие позиции в арабском мире, а также как государство, расположенное на берегу Красного моря. По всей видимости, решение о выдаче политических беженцев сомалийскому режиму было обусловлено тесными отношениями Каира и Могадишо того времени.
Однако после 1991 года взаимодействие двух государств заметно снизилось и было по большей части формальным. Основная цель в виде ослабления Эфиопии была достигнута, а сама страна окунулась с политический кризис и гражданскую войну. Все это снизило значение Сомали в глазах многих арабских стран, в том числе Египта.
История современного Сомалиленда начинается с 1991 года, когда руководство этого образования со столицей в городе Харгейса провозгласило независимость от Могадишо. Относительно остального Сомали это территория развивается успешно. В основе экономики страны – скотоводство и рыболовство, возлагаются надежды на наличие углеводородов в недрах исключительной экономической зоны. Экономически страна завязана на монархии Аравийского полуострова, которые являются крупнейшим рынком сбыта продукции скотоводства, источником гуманитарной помощи, инвестиций, работодателем для трудовых мигрантов за рубеж. Важным экономическим партнером является и Аддис-Абеба, на которую возлагаются огромные надежды на будущее экономическое развитие страны, особенно в свете последних инвестиций в модернизацию порта Бербера и строительства дорожной инфраструктуры и превращения Сомалиленда в важный транспортный коридор для соседней страны. С учетом того, что экономика Эфиопии – одна из крупнейших и перспективных по региональным меркам, все это способно принести Харгейсе серьезные доходы и будет способствовать ее развитию. Однако на этом роль Аддис-Абебы не ограничивается: с учетом влияния Эфиопии в организации Африканский союз на нее возлагаются огромные надежды с укреплением дипломатических и политических позиций Харгейсы на африканском континенте, особенно в части признания в качестве независимой страны. Большинство переговоров правительства и крупного бизнес-сообщества Сомалиленда с представителями других африканских стран проходят на территории Эфиопии[iii] [3]. Таким образом, Харгейса сильно заинтересована в развитии Эфиопии, ее стабильности и укреплению двустороннего сотрудничества. Эфиопия была и остается главным политическим партнером для Сомалиленда на африканском континенте.
Днем основания вооруженных сил Сомалиленда считается 3 февраля 1994 года. В настоящий момент, по утверждению информационного ресурса Somalilandsun, общая численность ВС вместе с гражданским персоналом составляет 45 000 человек[iv] [4]. Британская компания Adam Smith International, оказывавшая в 2013 – 2014 годах консультационную помощь военному ведомству Сомалиленда, оценивает количество кадровых военнослужащих в 13 000 чел[v] [5]. Некоторые иные источники дают другие и совершенно разные цифры (до 70 тыс. чел.), но достоверность этих сведений сомнительна. Организационно ВС состоят из сухопутных войск и войск береговой охраны, военно-воздушные силы в настоящий момент отсутствуют[vi] [6]. Штаб ВС расположен в Харгейсе. Техника представлена главным образом морально устаревшими советскими образцами.
Главной военной угрозой считается вероятность агрессии со стороны территории бывшего Сомали, что в значительной степени обуславливает военную политику страны. Наиболее многочисленные и боеспособные подразделения дислоцируются в штатах Сул и Санааг из-за угрозы военного нападения с соответствующего направления.
Второстепенные задачи для ВС — борьба с пиратством (здесь имеются некоторые обязательства перед европейскими странами), браконьерством в территориальных водах, оказание помощи Эфиопии для борьбы с бойцами Фронта освобождения Огадена (ФОО) и иными сепаратистскими группировками. В прошлые годы Харгейса брала на себя ответственность за пресечение попыток совершения диверсий и вылазок на территорию Эфиопии силами ФОО с использованием территории Сомалиленда[vii] [7].
Помощь Сомалиленду в подготовке кадров для ВС, а также путем оказания консультаций оказывают Лондон и Аддис-Абеба.
По решению ООН в отношении всей территории Сомали введено оружейное эмбарго, поэтому почти никаких поставок вооружений, военной техники и боеприпасов официально сюда не осуществляется. Исключения составляет военно-морская техника со стороны ЕС и Великобритании (несколько патрульных катеров и соответствующее оборудование), официальные поставки которого имели место в рамках мероприятий по борьбе с пиратством.
Указывается, что неофициально боеприпасы и вооружения приобретаются контрабандным путем в Йемене с использованием порта Бербера, либо на африканских оружейных рынках с использованием территории Эфиопии.
Однако с 2013 года наблюдается активизация Египта в Сомали, которая выражалось в виде неоднократных встреч министров и заявлениях о намерении восстанавливать и развивать исторические отношения в различных сферах. В апреле 2016 года между Каиром и Могадишо подписан меморандум о взаимопонимании с целью углубления сотрудничества в области торговли, премьер-министр Египта подчеркнул важность Сомали как экономического партнера Каира и заявил о намерениях рассмотреть вопросы взаимодействия в области рыболовства, медицины, расширения торговли[viii] [8]. Об инвестировании в развитие каких-либо инфраструктурных проектов пока не упоминалось.
В то же время активизировались контакты между Каиром и Харгейсой в виде встреч министров и делегаций, а помощник министра иностранных дел АРЕ Мохамед Идрис заявил об открытии «нового горизонта» в двусторонних отношениях[ix] [9].
В апреле 2016 года также заявлено о намерении вывести на новый уровень взаимодействие в сфере военно-технического сотрудничества между Каиром и Могадишо[x] [10]. В июле 2016 года министр обороны Сомалиленда Ахмед Хаджи Адами заявил, что первые поставки военного оборудования в Сомали и техники в рамках этих договоренностей Каир уже осуществляет (точно указывается на старые армейские транспортные средства еще советского производства марки УАЗ)[xi] [11]. Реакция Харгейсы на это была более, чем негативной: министр А.Х.Адами назвал это «пощечиной в адрес Сомалиленда» и заявил, что вина за агрессию со стороны Могадишо или Пунтленда в сторону Сомалиленда (если таковая состоится) будет возложена на Египет.
Каковы причины и цели политики Каира в Сомали и Сомалиленде? Согласно официальным заявлениям, политика Египта обосновывается его заинтересованностью как одного из региональных лидеров в стабилизации обстановки в Сомали, минимизации угрозы терроризма в виде движения «Аш-Шабаб», борьбе с пиратством, укреплении своих политических и экономическиъ позиций на африканском континенте вообще и в Сомали в-частности. В последние годы актуальным стало и военное закрепление здесь с целью оказания помощи своим союзникам в боевых действиях на территории Йемена.
Все это, безусловно, имеет место быть в той или иной степени, и точки совпадения интересов Египта и Сомали можно найти, причем относительно немало. Однако в качестве основной причины подобной активности эти факторы представляются маловероятными.
Мы уже упоминали, что серьезной заинтересованности в победе коалиции в Йемене у Каира нет ввиду объективных причин. Что касается каких-то инвестиций в экономические проекты в Сомали, то Египет сейчас вряд ли способен на что-то серьезное в этом аспекте: страна в кризисе, да и Сомали не лучшее место для инвестиций сегодня. Движение «Аш-Шабаб» не угрожает непосредственно Египту, а проблема пиратства в настоящее время локализована и не представляет острой угрозы судоходству в районе Африканского Рога. Примечательно, что даже в годы разгула пиратства (вторая половина нулевых годов) Сомали было не в фокусе внешней политики Каира, который не предпринимал активных действий на этом направлении. И это несмотря на то, что морской разбой повлек за собой серьезные убытки для экономики Египта в виде значительной (до 10 %) потери выручки от эксплуатации Суэцкого канала ввиду использования судами альтернативных маршрутов из-за опасений пиратских атак. Хотя Каир ввиду наличия одних из самых мощных по региональным меркам ВМС и политического авторитета мог значительно поспособствовать стабилизации обстановки в Сомали.
Как бы там ни было, руководство и значительная часть общественности Сомалиленда не питают никаких иллюзий и видит в этих событиях отчетливый признак того, что Эфиопия и Египет верным шагом идут к военному конфликту, причина которого заключается в проблеме распределения вод Нила из-за строительства плотины «Возрождение». И территория, обозначаемая на картах как Сомали, вполне может стать театром военных действий, что вызывает серьезную тревогу в Сомалиленде.
В октябре 2016 года ресурс Somalilandsun со ссылкой на источник в дипломатических структурах, пожелавшего остаться неизвестным, сообщил о том, что со стороны военных и разведывательных структур Египта в адрес Харгейсы поступало предложение об оказании помощи в инфильтрации на территорию Эфиопии бойцов из числа мусульман оромо с целью совершения диверсий. В качестве платы за эти услуги египетская сторона якобы предлагала инвестиции, экономическую и военную помощь. Руководство Сомалиленда отказало египтянам, а Аддис-Абеба, по мнению неназванного дипломата, недооценивает подрывной потенциал оромо[xii] [12].
Вероятность развития ситуации по наихудшему сценарию прибавляет и факт недавнего соглашения между ОАЭ и Сомалилендом об инвестициях в развитие порта Бербера, в который сразу прибыли египетские военные.
Харгейса попадает в сложную ситуацию. С одной стороны, арабские страны (где Египет играет одну из лидирующих ролей) – один из главных партнеров этого образования, от которых в значительной степени зависят дальнейшие перспективы его развития. Портить отношения с ними явно не в интересах Харгейсы. С другой стороны, стабильное развитие Сомалиленда немыслимо без соседней Эфиопии. Встать на сторону любого из участников конфликта будет означать нанесение серьезного ущерба стране, будь то ухудшение отношений с Эфиопией, или активизаций конфликта с Сомали (Египет в этой ситуации может занять сторону Могадишо и оказать ему поддержку), либо появление повстанческих группировок на своей собственной территории. Остаться нейтральным в этой ситуации будет очень сложно, а возможный военный конфликт повлечет за собой крах многих экономических планов Харгейсы и осложнит ситуацию в стране. Сомалиленд попросту может стать разменной монетой в этом противостоянии.
С другой стороны, и возможности Египта здесь вовсе не такие широкие. Правительство в Могадишо в значительной степени опирается на поддержку AMISOM, который состоит в том числе из эфиопского контингента. Склонить правительство Сомали на свой сторону для Каира в вопросах противостояния с Эфиопией будет очень сложно. Активизировать контакты с повстанческими или оппозиционными группировками тоже непросто: ввиду отсутствия активности Египта в Сомали в последние 25 лет агентурная сеть и иные необходимые атрибуты для подобной деятельности, вероятно, развиты слабо, а их создание потребует времени и сил. Тем более, что более прочные позиции здесь занимает Турция и Катар, которые находятся в непростых отношениях с Египтом и могут осложнить его деятельность здесь. В этом плане Египет сегодня расплачивается за политику пренебрежения в отношении Сомали в течение последних 20 лет.
Как будет развиваться ситуация в дальнейшем, сказать сложно. Но обозначившаяся тенденция в виде ухудшения отношений между Египтом и Эфиопией – двумя крупнейшими державами Африки, воспринимается как серьезный вызов для Сомалиленда и угроза его существованию в качестве стабильной территории.
[i] [13] http://www.somalilandpress.com/somaliland-warns-ethiopia-oromo-egypt-influence/ [14]
[ii] [15] http://www.tigraionline.com/articles/somaliland-sides-ethio.html [16]
[iii] [17] http://www.somalilandpress.com/somalilandegypt-a-close-ally-of-somalia-in-business-to-harm-ethio-sl-relation/ [18]
[iv] [19] http://www.somalilandsun.com/opinion/editorial/44-government/government/8560-somaliland-armed-forces-to-commemorate-22nd-anniversary-in-oog-town [20]
[v] [21] http://www.adamsmithinternational.com/explore-our-work/east-africa/somalia/building-capability-and-accountability-within-the-somaliland-army-and-coast [22]
[vi] [23] http://www.somalilandsun.com/opinion/editorial/44-government/government/8560-somaliland-armed-forces-to-commemorate-22nd-anniversary-in-oog-town [20]
[vii] [24] http://www.voanews.com/a/somaliland-army-drives-out-ethiopian-rebels—102910114/155804.html [25]
[viii] [26] http://www.dailynewsegypt.com/2016/04/21/egypt-somalia-seek-bilateral-economic-cooperation/ [27]
[ix] [28] http://www.somalilandpress.com/new-horizons-in-egyptian-cooperation-with-somaliland-egyptian-fm/ [29]
[x] [30] http://www.hiiraan.com/news4/2016/Apr/104889/somalia_egypt_seek_new_military_cooperation_joint_development.aspx [31]
[xi] [32] http://www.somalilandsun.com/news-feeds/regional/9267-somaliland-state-castigates-egyptian-military-equipment-donation-to-somalia [33]
[xii] [34] http://www.somalilandpress.com/somaliland-warns-ethiopia-oromo-egypt-influence/ [14]