- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Иран и шииты в Ираке

Анализ внутриполитической обстановки в Ираке, сложившейся к середине апреля 2004 года, не позволяет квалифицировать недавнее вооруженное сопротивление некоторых шиитских группировок как массовое восстание иракских шиитов против оккупационных сил международной коалиции. Однако, вне всякого сомнения, это знаковое явление, которое можно рассматривать как обострение внутрииракской борьбы за власть и как результат влияния на ситуацию в этой стране третьих стран.

Последователей шиизма в исламском мире всего десять процентов. В Ираке шииты составляют более 60% населения. Однако в течение столетий верховная власть в этой стране принадлежала суннитам. Так было и во времена турецкого владычества, и продолжалось после появления в начале 20-х годов ХХ века на политической карте мира государства Ирак. Причем именно в последние десятилетия в эпоху правления диктатора-суннита Саддама Хусейна иракские шииты подвергались особо жестоким репрессиям.

В Сирии и Ливане, напротив, шиитское меньшинство имеет огромное влияние и власть. Шиитские общины активно действуют в Саудовской Аравии, Бахрейне, Йемене, а также Афганистане, Пакистане и Индии. Шиитами являются большинство населения Азербайджана.

Но главный оплот шиизма в мире – это, безусловно, Иран, где около 90 процентов граждан исповедуют шиитское направление ислама. Однако не только конфессиональный состав населения определяет роль Ирана в исламской цивилизации.

25 лет назад в результате исламской революции к власти в этой стране пришло шиитское духовенство, которое и создало новое государственное образование — Исламскую Республику Иран (ИРИ). В ИРИ в наиболее конституциональном виде проявляется шиитский фактор, оказавший формообразующее влияние на государственное устройство, юриспруденцию, политику, военное строительство, на все стороны жизни иранского общества.

В современном Иране официально господствует конституционно закрепленная идеология шиизма, которую можно определить как –«панисламский неошиизм Хомейни». При этом следует отметить, что шиизм в современном Иране не только религия, но и политика. Как утверждают сами иранские богословы, «наша политика — то же самое, что наша религия, а наша религия — то же, что наша политика».

В рамках учения Хомейни, на базе его основополагающих концепций формируются национальные (государственные) интересы не только Ирана, но и значительной части мусульманской цивилизации, прежде всего, ее шиитской части.

Именно здесь явственно проявляется главный политический стержень официальной идеологии ИРИ — концепция «экспорта исламской революции». И эта концепция имеет не только идеологический смысл, но и юридический, так как она закреплена в Конституции ИРИ и определяет основное направление военно-политической доктрины ИРИ.

Так, например, политическая составляющая военно-политической доктрины Ирана пронизана принципом экспорта исламской революции. Вся государственная машина Исламской Республики Иран, включая и военные, и гражданские институты, призвана осуществлять политику верхушки иранского шиитского духовенства по экспорту исламской революции по иранскому образцу в другие страны. Эта политика осуществляется, условно говоря, тремя методами: «мирным» (пропагандистским), «полувоенным» (подрывным, диверсионно-террористическим) и «военным».

«Военный» метод экспорта исламской революции по иранскому образцу с момента разработки аятоллой Хомейни доктринальных концепций был основным, и он активно использовался на практике в течение восьми лет в войне против Ирака, в войне, которая была навязана режимом Саддама Хусейна.

Однако из войны Исламская Республика вышла другой. Скончался лидер исламско-шиитской революции аятолла Хомейни. К власти пришли прагматики во главе с президентом Али Акбар Хашеми Рафсанджани. Он инициировал экономические рыночные реформы, позволившие открыть границы, раскрепостить иранский бизнес и выйти из послевоенного кризиса. Нынешний президент Мохаммад Хатами с 1997 года продолжил реформаторский курс, в который он внес свои коррективы. Исламско-шиитская революция в Иране эволюционирует.

Историческая наука утверждает, что любая революция изменяется в своем развитии и в итоге заканчивается. В современном Иране проходят аналогичные процессы. Как возглавляемые президентом-реформатором Хатами, так и его консервативные оппоненты во главе с Рафсанджани, добившиеся успеха на последних парламентских выборах, демонстрируют способность понять тенденции и динамику современного развития своего общества и мировых социально-экономических процессов и скоординировать внутри и внешнеполитические векторы. Не в последнюю очередь речь идет о существенном изменении взглядов иранских идеологов и политиков на пути и методы осуществления «экспорта исламской революции».

Но это отнюдь не означает, что Иран отказывается от идеи региональной гегемонии, которую начал претворять в жизнь еще сорок лет назад свергнутый радикальными шиитами шах Мохаммад Реза Пехлеви. Напротив, утопическая идея всемирной исламской р-р-революции трансформировалась в более реальную идею доминирования персо-шиитов на региональном уровне, то есть, прежде всего, на Ближнем и Среднем Востоке. Причем религиозная составляющая этой идеи прагматично переплелась с националистической. Постепенно прагматизм в государственной политике Тегерана стал превалировать над идеологическими соображениями, прежде всего в сфере безоговорочной поддержки единоверцев-шиитов. Это выразилось не только в отказе от силового экспорта идей исламской революции и прямолинейной пропаганды исламского фундаментализма, но и в корректировке внешней политики ИРИ. (Пример – проармянская позиция Ирана в азербайджано-армянском конфликте).

При всем этом для достижения своих региональных целей Иран продолжает использовать шиитские инструменты для формирования своей политики на Ближнем и Среднем Востоке. Тегеран оказывает поддержку афганским шиитам, спонсирует ливанскую экстремистскую группировку «Хезболла». На Иран традиционно ориентируется представители шиитского духовенства в Ираке.

Ирак – это постоянная головная боль Тегерана.

С приходом в VII веке на территорию современного Ирака арабов между двумя странами существовали и продолжают существовать серьезные разногласия и противоречия, уходящие корнями глубоко в историю. В 1979 году к ним добавились идеологические, возникшие сразу же со сменой режимов в Ираке и Иране. Одновременный взрывообразный рост политических амбиций в этих странах, базирующийся на взаимоисключающих идеолого-политических и военных доктринах, оплодотворенных исторически сложившейся неприязнью, а также личной ненавистью аятоллы Хомейни и Саддама Хусейна привели в 80-м году к долгой и кровопролитной войне, которая юридически еще не закончилась, так как с 1988 года – года прекращения военных действий – мирный договор между двумя странами так и не подписан.

Более того, на протяжении всех 15 лет с момента прекращения боевых действий Иран активно использовал шиитский фактор, готовя у себя на территории «пятую колонну» против своего заклятого врага Саддама Хусейна. Так, с одобрения и под патронажем военно-политического руководства ИРИ лидер иракских шиитов верховный аятолла Мухаммад Бакр аль-Хаким, будучи в изгнании в Иране, создал и возглавлял группировку – Высший совет исламской революции Ирака (ВСИРИ). ВСИРИ – это не только политическая организация. Под ее руководством действует мощное вооруженное формирование корпус «Бадр», которое по западным источникам, имеет под ружьем более 30 тыс. боевиков, а также современное вооружение и боевую технику.

За это время иранцы осуществили целую серию тайных и явных операций против саддамовского режима с применением своего главного оружия – иракских шиитов. Причем, следует отметить, что в силу того, что правящая элита в Иране не монолитна, различные политические и финансовые группировки этой страны имели своих собственных «подопечных» среди шиитской общины Ирака. Соответственно, иранские радикалы поддерживали иракских, а иранские либералы — своих единомышленников в Ираке. Зачастую, этот патронаж осуществлялся вне рамок официальной государственной политики Тегерана. Важную роль играли (и играют) различные исламские фонды, действующие в Иране. На их мощные военно-политические и финансовые плечи был переложен основной груз поддержания иракских шиитских группировок в постоянной готовности к сопротивлению официальному Багдаду.

Естественно, в Иране с удовлетворением восприняли свержение ненавистного режима Саддама Хусейна. Но проблема для Тегерана заключалась в том, что уничтожение этого антишиитского режима было осуществлено руками коалиционных сил во главе с США – главным политико-идеологическим противником ИРИ. Поэтому с самого начала Иран, заняв официально нейтральную позицию, выступал против присутствия войск США в Ираке и за передачу всей полноты власти иракцам. Имея в виду тот факт, что шииты Ирака представляют собой большинство населения – то по всем демократическим нормам, насаждаемым, кстати, самими американцами, шииты должны пользоваться властными привилегиями. Но это, конечно, не входит в планы Вашингтона. Там хорошо понимают степень влияния Тегерана на иракских шиитов.

И действительно. На протяжении долгих лет саддамовской тирании шииты находили понимание в соседнем Иране, где в политической, можно сказать, эмиграции находились сотни тысяч иракцев. Как было уже сказано, лидер иракских шиитов Верховный аятолла Мухаммад Бакр аль-Хаким много лет провел в Иране, возглавляя ВСИРИ и координируя антисаддамовскую борьбу иракских шиитов. Вернувшись из иранской эмиграции в Ирак в мае 2003 года, Мухаммад Бакр аль-Хаким был убит в результате теракта.

После его смерти формальным лидером иракских шиитов стал аятолла Али ас-Систани — иранец по происхождению. Он является авторитетом для шиитов не только в Ираке, но и в Иране и Ливане. Однако известно, что шииты – неконсолидированная общность, поделенная на последователей различных религиозных лидеров. Вокруг каждого из них группируются их последователи, почитатели, иногда носящие на груди автоматы Калашникова.

Сегодня в Ираке кроме ас-Систани все большую силу набирает Муктада ас-Садр. Примечательно, что оба религиозных деятеля не входят во Временный управляющий совет Ирака.

Следует отметить, что взгляды двух лидеров иракских шиитов диаметрально противоположны.

Али ас-Систани, ныне, возможно, один из самых умеренных шиитских религиозных авторитетов в Ираке — здравомыслящий и открыто аполитичный человек. Он – традиционалист, заявляющий, что роль шиитского духовенства должна быть исключительно духовной. Воспринимая Иран как оплот шиизма, он не приемлет основной принцип государственного устройства исламской республики «Велаяте Факих». В силу этого его поддержка из Тегерана не столь сильна. В отличие от Муктада ас-Садра – сторонника иранского революционного пути по заветам аятоллы Хомейни.

Именно поэтому, по мнению политологов, Муктада ас-Садр получает все более мощную поддержку со стороны сторонников жесткой линии в Иране. В отличие от аятоллы ас-Систани, Муктада разделяет взгляды иранского лидера аятоллы Али Хаменеи и главы судебной власти ультраконсерватора Махмуда Хашеми Шахруди, с которыми он поддерживает постоянные контакты и, как считают иностранные наблюдатели, не только духовные. Полагают, что он напрямую финансируется из Тегерана, чтобы обеспечить осуществление двойной стратегии – борьбы с шиитскими традиционалистами и умеренными клерикалами, а также для достижения главной цели — установление исламистского режима в Ираке, наподобие иранского.

Хотя, конечно, в Тегеране прекрасно понимают, что шансы на создание в Ираке шиитской государственности по лекалам ИРИ чрезвычайно малы.

Через год после свержения Саддама Хусейна становится все более очевидным, что в стране образовался вакуум власти. Американцы не смогли решить проблемы перехода от диктатуры к демократии. Более того, у американской администрации в Ираке не оказалось четкого плана послевоенного устройства страны. Белый дом настаивает на передаче власти в Ираке переходному правительству в намеченный срок – 30 июня, однако ни структуры новых властей, ни их полномочия до сих пор не объявлены. Такое положение инициирует усиление борьбы за власть в Ираке не только на уровне всех этнических и конфессиональных групп страны, но и внутри шиитской общины. Все хотят иметь свой кусок власти 1 июля.

Совершенно очевидно, что иранцы пытаются использовать возникшую ситуацию для создания в этом иракском властном хаосе плацдарма для расширения собственного влияния в будущем постоккупированном Ираке.

Благо для этого у Ирана есть все возможности.

Известно, что Иран был первым государством региона, официально признавшим после свержения режима Саддама Хусейна Временный управляющий совет Ирака. При этом следует отметить, что в свою очередь официальный Багдад в лице всех шиитских делегатов ВУСИ (составляющие в нем большинство), в том числе светский деятель Ахмед Чалаби, смотрят в сторону Тегерана.

Тегеран в течение года много сделал для интенсификации ирано-иракских межгосударственных отношений. На официальном высоком уровне состоялись взаимные визиты. Произошла активизация экономических связей между двумя странами. Так, достигнуты соглашения о строительстве двух железнодорожных веток, одна из которых будет проложена по маршруту Багдад – Касре-Ширин – Керманшах – Тегеран, а другая по маршруту Басра – Шаламче – Хорремшехр. До конца 2004 года начнется строительство нефтепровода из Ирака в Иран. Насосные станции смогут перекачивать около 400 тыс. баррелей нефти в день в иранский порт Абадан. Коммерческий и Экспортный банки Ирана открыли свои филиалы в иракской провинции Сулеймания. Резко возросла торговля между двумя странами, в том числе и региональная. На некоторых участках ирано-иракской границы товарообмен увеличился в два раза.

Однако этими официальными мероприятиями не ограничивается влияние Ирана на Ирак.

Как считают иностранные аналитики, апрельские вооруженные выступления группировки радикального ас-Садра, являющиеся попыткой заявить о себе как реальном претенденте на видное (если не первое) место в будущем руководстве Ирака, полностью отвечают интересам Ирана в этой стране. Конечно, речь не идет о личности этого молодого и амбициозного шейха. Вряд ли Тегеран уж очень желает видеть его в высших властных структурах нового Ирака. Бывший президент ИРИ Рафсанджани, по-прежнему являющийся политиком первого плана, даже назвал ас-Садра «амбициозным юнцом, подающим слишком громкий голос». Не очень-то лестное высказывание по адресу религиозного деятеля. Но через ас-Садра Тегеран дает однозначный сигнал Вашингтону. Сигнал, который ясно показывает, кто правит бал в Ираке, кто незаменимый игрок на иракском поле.

В Ираке Ираном задействованы самые различные «шиитские рычаги». Одновременно Тегеран, как и подобает опытному игроку, ведет многоходовую сложную игру по линии Ирак – США.

Глава внешнеполитического ведомства Ирана Камаль Харрази подтвердил, что по просьбе США его страна готова оказать посреднические услуги по урегулированию кризиса, вызванного вооруженными выступлениями ас-Садра. Он сказал, что большую роль в налаживании непрямых контактов между Ираном и США по этому вопросу сыграло посольство Швейцарии в Тегеране (представляющее в ИРИ интересы американцев).

И уже 14 апреля делегация иранского МИД во главе с высокопоставленным дипломатом Хосейном Садеги прибыла в Ирак с целью содействия урегулированию конфликта между силами коалиции и сторонниками радикального шиитского имама Муктады ас-Садра, а также поиска вместе с иракскими высокопоставленными лицами путей урегулирования кризиса в этой стране.

Иранская делегация провела встречи и переговоры с высшими религиозными деятелями Ирака, прежде всего, с шиитским духовным лидером великим аятоллой Али ас-Систани, с мятежным ас-Садром, а также представителями Временного управляющего совета и политическими лидерами этой страны.

Тегеран пытается не допустить осквернения шиитских святынь в случае военной операции сил коалиции с целью ареста Муктады ас-Садра и ликвидации созданной им «Армии Махди». По совету иранцев ас-Садр согласился покинуть мечеть имама Али в Наджафе и переместился в безопасное место в обмен на прекращение осады шиитских районов. Кроме этого, он выразил готовность превратить «Армию Махди» в политическую партию. Ас-Садр согласился также участвовать в судебном расследовании его предполагаемой причастности к убийству умеренного шиитского богослова аятоллы Абдель Маджида аль-Хои в Наджафе 10 апреля прошлого года. Однако встречаться с иракскими органами правосудия будет не сам ас-Садр, а его представитель.

В целом, как уже было отмечено, иракцы-шииты с надеждой взирают на своих иранских единоверцев. В отличие, естественно, американцев, понимающих цену, которую придется заплатить своим противникам-иранцам за их усилия по умиротворению мятежников. Хотя и в администрации США бытуют разные мнения. Так, госсекретарь США Колин Пауэлл отметил, что Иран «старается помочь» преодолеть вооруженное противостояние с лидером радикальных шиитских кругов Ирака Муктадой ас-Садром.

В то же время официальный представитель госдепартамента Ричард Баучер охарактеризовал посреднические усилия Ирана как неуместные и непрошеные. По словам Баучера, Тегеран заранее не ставил администрацию Буша в известность о своем намерении выступить посредником в урегулировании ситуации вокруг ас-Садра. Как заявил Баучер, американская сторона исходила из того, что делегация МИД Ирана ограничится посещением Багдада, переговорами с представителями Великобритании в оккупационных властях, на которых присутствовал и американский чиновник, а также встречами с членами Временного управляющего совета Ирака. Однако иранцы расширили свои полномочия.

Роль Ирана в Ираке возрастает не по дням, а по часам. Как пишет Жан-Пьер Перрен в Liberation «Тегерану нравится выступать в роли советчика ослабленного «большого Сатаны». Как заявил Рафсанджани, «США увязли в трясине и должны выбрать такую политику, которая поможет им из нее выбраться… Нужно, чтобы все мусульмане, иракские религиозные деятели и мы сами сообща советовали американцам, чтобы они не ударились в авантюризм и встали на путь, который позволит иракцам, региону и самим американцам избежать новых страданий».

Аналогичную точку зрения разделяет и президент ИРИ Мохаммад Хатами. Он заявил: «Иран не может быть безразличным к кризису и хаосу в соседнем Ираке, в котором беззащитный иракский народ в течение нескольких последних лет находился под давлением диктатуры власти, а сегодня наблюдает у себя на родине оккупантов…Тегеран с самого начала кризиса использовал все свои возможности для решения кризисной ситуации, прекращения роста ее напряженности, но, к сожалению, неверная и политика и стратегия США не позволила Ирану, соседним странам и мировому сообществу достигнуть необходимых результатов».

Иранский президент констатировал: «Необходимо, чтобы США изменили свое отношение к народу Ирака, отказались от практики массовых убийств населения и передали административное управление страной в руки народа».

Итак, сбываются пессимистические прогнозы о возможных последствиях раскола среди иракских шиитов, а также радикализации шиитского движения в целом. Это, вне всякого сомнения, дорого обходится и самим иракцам и коалиционным силам.

За год после свержения Саддама Хусейна США со своими союзниками не смогли обеспечить безопасность и мир, организовать нормальную жизнь миллионов иракцев в постсаддамовском Ираке. Именно это стало главной причиной недовольства шиитской общины и в целом перманентного роста напряженности в стране.

Но все это результат непоследовательной, нечеткой политики Вашингтона, не представившего конкретный развернутый план переустройства Ирака после десятилетий саддамовской диктатуры, устраивающий большинство шиитов, суннитов, курдов, то есть большинство граждан этой страны. Образовавшийся в результате недальновидной политики США вакуум власти инициировал внутриполитическую борьбу в стране за влияние в будущих властных структурах.

Наиболее радикальные участники этой борьбы – такие как ас-Садр – предприняли вооруженный мятеж, чтобы прежде всего доказать свою силу и сделать заявку на престижное место во власти.

Как и предполагали аналитики, складывающаяся ныне ситуация, связанная с мятежом ас-Садра, в определенной степени парализовала деятельность иракских государственных органов, прежде всего, Временного управляющего совета, а также временного правительства, одновременно внесла смятение в ряды коалиции и, прежде всего, американцев.

США поставлены перед сложной альтернативой: или жестко подавить вооруженные выступления сторонников ас-Садра, что, вне всякого сомнения, вызовет массовые протесты иракских шиитов, до настоящего времени придерживающихся нейтральных позиций в противостоянии Америка – ас-Садр, а также соглашающихся с доводами молодого ас-Садра, но не одобряющих его методы, или признать свое поражение.

При первом варианте американцам придется вести настоящую войну против сотен тысяч людей, теряя при этом тысячи своих солдат. При втором — же повторить «вьетнамский вариант» — с позором уйти из Ирака. Как справедливо отметил российский политолог профессор Георгий Мирский, «оба эти варианта для Буша младшего неприемлемы».

Складывающаяся в середине апреля внутриполитическая и военная ситуация в Ираке минимизирует возможности по налаживанию нормальных деловых отношений между американской администрацией в Ираке и иракскими шиитами. США лишаются тонкой ниточки, которая связывала американцев с шиитским большинством.

Этим не мог не воспользоваться активный игрок на Ближнем и Среднем Востоке – Иран.

Взорванный мост между американцами и иракскими шиитами готовы наладить иранские шииты. Вопрос – сколько будет стоить этот мост?

Ясно одно, что влияние Ирана в Ираке существенно, и оно будет возрастать. Вне зависимости от того, какие силы в ИРИ стремятся использовать внутриполитическую ситуацию в Ираке в своих интересах, разрешить кризис в этой стране мирным путем и отвести ее от края пропасти гражданской войны и раскола Соединенным Штатам, коалиции, всему международному сообществу без участия Ирана невозможно.

Американцы своими руками создали условия, при которых Иран стал основной фигурой в многоходовой шахматной партии на иракской доске.