Продолжаем обсуждение результатов социологического опроса, проведенного стамбульским университетом «Кадир Хас» с отношения к застарелому курдскому вопросу.
И после прокурдской Партии демократии народов (ПДН) и признанной в стране террористической организации Рабочая партия Курдистана (РПК), респонденты были спрошены про Абдуллу Оджалана – о том, насколько велико его влияние на обе эти организации. В целом, большинство высказалось за его сильное или просто наличествующее влияние на РПК – в сумме около 82,8%, на ПДН (данные 2015 года) – 66,7% и на курдов в целом – 59,6%. Таким образом, можно говорить, что, несмотря на долгие годы тюремного заключения, А.Оджалан всё ещё воспринимается турецким обществом в качестве влиятельного игрока в курдской проблеме. Другой вопрос – насколько это восприятие корреспондируется с действительностью.
Довольно интересным вопросом стал тот, а что связывает турок и курдов, как два народа. Здесь ответы расположились следующим образом: ислам – 34,7%, общая история – 33,5%, экономические связи – 14,5%, надежды на общее будущее – 10,9%, семейные связи – 6,4%. И здесь налицо драматичное падение числа тех, кто считает необходимым перезапуск мирного диалога с этим этническим меньшинством: с 53,0% в 2015 году до 31,4% в 2016 году. И здесь есть нюансы.
Интересным образом отвечали на это сторонники различных политических движений. Так, за возобновление высказалось: сторонников правящей Партии справедливости и развития – 35,1%, Народно-республиканской партии – 22,4%, Партии националистического движения – 21,8% и курдской Партии демократии народов 75,4%. Если же смотреть чуть глубже то турки скорее склонны считать, что мирное урегулирование неактуально (54,3%), а курды – что должно быть возобновлено (64,0%). Причем по сравнению с прошлым годом с 0 практически до 20% выросло число неопределившихся, как среди турок, так и курдов. Это может говорить о многом, в частности, как об отсутствии чёткого представления о складывающейся ситуации, так и об утрате понимания, как с этой проблемой быть.
Одно стоит отметить: курдский вопрос в настоящее время не находится в мейнстриме турецкой новостной ленты, где в плане внешней политики всё ж таки преобладает (разумеется) Трамп с возможной турецко-американской «перезагрузкой» и сирийский вопрос. Но не с точки зрения Астаны, а в контексте продолжающейся операции «Щит Евфрата». Кроме того, понятно, что страна входит в состояние, предшествующее референдуму, а сам вопрос – слишком скользкий, чтобы его выводить на первый план. Только при наличии зримых успехов, к примеру, рапортуя о восстановлении разрушенной инфраструктуры и о возврате очередного населенного пункта к мирной жизни.
Даже тема арестованных лидеров прокурдской Партии демократии народов отошла на второй план, так сказать «в правовое поле». И здесь турецкое общественное мнение настроено далеко не в пользу ПДН. За то, что задержание – обоснованно высказалось 56,6% опрошенных, против этого – в два с половиной раза меньше 20,4%. Число неопределившихся также достаточно заметно – 23% — но даже их присоединение в полном составе к рядам скептиков не изменит картины.
Надо ли говорить о том, как распределились «голоса» среди сторонников политических партий? Разумеется, Партия справедливости и развития и националисты – почти единодушны (74,9% и 73,7% соответственно). Народно-республиканская партия привычно отметилась мнением «ни туда ни сюда», хотя скорее всё же «туда»: 44,8% «за», 26,6% «против» при 28,5% неопределившихся. И это понятно: привыкшая критиковать ПСР с каждого «минарета» НРП здесь просто не хочет рисковать потерей своего электората, затевая критику по заведомо непопулярному вопросу.
Еще более интересным вопросом является тот, а что собственно курды хотят и как видят своё будущее (если, разумеется, предположить, что они будут вольны в своем выборе)? Здесь прозвучали следующие ответы: независимое курдское государство – 32,8%, более демократичную Турецкую Республику – 24,3%, автономию – 21,0%, федеральное устройство – 8,6%, продолжение существующего положения – 13,3%. Причем самый большой срез турок считает, что курды добиваются большей демократии в стране – 47,7%, а самая большая группа из числа курдов – что независимого государства (35,7%).
И подобное разделение, при отсутствии доминирующей точки зрения, весьма симптоматично. Проще говоря, единое мнение относительно того, чего же курды собственно добиваются – попросту отсутствует. Это может быть связано как с устранением с турецкой внутриполитической площадки голоса прокурдской ПДН, так и с разобщенностью курдского движения, которое имеет очевидные трудности с формулированием своей позиции и донесением её до турецкого общественного мнения.
Следующим разделом Опроса является «Террор» и принципиальным вопросом является то, каковы пути решения этой, пожалуй, самой болезненной в настоящее время для страны проблемы. Респонденты здесь высказались следующим образом: «военным путем» — 34,6%, «политическими методами» — 31,9%, «экономическими мерами» — 12,0%, «культурной политикой» — 10,8%, «социальной политикой» — 9,8%. Заметим следующее: ни в общем пуле, ни по срезам (политические взгляды или этнические группы) нигде большинство (свыше 50%) не высказалось за то, что насильственными средствами можно победить террор. Больше всего на эти методы упирают те, кто назвал себя националистами 44,7%, а меньше всего социалисты – 10,2%. Большинство курдов высказываются за политические средства (51,4%) или за культурную политику (20,7%).