Захват заложников, штурм штаб-квартиры службы военной разведки в Хан-Юнисе, череда заявленных отставок, в том числе главы палестинского правительства Ахмеда Крейи (Абу Ала). Все это свидетельствует о резком обострении борьбы за власть в секторе Газа в преддверии заявленного премьер-министром Израиля А. Шароном плана эвакуации израильских поселенцев и войск. Хотя реакция СМИ, особенно, израильских, носит как всегда несколько преувеличенный характер, тем не менее ситуация, складывающаяся на палестинских территориях, остается действительно очень непростой. На серьезность претензий претендентов на власть указывает не только организованная ими «массовка» под антиарафатовскими лозунгами, но и их решимость к действию вплоть, как показали события в Хан-Юнисе, до применения силы.
Согласно наиболее распространенной версии, идейным вдохновителем и организатором этих выступлений является экс-глава МВД в правительстве Махмуда Аббаса (Абу Мазена), ранее занимавший пост руководителя службы превентивной безопасности в секторе Газа, 43-летний полковник Мухаммед Дахлан. Некоторые считают, что в действительности за его спиной стоят Израиль и Египет. Существует и крайнее мнение, согласно которому всю эту «игру» затеял сам Я. Арафат с целью еще раз продемонстрировать свою безальтернативность как лидера палестинцев. Любопытно, что всем этим событиям предшествовали усиленное давление на главу ПНА со стороны международного «квартета» в пользу проведения реформ и критические высказывания в адрес Арафата специального представителя Генсека ООН на Ближнем Востоке Л. Терье Ларсена.
Фактическое формирование структур Палестинской Национальной Администрации началось с возвращением Я. Арафата в сектор Газа в июле 1994г. в соответствии с палестино-израильским соглашением «Газа-Иерихон». Им же было предусмотрено создание значительных палестинских сил безопасности, главной задачей которых должна была стать борьба с инфраструктурой антиизраильских террористических организаций на территориях.
Естественно, что выстраивание системы политической власти на палестинских территориях во многом унаследовало структуру ООП и ее кадры. Большинство руководящих и административных постов, и, прежде всего, в силах безопасности, заняли бывшие функционеры ООП и ее военизированных формирований, т.е. представители так называемых «внешних кадров» (“outsiders”), или как их еще называют «старой гвардии», прибывшей с Арафатом из Туниса. Отсутствие у них зачастую знаний местных реалий и проблематики, опыта ежедневной, кропотливой работы по организации и решению социально-экономических проблем отсталой инфраструктуры хозяйства территорий с лихвой компенсировалось их прежними боевыми заслугами, а главное — доказанной преданностью и лояльностью палестинскому лидеру.
Вместе с различными руководящими постами им, воспринимаемым населением «чужаками», были наряду с широкими властными полномочиями предоставлены различные льготы – от высокой зарплаты до бесплатного жилья, права беспошлинного ввоза автомобилей, мебели и прочего и прочего. Сконцентрировав в своих руках значительный властный ресурс, некоторые из них не избежали искушения использовать его в своих корыстных интересах. В структурах власти как в любом бюрократическом аппарате стали распространяться такие явления, как кумовство, протекционизм, взяточничество, злоупотребления бюджетными средствами. Контроль над лицензированием экспортно-импортных операций, а также под предлогом обеспечения безопасности, чему в немалой степени способствовал установленный израильтянами жесткий пропускной режим в отношении палестинских территорий, позволял чиновникам различного уровня взимать мзду с палестинских торговцев и предпринимателей, а нередко просто организовывать свой собственный бизнес, записывая его на своих детей, жен или других родственников. С не меньшей охотой на сотрудничество с новой палестинской бюрократией шли и представители израильского истеблишмента и бизнеса, что позволяло им фактически монополизировать целые сферы поставок товаров и материалов на палестинские территории.
Другим важным моментом формирования механизма и системы новой власти стало инкорпорирование в нее представителей традиционной правящей элиты (племенной верхушки, родов, кланов), в значительной мере утратившей к началу 90-х годов свое былое влияние.
На этом фоне все более разочарованными и недовольными новыми порядками оказывалось более молодое поколение «внутренних кадров» (“insiders”) – активистов ОПП и в первую очередь «фатховцев», выросших в местных лидеров в период первой «интифады» (1987-193гг.). Вынесшие все трудности и лишения руководства непосредственным сопротивлением израильской оккупации палестинских территорий на протяжении всех долгих лет «интифады», они по праву считали себя обделенными при «разделе пирога» и заслуживающими гораздо большего, чем быть отправленными на «скамейку запасных». Будучи оттесненными от властного ресурса и участия в выработке и принятии решений, они периодически выказывали свою «фронду» руководству ПНА, то в связи с нашумевшим докладом госконтролера в 1997г. о злоупотреблениях и хищениях в различных министерствах, то путем периодически раздающейся критики в адрес тех или иных должностных лиц, то прямыми столкновениями с теми или иными структурами власти, как, например, это имело место в Рамалле в октябре 1998г. Тогда произошли столкновения между сотрудниками службы военной разведки и демонстрантами из молодежного отделения ФАТХа. Погиб 16-летний юноша, несколько человек получили ранения. Примечательно, что тогда в марше принимал участие и лидер ФАТХа на Западном берегу Марван Баргути, выступавший против «тунисского засилья» в руководстве движения ФАТХ. Однако в то время крепко сбитая Я.Арафатом система политической власти не позволяла этому противостоянию перерасти в открытую конфронтацию между «старой гвардией» и молодым поколением.
Ситуация стала кардинально меняться с началом в конце сентября 2000г. второй «интифады». К борьбе вновь было призвано молодое поколение активистов ФАТХа и ООП. Они обладали большим опытом первой «интифады», лучше ориентировались в местных условиях, имели в своем распоряжении ресурсы молодежных организаций. При этом, втягиваясь все больше в ход событий, многие из них нередко действовали без особой координации с высшим руководством. Во-первых, большинство палестинских территорий практически было не просто блокировано израильскими войсками, но и рассечено на мелкие анклавы, что затрудняло возможность координации действий. Причем как на Западном берегу, так и в секторе Газа. Во-вторых, многие из них не считали необходимым особенно согласовывать свои действия с палестинским руководством, полагая главным для себя следовать общему курсу сопротивления оккупантам.
В этой связи вполне допустимо, что всем известные как «военное крыло» ФАТХ -«Бригады мучеников Аль-Аксы» — возникли в значительной мере стихийно, как инициатива масс на местах. Именно так в свое время возникли на юге сектора Газа — в Рафахе, отрезанном от внешнего мира, так называемые «Комитеты народного сопротивления». Израильские СМИ зачастую, то ли по незнанию, то ли намеренно, искажают историю их создания, утверждая, что это отколовшаяся от ФАТХ группировка. В номере от 16 февраля 2002г. издающаяся в Лондоне «Аль-Хаят», со ссылкой на одного из руководителей этой организации, рассказывала, что «движение» было создано по инициативе 20 местных лидеров. Действительно большинство из них были членами ФАТХ. Но не только. Сюда же вошли бывшие члены ДФОП, НФОП, ХАМАС, «Исламский джихад» и ряда других движений и организаций. «Комитеты» возникли под лозунгом «Сопротивление – право каждого, а не члена какой-либо организации». Главным условием приема в движение «комитетов» являлось не состоять членом других организаций. Деятельность «комитетов» никогда и никем не контролировалась. Причем такая относительная самостоятельность действий многих участвующих в палестинском сопротивлении группировок и движений была всегда характерна и для ООП, которая никогда не являлась жесткой организационной структурой, но скорее «зонтиком» для различных идеологических течений и политических групп, объединенных одной целью – освобождение Палестины. То же самое во многом характерно и для движения ФАТХ. Последнее никогда не было партией в строгом понимании этого слова. В нем нет как, например, в коммунистических партиях, жесткого членства, четких идеологических ориентиров. ФАТХ и создавался изначально как широкий фронт, взяв многое из опыта алжирского Фронта национального освобождения (ФНО).
Такая относительная самостоятельность различных группировок ФАТХ возрастала по мере раскручивания «интифады». В большой степени этому процессу способствовали действия израильской стороны – сначала Э. Барака и особенно А. Шарона. Претворяя свой план «100 дней» в 2001г., Шарон фактически проводил курс на демонтаж Палестинской Администрации, тем самым дезавуируя все прежние соглашения «Осло». Удары методично наносились по основным объектам инфраструктуры созданной Арафатом системы власти и в первую очередь по службам безопасности. При чем нередко провоцируя последние для последующего нанесения более жестких и разрушительных ударов и не затрагивая ни в коей мере ни движение ХАМАС, ни «Исламский джихад». Лишь когда Палестинская Администрация лежала полностью в руинах, а Арафат оказался запертым в Рамалле и утратил большую часть своего властного ресурса, израильтяне начали наносить удары по исламистам, расчищая тем самым поле для нового руководства, которое, видимо, по мысли А. Шарона должно быть более молодым, и главное более сговорчивым. Не случайно первой официальной реакцией израильского правительства на события в Газе было заявление представителя премьер-министра Р. Гисина о том, что происшедшее свидетельствует от отсутствии с палестинской стороны партнера по мирному процессу, имея в виду прежде всего главу ПА Я. Арафата.
Вполне логично, что, просматривая вероятность действительного ухода израильтян из сектора Газа, окрепшее за годы «интифады» молодое поколение лидеров, прежде всего, движения ФАТХ, решило заявить о своих претензиях на участие в воссоздании структур власти, при чем уже совсем не на второстепенных ролях. Кроме того, многие из них стали опасаться угрозы захвата власти исламистами и неспособности нынешнего руководства ПНА противостоять их, в частности ХАМАС, растущей популярности в Газе, где она достигла 29% против 27% у ФАТХа.
Не исключено, что одним из вдохновителей и организаторов этого движения во власть мог выступить М. Дахлан, сохранивший, несмотря на свою опалу, связи с большинством активистов ФАТХ и полевыми командирами в секторе Газа. Это тем более вероятно, что, начиная с апреля, он неоднократно озвучивал призывы к смене «старой гвардии» и к проведению радикальной перестройки прежней системы власти.
Непосредственной причиной послужили первые результаты начавшихся в секторе Газа 26 мая выборов 39 кандидатов в ЦК ФАТХ, который переизбирался последний раз 16 лет тому назад. По мере того, как в избирательной кампании все больше стали доминировать представители более молодого поколения ФАТХа, Арафат через главу в тот момент сил национальной безопасности генерал-майора Абд Ар-Разека Аль-Маджайеда дал указание о приостановке выборов и исключению из списка кандидатов всех представителей спецслужб. Хотя ,якобы, последний передал приказ Арафата Секретарю ФАТХа в секторе Газа Ахмеду Хеллесу, остается не совсем понятным по какой причине Арафат все таки сместил Аль-Маджайеду, назначив на его место Гази Ад-Джабали. Скорее всего Аль-Маджайеда не рискнул пойти на обострение отношений с молодыми «фатховцами» в отличие от Гази Ад-Джабали. Приостановка процедуры выборов, сулящих существенное укрепление позиций молодого поколения, вызвало бурный протест, что заставило Арафата согласиться с их продолжением. Однако, вероятнее всего, Гази Ад-Джабали удалось изменить ход предвыборной кампании, что, в конечном счете, дало «старой гвардии» возможность удержать за собой большинство депутатских мандатов, в то время как «сторонники реформ» получили лишь 8 мест. Представляется, что именно это вызвало последующий ход развития событий, приведший к восстановлению в прежней должности А.Р. Аль-Маджайеды. При этом были подняты лозунги борьбы с коррупцией в надежде на получение поддержки среди населения сектора Газы, особенно наиболее его обездоленной части, которая по самым скромным оценкам, достигает 70% проживающих здесь палестинцев. «Правда же, — как заявил в одном из недавних интервью Секретарь ФАТХа А. Хеллес, — состоит в том, что обе стороны погрязли в коррупции». Не секрет, что большинство группировок ФАТХа и других организаций в отличие от исламистов преимущественно самофинансируются за счет обложения данью местных богатеев и поборов с торговцев и предпринимателей. О том же М. Дахлане и его махинациях неоднократно писали израильские СМИ. Тем не менее теперь это замалчивается, а сам М. Дахлан представляется в израильских СМИ «великим реформатором».
Однако с точки зрения проводимого курса А. Шарона все это более чем логично и оправдано. Выдвинув свой план ухода из Газы, который, несомненно, при всем при том является позитивным шагом, Шарон прослыл «миротворцем», хотя и запросил за это существенную часть Западного берега р. Иордан, занимаемую крупными блоками израильских поселений. Ответное выступление в поддержку этого плана американского президента Дж. Буша арабы уже окрестили «второй Декларацией Бальфура».
Эвакуируя из сектора Газы 7300 израильских поселенцев Израиль мало, что теряет. Во-первых, сектор Газа с его огромным населением (в настоящее время там проживает более 1,3 млн. палестинцев, из которых около 70% составляют беженцы 1948г.) и мало развитой экономикой всегда представлял головную боль для Израиля и клубок практически неразрешимых социально-экономических проблем. По площади он составляет лишь 5% от всех оккупированных в 1967г. палестинских территорий. Во-вторых, ликвидация 21 поселения снимет с Израиля, переживающего не самые лучшие времена в экономике, значительное финансовое бремя. Защита каждого израильского поселения требует содержания минимум батальона израильских солдат. И это не говоря о постоянных потерях, которые несут израильские войска, подвергаясь нападениям со стороны палестинских боевиков. В-третьих, покидая Газу, Израиль оставляет за собой право на сохранение контроля за его сухопутными и морскими границами, в том числе и с Египтом, а также воздушным пространством. Экономически сектор Газа никогда особенно не привлекал внимания израильтян за исключением, пожалуй, использования его для продажи своих товаров и привлечения дешевой рабочей силы. Кроме того, лежащая в руинах экономика сектора Газа еще очень долго будет зависеть от поставок электричества из израильского Ашкелона и продажи в Израиль рабочей силы, от чего израильское правительство, судя по ведущимся в настоящее время переговорам с Мировым банком, планирует избавиться уже к 2008г. С точки зрения водных ресурсов Газа уже в значительной степени истощена, и Израиль уже поставил перед международными донорами задачу строительства здесь мощного опреснителя, что из-за высокой стоимости воды сделает местное сельское хозяйство неконкурентоспособным израильскому.
Но главное все же не в этом. Реализации плана Шарона должна, видимо, по мысли последнего существенно ослабить давление на Израиль палестинской «интифады» и вывести сектор Газа за скобки палестинской проблемы. Не секрет, что с 1948г. Западный берег р. Иордан и сектор Газы существовали как мало сообщающиеся между собой сосуды. После первой арабо-израильской войны 1948-1949гг. Западный берег был фактически аннексирован Иорданией, которая в 1950г. была провозглашена королем Абдаллой (прадедом нынешнего иорданского монарха) Объединенным королевством, а сектор Газа находился под египетским управлением. Лишь после июньской войны 1967г. объединяющим началом для обеих частей палестинских территорий стала выступать израильская оккупация. В этой связи любые властные притязания местных лидеров в Газе скорее всего так и ограничатся сектором Газа, но вряд ли будут поддержаны на Западном берегу, хотя и могут послужить примером для подражания. Ни М. Дахлан, никто другой в секторе Газа пока не приобрел характера общепалестинского лидера, а поэтому события в Газе можно вероятнее всего характеризовать как события локального масштаба.
Вместе с тем эти события чреваты созданием прецедента (на что, по всей видимости, и нацелен план Шарона), в рамках которого судьба анклава палестинских территорий – сектора Газа — будет решаться не путем прямых переговоров, а через голову общепалестинского руководства путем втягивания в его реализацию в качестве переговорной стороны и соответственно гаранта — Египта и назначения сговорчивого и послушного местного газского «Карзая», готового обеспечить внутреннюю стабильность и ликвидацию инфраструктуры угрожающих безопасности Израиля организаций и группировок.
Другая опасность заключается в том, что в случае успеха аналогичный сценарий может быть применен и по отношению к Западному берегу р. Иордан, что фактически предполагает возвращение к так называемому «иорданскому варианту» и поставит окончательный крест на создании независимого палестинского государства. При этом время, как представляется, при таких обстоятельствах скорее всего будет работать в большей степени на Израиль, чем на палестинцев.
Таким образом, при всей своей привлекательности план Шарона может оказаться простой подменой так называемой «дорожной карты». Иными словами, как и в 1947-1948гг. судьба палестинского государства в значительной мере теперь зависит от позиции международного сообщества, его готовности довести до практической реализации многочисленные резолюции ООН, в том числе и по плану «дорожная карта».