- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Исламистский фактор примирения в Сирии

После того, как сирийское протестное движение стало приобретать с конца 2011 года  характер гражданской войны, роль вооруженной оппозиции, в том числе воинствующих исламистов, в Сирии постепенно окрепла. Всего на территории Сирии в 2012 году по разным оценкам находилось около 1200 вооруженных отрядов различной направленности – от наиболее умеренных до самых радикальных. К концу 2016 года их количество заметно сократилась. Многие оказались полностью разгромленными, самораспустились и перестали существовать как самостоятельные боевые единицы. Другие вошли в состав  более крупных формирований, таких как «Исламское государство» (ИГ), «Джейш аль-Ислам», «Джейш Фатх аш-Шам», «Ахрар аш-Шам», «Сукур аш-Шам», «Фейлак аш-Шам», Сирийская свободная армия (ССА) и другие. На рубеже 2015-2016 г.г. возникли новые отряды, которые сформировались главным образом на основе существовавших ранее фронтов по типу объединенных военных штабов и боевых соединений. Среди них можно выделить «Джейш ан-Наср» (филиал ССА), в состав которого вошли «Джебхат аш-Шамийя», «Джейш аль-Ызз’а»,  «Фалькон аль-Габ» и еще 13 отрядов, «Новая Сирийская Армия» (в основном на базе курдских отрядов сопротивления) и ряд других. В силу весьма подвижной ситуации на сирийских фронтах и быстро меняющейся политической коньюктуры в стране и вокруг нее достаточно сложно точно определить количество отрядов вооруженной сирийской оппозиции. Однако большинство экспертов полагают, что сегодня в Сирии активно действует не менее 100-120 различных фронтов и отрядов вооруженной сирийской оппозиции (с учетом ИГ и «Джебхат ан-Нусры») общей численностью не менее 70 тысяч профессиональных и хорошо вооруженных бойцов. При этом, несмотря на происходящие трансформации в составе вооруженной оппозиции, ее матрица с точки зрения социальной основы, идеологических установок, политической ориентации, основных целей и задач, практически не изменилась по своим ключевым параметрам с момента зарождения этих отрядов в первой половине 2012 г.

Салафиты, как и прежде, составляют костяк многих отрядов вооруженной исламской оппозиции, часть из которых продолжает оставаться в той или иной мере подверженной джихадистской идеологии. К наиболее явным джихадистским группировкам можно отнести отряды непосредственно связанные с «Аль-Каидой» (запрещена в России), такие как: «Джебхат ан-Нусра»[i] [1], «Исламское государство» (Запрещено в России), батальоны «Аль-Мухаджирин».

Практически не упоминающийся сегодня Исламский фронт Сирии (ИФС) являлся наиболее значимой, активно действующей организацией, хорошо представленной в различных сирийских провинциях. ИФС был основан в июле 2012 года и состоял из 11 наиболее крупных отрядов. Заметную роль среди них играли движение «Ахрар аш-Шам», «Аль-Фаджр аль-Исламийя», «Ливаа аль-Хак», батальон «Хамза бин Абдул Муталиб», «Джамаат ат-Талиа аль-Исламийя», батальон «Мусааб  бин Умайя».

В своем уставе ИФС провозгласил, что стремится к свержению действующего в Сирии режима и установлению в стране «цивилизованного исламского общества», которое будет следовать суннитскому направлению ислама «набожных предшественников».

ИФС представлял собой сирийскую версию салафизма джихадистского толка. Он отличался от «Аль-Каиды» тем, что большинство членов его отрядов были сирийцы.

Одним из наиболее крупных отрядов ИФС являлся «Ахрар аш-Шам», который действовал в районах Халеба (Алеппо), Идлиба и на севере Сирии, в частности.

ИФС сотрудничал с другими отрядами вооруженной сирийской оппозиции, но не подчинялся ССА. Подобно «Джебхат ан-Нусре» и «Ливаа ат-Таухид» он создавал «Исламские комитеты» для разрешения конфликтных ситуаций, главным образом, в сфере нарушения прав человека на контролируемых территориях. Он пользовался заметным влиянием в районах Ракки, Идлиба и Халеба (Алеппо)  и их сельских пригородах.

Другой группой являлся Исламский фронт за освобождение Сирии (ИФОС). Основу его идеологии составляла общая исламская идентичность, где соединялись идеи салафизма, «Братьев-мусульман», а также различных исламских школ либерального направления, несмотря на то, что его заявления и действия несколько отличались от салафитской доктрины ислама. В своих выступлениях ИФОС стремился отойти от чисто салафитского дискурса, и делал больший упор на общенациональные и традиционные ценности сирийского общества. Многие отряды ИФОС действовали под знаменем ССА. ИФОС возглавлял Ахмед Исса, который одновременно командовал «Сукур аль-Шам», а Мухаммед Аллюш координировал боевые операции.

Наиболее крупными отрядами ИФОС являлись «Ливаа ат-Таухид» действоваший в Халебе (Алепппо) ,  «Катаиб аль-Фарук» действовавший в основном в районах Хомса, «Аль-Фарук аль-Исламийя» действовавший в провинции Хама. Отряд «Сукур аль-Шам»  был особенно активен в районе Идлиба, а также в значительной части районов провинции Хама. Отряд «Лива аль-Ислам», являвшийся частью группы отколовшейся от «Ансар аль-Ислам»,  действовал в провинции Дамаск.

В состав ИФОС входил также отряд «Сукур аль-Курд», действовавший в Камышлы и Революционный совет Дейр эз-Зора.

Для работы в гражданской сфере по мобилизации местного населения на контролируемых территориях была создана и действовала организация  под названием «Исламский комитет аш-Шам», куда входили ряд видных салафитских деятелей. В этом комитете доминировала группа Срура («политический салафизм»). Оказывала медицинскую и образовательную помощь местному населению и помогала пережить ему тяготы военного времени. Комитет издавал журнал «Нур аш-Шам».

В своих уставных документах Комитет утверждал, что стремится к «установлению Божей религии на земле» и укреплению исламской идентичности Сирии. Комитет имел также свое видение по вопросам гражданства, взаимоотношениям разных конфессий и своей роли в социальном развитии страны. С конца 2013 года Комитет стал вести подготовку к созданию собственной политической партии, которая отражала бы его религиозные и идеологические взгляды.

В ноябре 2011 года возник Фронт исправления и развития (ФИР), который следовал в русле традиционной салафитской идеологии. Он был создан в восточных районах Дейр эз-Зора, где традиционно проживали суннитские племена. Он имел филиалы по всей Сирии. В его состав входили 139 батальонов.  ФИР состоял из двух групп: военной и гражданской.

Гражданское крыло ФИР было в основном представлено обществом «Ахл аль-Аср», а военное крыло сохранило название ФИР. Оно провозгласило, что его основной задачей является свержение режима Б.Асада и объединение под своими знаменами различных отрядов оппозиции. ФИР также гарантировал соблюдение равенства прав всех граждан и  социальную справедливость и полагал, что затянувшаяся победа революции в Сирии связана, прежде всего, с фрагментацией вооруженных отрядов оппозиции, отсутствием единства среди них и неэффективной деятельностью ряда представителей политической оппозиции.

Сирию без Б.Асада ФИР представлял как гражданское государство, основанное на принципах справедливости, толерантности, мирном сосуществовании всех социальных групп населения. Несмотря на то, что ФИР не акцентировался на вопросах демократии, он в тоже время заявлял о своей приверженности некоторым демократическим принципам, чтобы принять участие в строительстве будущей Сирии.

Создание ФИР вызывало много вопросов. Ряд экспертов полагали, что ФИР пользуется массированной зарубежной финансовой и иной помощью, так как имел возможность привлекать на службу опытных бойцов и проводить активные военные действия, располагая необходимым оружием и логистической поддержкой.

Более того ряд экспертов считали, что ФИР является прототипом иракских «сахават», — отрядов образованных в 2007 году  во время войны в Ираке сражавшихся против «Аль-Каиды».  Действительно, наряду с борьбой с  сирийским режимом и иранским влиянием в Сирии, ФИР имел задачу противодействия «Аль-Каиде».

ФИР пользовался поддержкой ряда влиятельных шейхов, салафитских организаций в Иордании и КСА и прямой поддержкой руководства этих двух государств.

Один из руководителей салафитского движения в Иордании Али аль-Халаби полагал, что ФИР по многим параметрам был близок к традиционному салафизму наподобие «Лива аль-Ислам» во главе с ныне покойным Захраном Аллюшем Он также утверждал, что ФИР пользовался поддержкой  арабского салафитского движения и не получал помощи из других источников.

Действительно, в состав ФИР принимались только сирийцы, и там не было иностранцев и арабов из других стран, как в других отрядах вооруженной сирийской оппозиции. Фронт располагал значительным потенциалом силы, который определялся его опорой на поддержку племен восточных районов Сирии и значительными ресурсами которые позволяли ему привлекать новых бойцов и заручаться лояльностью других отрядов. Стремление ФИР объединить под своими знаменами другие не менее сильные отряды вооруженной оппозиции наталкивалось на серьезные разногласия между ними, особенно ССА, «Ахрар аш-Шам», «Лива ат-Таухид».

Если проанализировать идеологическую платформу и национальную программу современного салафитского движения с точки зрения силы его воздействия на население и роли в обществе, то ясно, что та часть ИФС, куда входили «Ахрар аш-Шам», «Аль-Фаджр аль-Исламийя», «Ат-Талиаа аль-Мукатиля», «Лива аль-Хак» и другие отряды, — имела исключительно сирийскую, местную повестку. В тоже время, другие отряды в составе ИФС, такие как «Катаиб аль-Фарук», «Аль-Фарук аль-Исламийя», «Сукур аш-Шам», «Лива аль-Ислам», —  решали несколько иные задачи.

На уровне гражданского общества, такие организации как благотворительное общество «Аш-Шам», разделяющие идеи  «политического салафизма», другие гражданские организации салафитов, осуществляющие операции гуманитарного характера, занятые проповеднической деятельностью, работой в сфере образования, имели достаточно широкую базу общественной поддержки.   Вместе с другими исламскими отрядами они участвовали в управлении контролируемыми территориями.

Например, такие отряды как «Ахрар аш-Шам», «Лива ат-Таухид», «Сукур аш-Шам» участвовали в  делах  гражданской администрации и управления. Они пытались преодолеть армейский стиль во взаимодействии с местной администрацией, чтобы наладить сеть контактов среди гражданской администрации и населения. В тоже время военная составляющая оставалась приоритетной в деятельности подобных организаций.

Все эти группировки в принципе были согласны с применением исламских законов во время и после свержения режима Б.Асада. Некоторые из них поддержали создание и работу шариатских комиссий. Они также поддержали так называемые «Комитеты по утверждению истины и искоренению зла» (наподобие, саудовской религиозной полиции — Мутаваа). Данное обстоятельство ставило вопрос о том, действительно ли эти отряды верят в индивидуальные свободы и права человека, законы, гарантирующие их соблюдение.

На политическом и идеологическом уровне большинство этих групп поддерживало идеи исламского государства в качестве будущего политического режима власти в Сирии. Этот политический режим, в их представлении, должен был основываться на исламских законах шариата как единственном источнике законодательства. Подобная позиция была озвучена в ряде публичных заявлений некоторых лидеров разных отрядов, таких как «Лива ат-Таухид», «Ахрар аш-Шам», «Аль-Фарук аль-Исламийя», «Сукур аш-Шам».

В тоже время, некоторые отряды («Лива ат-Таухид», «Катаиб аль-Фарук», «Сукур аш-Шам») избегали публичной поддержки демократической системы. При этом они старались не критиковать открыто идеи плюрализма, парламентаризма и механизмы демократического управления. В данном случае их позиция была весьма схожа с позицией египетской партии «Ан-Нур» салафитского толка, которая в принципе поддерживала демократический процесс, но отвергала демократические ценности, настаивая на главенствующей роли ислама и шариата как основы законодательства и права.

Интерпретация этими группами внедрения в практику и повседневную жизнь норм мусульманского права вызывала неприязнь большинства населения, особенно те запреты, которые некоторые отряды вводили в отношении одежды женщин и табакокурения, что рассматривалось как нарушение норм ислама и шариата.

Указанные выше факторы могли изменяться в зависимости от тех позиций, которые эти движения  и отряды занимали в ходе взаимодействия с отрядами зарубежной сирийской оппозиции, их деятельности в рамках совместных военных советов. Большинство из этих организаций, даже те, которые работали с ССА, испытывали определенное недоверие к институтам сирийской оппозиции, действовавшим за рубежом. Они очень внимательно относились к любым попыткам зарубежной оппозиции навязать им свою точку зрения. Данное обстоятельство затрудняло их взаимодействие с ССА и Национальным комитетом оппозиционных и революционных сил (НКОРС) как в военном, так и в политическом плане.

К тому же, несмотря на ужесточение вооруженной борьбы до сих пор непросто добиться единства среди самих салафитов Сирии. Многие их группы в Сирии разделяют общие исламские идеи салафитской направленности и действуют в интересах салафитов. К тому же необходимо иметь в виду, что между членами различных групп постоянно идет обмен мнениями и идеями по вопросам формирования единой салафитской позиции. С другой стороны классифицировать эти группы в идеологическом плане представляется весьма трудной задачей, так как нередко их идеи противоречат друг другу, быстро меняются одна на другую в зависимости от смены баланса сил и изменения взаимоотношений между различными отрядами вооруженной оппозиции.

Те вызовы, с которыми сегодня сталкиваются различные отряды салафитского движения, во многом связаны с их неспособностью противодействовать попыткам различных сил внутри Сирии и за ее пределами сдержать рост салафизма и помешать утвердиться ему в новых социальных и культурных реалиях Сирии. В свою очередь перспективы салафитского движения связаны с возможностью населения воспринять идеи салафизма, в том числе в их скорректированном виде применительно к сегодняшним условиям Сирии. Несмотря на то, что сегодняшняя ситуация свидетельствует о бурном росте «провинциального» салафизма, сохраняется возможность возрождения салафитского движения (в модернизированной форме) исторически присущего столичным центрам, прежде всего в Дамаске и Халебе (Алеппо).

В тоже время один из видных исследователей салафизма  Абдуррахман аль-Хадж полагал, что  всплеск салафизма, особенно джихадистского характера, не имеет глубоких корней в Сирии и обусловлен мобилизационными задачами и политической миссией, которые определяются особыми условиями ведущейся в стране войны.

На самом деле, сегодня достаточно сложно спрогнозировать перспективы салафитского движения в Сирии. Скорее всего, они будут определяться развитием конкретной ситуации на сирийской почве и теми переменами, которые ждут страну в недалеком будущем.

В случае продолжения гражданской войны может наблюдаться дальнейший рост и распространение джихадисткого салафизма. В случае же смены режима и возвращения к мирной жизни возрастают шансы умеренного, реформистского и политического салафизма, который, прежде всего, начнет развиваться в сельских местностях, а потом и в крупных городских центрах.

Несмотря на то, что сегодня в Сирии пока превалирует «джихадистская» идея, воплощенная в действиях «Исламского Государства», «Джебхат Фатх аш-Шам» было бы неправильным считать, что, умеренный ислам, характерный для этапа мирных протестных движений полностью исчез и не имеет шансов на возрождение. Если допустить, что присущий Сирии постмодернистский ислам Леванта это продукт новой городской культуры, то надо признать, что он должен был неизбежно впитать в себя характерный для левантийских городов дух либерализма и стремления к демократии. Нельзя исключать, что в случае прекращения военных действий и при определенных политических условиях он может, оказать свое позитивное влияние не сирийский социум, и стать  существенным дополнением в формировании новой идеологии обустройства общества.

Было бы преждевременным считать устоявшейся ситуацию в идеологическом спектре «новых» исламистов. Факторы влияния, финансовой поддержки все еще продолжают оказывать воздействие на формирование идеологической ориентации и политической повестки этих группировок. Поэтому необходимо четко отслеживать смену религиозно-идеологических предпочтений различных отрядов воинствующих исламистов. При этом тем, кому небезразличен характер будущей власти в Сирии, важно стараться  нащупать возможный общий вектор их политико-идеологической ориентации в случае смены режима Б.Асада, не путая его (вектор) с религиозной символикой и духом, столь характерным для суннитского ислама.

Одновременно, было бы неплохо понимать до какой степени эвентуальный религиозный «мейнстрим» «новых» исламистов может корреспондироваться с идеологией уже известных движений политического ислама. Подавляющее большинство «новых» исламистов из отрядов вооруженной оппозиции не имеют сегодня организационных ниш с прицелом на мирное время. Именно через них они могли бы вернуться в гражданское общество и быть приняты в нем. Их появление было, прежде всего, связано с тем политическим и идеологическим выбором, который был им навязан режимом и рядом внешних сил.

«Исламистский феномен» сирийского восстания серьезно трансформировался за несколько последних лет, особенно в связи с особыми условиями сирийского конфликта. Нельзя исключать, что в случае прекращения военных действий в Сирии и постепенного возвращения жизни страны в прежнее, мирное русло, «исламистский феномен» может постепенно исчезнуть, поскольку, как было показано выше, его живительной основой служит жестокая вооруженная борьба в стране.

 

[i] [2] С лета 2016 года отказалась от своей приверженности к «Аль-Каиде» и сменила название на «Джейш Фатх аш-Шам», запрещена в России