В последнее время американские эксперты отмечают возросшую активность филиппинских исламистских террористических группировок на острове Минданао. В 2014 году глава самой крупной из них — группировки «Абу Сайяф» Иснилон Хапилон присягнул на верность лидеру «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) Абу Бакру аль-Багдади. При этом последний отказался предоставлять группировке право называться «вилаетом» в силу очень маленькой площади, которую она контролирует. Это один остров Басилан. Соответственно «Абу Сайяф» не получает из Мосула никакой материальной помощи и находятся на полном самообеспечении. Оружие добывается в результате нападений на посты правительственной армии и полиции, или просто покупается у коррумпированных силовиков. Финансы в основном добываются в результате осуществления широкой криминальной деятельности, в основе которой является рэкет и захват заложников, для получения выкупа. В частности местные крестьяне и торговцы обкладываются налогом, за отказ платить который следует смерть. Захват заложников является главной статьей дохода группировки «Абу Сайяф». Только за 2015 год он принес в ее казну около семи миллионов долларов США. В этом контексте приверженность ИГ играет роль своеобразного «манка» для иностранных джихадистов, и не более того. Именно такую же тактику использовал «Абу Сайяф» в 1990-е годы, но тогда вместо ИГ использовалась «Аль-Каида» (запрещена в России). Такая тактика «зонтика» какой-либо серьезной международной террористической организации в случае в Филиппинами срабатывает. Главным контрабандным пунктом по переправке на Минданао новых рекрутов стал малазийский город Кота Кинабалу, через который до острова добираются джихадисты из Бангладеш и мусульманского региона Мьянмы. Это основной контингент пополнения. Эксперты ожидают, что в самом скором времени к ним могут присоединиться и уйгуры, которые после разгрома индонезийскими силовиками «Восточной группировки джихада» в прошлом году, лишились основной тренировочной базы. Эта операция была проведена по наводке китайских спецслужб, которые смогли внедрить своего агента в уйгурскую группу. При этом в Китае полагают, что уйгуры уже находятся на о.Минданао. В частности, опять с китайской помощью в апреле 2016 года на Минданао был ликвидирован марокканец, который был специалистом по сборке СВУ и должен был организовать подготовку террористов-смертников на базе «Абу Сайяф». С учетом участившихся случаев использования уйгурами именно этой тактики в противостоянии с властями в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР), китайские силовики полагают, что это стало результатом обучения уйгуров именно на Филиппинах. В январе с.г. британская полиция арестовала подданного королевства, который планировал примкнуть к ИГ именно на Минданао. По ряду данных, там же проходит обучение некоторого количества австралийцев. Остров Минданао очень удачно расположен географически. Он труднодоступен и одновременно находится на пересечении основных морских логистических коридоров. В этой связи тыловые базы и лагеря исламистов в большинстве случае недоступны для филиппинских силовиков. Это обстоятельство активно используется не только собственно местными исламистами, но и их коллегами из Индонезии и Малайзии, которые также используют остров для отдыха и перегруппировки.
Среди тактики исламистов на Минданао следует отметить их чисто региональный уровень. Они не распространяют свои террористические атаки на другие регионы и столицу страны. Единственным исключением стала попытка закладки СВУ на свалке в центре Манилы в ноябре прошлого года. Местная полиция полагает, что это было дело рук исламистов из группы «Маут», которая базируется в Ланао и также пытается позиционировать себя как «крыло ИГ». Но эта версии пока остаются только версией, так как убедительных доказательств причастности именно этой группы так и не было получено. Новым словом в тактике исламистов на Минданао является атака на т.н. «мягкие цели», что особенно стало отчетливо заметно в прошлом году. Раньше исламисты атаковали в основном военные цели. В сентябре группа «Абу Сайяф» взорвала СВУ на рынке в Давао. В декабре были взорваны два СВУ в оживленных местах в Леуте и Катабато. Причем в последнем случае использовался дистанционный подрыв с помощью мобильного телефона. Это также говорит о том, что местные исламисты получили хороших «учителей» в последнее время. Ранее такую схему они не использовали. Интересно и покушение на саудовского проповедника Замбоанга на Минданао в марте 2016 года. Его как цель позиционировал до покушения журнал ИГ «Дабик». Ни одна группировка ответственность за теракт на себя не взяла, но это был явный заказ от катарцев, которые не очень хотят видеть на Филиппинах своих заклятых конкурентов.
При всем сказанном, исламистские джихадистские группы, безусловно, уступают по боевому потенциалу мусульманским сепаратистам. Это, прежде всего, Исламский фронт освобождения моро и Национальный фронт освобождения моро. Эти две группы, которые ставят своей конечной целью организацию административного автономного округа Бангасоморо, насчитывают в своих рядах несколько десятков тысяч боевиков. Эта численность и постоянная финансовая помощь из-за границы (филиппинские власти при этом прозрачно намекают на руку Пакистана) позволяют им проводить операции не только на Минданао, но и в столичном регионе. Безусловно, что даже вместе взятые исламистские группировки даже близко не могут приблизиться по уровню влияния и боевому потенциалу к сепаратистам. К тому же последние имеют влияние на часть джихадистких групп, которые вышли из военных групп моро. Это, прежде всего, «Исламское государство Магунданао» и группа «Маут». Ряд экспертов вообще говорит о том, что это легендированные военные филиалы моро, которые те используют в проведении военных действий в периоды официального перемирия с властями. В этой связи эксперты не склонны считать исламистскую угрозу в формате ИГ на Филиппинах чрезмерной. Основа мусульманской фронды в этом регионе — прежде всего национализм и сепаратизм местной элиты. Джихадистские группы в данном случае выступают в качестве громоотвода, за что им и позволяется в определенных границах заниматься криминалом, и самостоятельной роли в глобальном масштабе не играют. Мусульманские националисты в случае нужды могут очень быстро закончить этот эксперимент.