2 февраля в ходе антитеррористческой кампании против организации «Исламское государство» (ИГ, запрещена в России), осуществляемой силами иракской армии, шиитскими вооруженными формированиями «Аль-Хашед аш-Шааби» курдскими отрядами пешмерга при поддержке американских военных советников, было объявлено о начале военной операции по освобождению западной части Мосула. Напомним, что восточная часть города была освобождена в конце января.
Западный Мосул состоит из пятидесяти густонаселенных жилых микрорайонов, в которых проживает до 750 тысяч человек. Городской пейзаж характеризуется узкими улицами и проулками, которые будет чрезвычайно трудно штурмовать. В этой связи координатор гуманитарных операций ООН по Ираку Лиза Гранде выражает тревогу за судьбу мирных жителей этой части города, которых экстремисты из ИГ могут использовать в качестве живого щита.
Река Тигр разделяет Мосул на западную и восточную часть. Всю военную операцию по освобождению можно условно разделить на три этапа. Первый этап, продолжавшийся до конца декабря 2016 года, заключался в блокировании города и его отсечении от путей подвоза продовольствия, оружия и боеприпасов. После месяца боевых действий передовые части подошли к городу на расстояние 2-3 км, на других участках – до 13 км, что вряд ли можно назвать высоким темпом, особенно учитывая более чем годовую интенсивную подготовку. 27 декабря начался второй этап операции – при массированной авиационной и артиллерийской поддержке международной коалиции (основную роль играли ВС США и Франции) иракские части приступили к штурму восточной части Мосула. Передовые группы вошли на улицы города, где были контратакованы из засад. Активно применялись водители-смертники, снайперы и минно-взрывные заграждения. Элитные части «Золотой дивизии» и единственной в ВС Ирака 9-й бронетанковой дивизии понесли большие потери (в том числе от дружественного огня) и были вынуждены отойти. Официальные данные о потерях не публиковались, но известно, что потери бронетехники превысили 150 единиц (в том числе 30 танков «Абрамс»).
Довольно странным представляется то, что город не был блокирован полностью. Так, была практически оставлена открытой дорога, ведущая из Западного Мосула в строну Сирии. По мнению некоторых иракских наблюдателей, это было сделано намеренно, чтобы вытеснить террористов в Сирию и облегчить штурмующим взятие города. Однако стратеги, планировавшие операцию, явно просчитались. Из города эвакуировались только боевики-иностранцы. Иракские сторонники ИГ в своем большинстве остались в городе и оказали наступающим яростное сопротивление. В целом восточная часть города была занята к 24 января. Мосты, соединяющие через Тигр восточную и западную часть города, были взорваны. При этом часть из них была уничтожена боевиками, а другая часть – наступающими подразделениями иракской армии с целью затруднить помощь противнику в восточном Мосуле из западной части города. Однако позже эти действия сыграли злую шутку уже с самими наступающими. Части иракской армии пытались наводить понтонные переправы через Тигр, но эти попытки пресекались огнем со стороны ИГ. 2 февраля иракская армия во взаимодействии с курдскими подразделениями пешмерга и формированиями шиитского ополчения начала штурм западной части города. По оценкам независимых военных экспертов, установление полного контроля и зачистка кварталов может занять до двух месяцев. Таким образом, в апреле второй по величине город Ирака будет, скорее всего, полностью освобождён. Вопиющие недостатки при подготовке и планировании Мосульской операции свидетельствуют о том, что она задумывалась скорее как политическая, а не военная акция. Операция была начата в октябре 2016 года по инициативе уходящей американской администрации Барака Обамы и должна была закончиться до президентских выборов начала ноября, чтобы увеличить шансы на избрание Хиллари Клинтон, однако реальность оказалась гораздо сложнее.
В то же время даже военный разгром ИГ не разрешит противоречия, накопившиеся на севере Ирака: между суннитами и шиитами, курдами и центральным правительством в Багдаде, между курдами и туркоманами, а также внутри самой курдской общины. Что касается суннитско-шиитских противоречий, то здесь важным индикатором напряженности является то, что суннитские добровольческие вооруженные формирования численностью в 3 тысячи человек отказались участвовать в операции по освобождению Мосула. Полевые командиры объяснили это открытием уголовного дела против руководителя этих отрядов Адиля Нуджайфи. Он обвиняется в шпионаже в пользу Турции и соответственно вынужден скрываться от иракского правительства. Дополнительным раздражителем для суннитов является то, что шиитские отряды «Аль-Хашед аш-Шааби» открывают свои представительства (бюро) в суннитских районах, освобожденных от ИГ. Еще 21 декабря 2016 г. от источников в иракской полиции стало известно, что такие формирования «Аль-Хашед аш-Шааби» как «Бригада Бадр», «Катаиб Хизбалла», «Бригада Али аль-Акбар» планируют открыть три офиса в Эль-Фаллудже и Рамади. 16 января «Аль-Хашед аш-Шааби» открыли бюро в Эль-Фаллудже. Затем были открыты 10 представительств в городах Рамади, Саклавийя, Рутба и Хадиса, сообщил пресс-секретарь «Аль-Хашед аш-Шааби» Юсеф аль-Килаби Конечно, согласно принятому в октябре прошлого года закону «Аль-Хашед аш-Шааби» имеют официальный статус, сопоставимый с Национальной гвардией, но многими суннитами открытие таких бюро воспринимается как «шиитская оккупация».
В своем продвижении на севере Ирака «Аль-Хашед аш-Шааби» вступили также в политическое соперничество с Турцией. 16 ноября 2016 года вооруженные формирования «Аль-Хашед аш-Шааби» освободили стратегически важный город Талль-Афар и закрепились в нем. Еще до взятия города большую «заботу» о нем проявил президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Он объявил о том, что «Вопрос о туркоманском городе Талль-Афаре является очень чувствительным для Турции. Если «Аль-Хашед аш-Шааби» будут проводить там террористические акты против местного населения, наш ответ будет жестким». В городе Талль-Афар преобладает туркоманское население, однако это туркоманы-шииты. Город расположен в 63 километрах к западу от Мосула и контролируя его можно фактически взять под контроль иракско-сирийскую границу. Естественно, Анкара предпочла бы, чтобы город взяли не проиранские шииты, а протурецкие силы, например, курдские пешмерга или суннитские вооруженные формирования. Однако этого не случилось. Позже в ходе визита премьер-министра Турции Б.Йылдырыма в Ирак в январе с.г. острота вопроса была сглажена, но оживление ирано-турецкого соперничества на севере Ирака в ближайшем будущем не исключено.
Значительным дестабилизирующим фактором на севере Ирака является «своя игра», которую проводит руководство курдской автономии. Президент Иракского Курдистана Масуд Барзани в недавнем обширном интервью для выходящей в Лондоне арабоязычной газете «Аш-Шарк аль-Аусат» сделал сразу несколько важных заявлений. По его мнению, будущее провинции Найнава, административным центром которой является Мосул, требует «экстраординарного» решения, поскольку до войны с ИГ в городе жили 300 000 курдов. Он также подчеркнул, что существует множество «спорных районов» с курдским большинством, отделённых от Курдистана во время правления партии Баас. М.Барзани заявил, что курды не согласны с отделением этих земель, подчеркнув необходимость проведения референдума, который должен урегулировать спорные вопросы между Эрбилем и центральным багдадским правительством. В составе спорных территорий между Эрбилем и Багдадом к Киркуку прибавился район Синджар. Не являются безоблачными и отношения в курдской среде, особенно между курдами-езидами и сторонниками Демократической партии Курдистана (ДПК), однако это является темой отдельного исследования.
Таким образом, военный разгром «Исламского государства» разрешает один старый конфликт, но создает вместо него несколько новых. Их можно было бы решить при наличии в Ираке работающих государственных институтов и ответственной политической элиты, настроенной на компромисс. Однако появление такой элиты в стране в настоящее время не просматривается. В этой связи главной опасностью для иракского государства остается возможность его распада. Региональной державой, сдерживающей центробежные процессы и стремящейся к сохранению единого Ирака, безусловно является Иран. В то же время Турция готова поддержать стремление курдской автономии к независимости. В этих условиях критически важной становится позиция США. При администрации Б.Обамы стратегия Вашингтона также состояла в сохранении единого иракского государства, однако со стороны команды Д.Трампа никаких внятных сигналов по этому поводу пока не поступало.